На взлете

Весна. Солнце стало светить ярче, дни становились длиннее. Природа просыпалась от спячки, только Максим лежал неподвижно.

Вероника после втирания масла в ноги начала делать ему гимнастику ног. Она по одной ноге сгибала и разгибала их в коленях, чтобы в ноги поступало больше крови. Но все было тщетно. Он их совсем не чувствовал. Они были как бы отдельно от его молодого тела.

Когда Вероника утром делала массаж ног, она увидела, как большой палец на правой ноге вздрогнул. Она посмотрела на Максима.

– Сынок! Твой пальчик на ноге пошевелился. Что ты почувствовал? Сынок?

– Мама! Как будто иголочкой кольнуло в ногу.

– Сынок! Это возвращается чувствительность к твоим ногам. Можешь еще пошевелить?

– Нет. Не получается.

После массажа и гимнастики, Вероника садила Максима поперек лавки, под его спину клала подушки, а ноги опускала на пол. Она укрывала их пледом, оставляла его так сидеть несколько минут.

Как-то она зашла и увидела, что он стоит пошатываясь, держась за стенку. Вероника подбежала, подхватила его. Опираясь на ее плечи, он сделал первый, маленький шаг ногой вперед, потом другой. Но слабость в коленках заставила его упасть назад. Он сидел и плакал.

– Ну что ты сынок, все будет хорошо. Мышцы окрепнут ты будешь ходить. Мы с тобой будем ходить в лес за ягодами, за грибами, за травами, купаться в озере. Она плакала.

– Мама. Тут что и озеро есть?

– Есть.

– Большое? И там есть рыба?

– Много рыбы.

– Мама, когда я встану, я буду ходить по лесу, собирать ягоды, ловить рыбу, а ты ее будешь жарить. Мама, какая ты у меня красивая, молодая, вот только волосы у тебя такие белые, как снег. Почему?

– Так бывает сынок.

Вероника в своей комнате молилась. Она услышала, как в комнате Максима заскрипела дверь. Она встала с колен, вышла. Максим стоял в проеме

двери, держась о стенку и улыбался.

– Сынок! Ты пошел своими ножками. Она плакала. Это были слезы радости и счастья.

Шли дни. Максим выходил, держась о стенку во двор. Он садился на скамейку, улыбаясь солнцу, щуря глаза. Черный петух распевал ему гимны, хлопая огромными крыльями о свои бока. Черный кот терся о его ноги, садился на его колени, сладко мурлыкал. Черная собака выходила из будки, потягиваясь и зевая, подходила и ложилась у его ног.

Максим брал кота на руки, медленно пошатываясь, самостоятельно ходил по двору, подходил к калитке, смотрел вдаль, по сторонам, улыбался и радовался жизни.

Часть третья

Беспамятство

Прошел год. Снова весна. Снова солнышко согревало уставшую от зимы землю. Дни становились длиннее. Солнце светило ярче и жарче, тело припекало через одежду. Максим сидел во дворе на скамейке, напевал себе под нос какую-то песенку.

– Солнышко, солнышко, солнышко в оконце. Солнышко, солнышко обними меня по крепче.

Максим щурился, глядя на солнце, закрывал глаза ладошкой, смотрел на солнце сквозь чуть сомкнутые пальцы. Вероника вышла во двор села рядом.

– Что ты напеваешь сынок?

– Так. Какая-то незатейливая песенка крутится в голове. Мама. Почему я не помню свое детство, когда я был маленький? Я же был маленький?

– Конечно сынок. Когда-то ты был очень, очень маленький, вот такой. Вероника приложила большой палец к указательному и улыбалась.

– Нет. Я про то, когда стал побольше, когда ходил в школу. Почему я ничего не помню? У тебя есть фотографии, где я был школьником?

– Сынок. Придет время, ты все постепенно вспомнишь. Это твоя болезнь лишила тебя памяти, но это временно. Пройдет время. Всему свое время. Ты вспомнишь.

– Но ты же можешь мне все рассказать?

– Нет.

– Почему?

– Ты должен сам все вспомнить. У меня тоже амнезия на нервной почве. Я так переживала, когда ты заболел, что тоже ничего не помню. Правда. Правда. Мы с тобой будем вспоминать вместе. Когда пройдет немного времени.

– Мама. Мне уже несколько раз приснилась красивая девушка, лица ее я не могу уловить. Но я чувствую, что она мне улыбается, а потом почему-то плачет. Мне ее так жалко. Почему она все время плачет? Может она тоже болеет? Может ей больно? Ты же ее вылечишь? Да мама?

– Конечно. Сынок. Я ее обязательно вылечу. Твою девушку из сна. Она улыбалась.

Максим стал чаще уходить в лес один. Там он сидел или лежал на полянке. Он вспоминал, напрягая память, лицо снившейся девушки. Но она была в каком-то тумане, в прозрачной дымке:

– Моя луна, моя звезда. Ты небо мое, солнце.

Свети всегда, любовь моя, в мое открытое оконце.

Эти стихи мне как будто очень знакомы. Но я ничего не помню от кого-то я их слышал. Кто-то мне их читал, очень нежно, с любовью, таким приятным женским голосом. Нет. Почти даже детским, нет это была девушка. Почему я никак не могу ни чего вспомнить?

По ночам он выходил на улицу, долго, долго всматривался в небо на звезды. Было что-то знакомое, зловещее, холодное и ранимое, но что-то блокировало его память. От чего сердце начинало болеть, а душа страдать. Он чувствовал, что какая-то тайна была сокрыта в этом спокойном, холодном небе. Его пытливое любопытство стремилось разгадать, какие-то волнительные события. Но память бесследно исчезла в лабиринтах его сознания. Он все больше обращался к Веронике с вопросами.

– Мама. Ты лечишь посторонних людей. Почему же ты не можешь вернуть мне память? Или можешь, но не хочешь. Почему? Ты видишь настоящее, прошлое и будущее людей. Ты знаешь мою тайну. Но почему ты не хочешь мне помочь?

– Сынок. Если ты не можешь вспомнить свое прошлое, если твой мозг не хочет вспоминать, если он заблокировал твою память, может не нужно насильно его заставлять вспоминать? Значит еще не пришло время. Ты пережил тяжелую болезнь. Твоя психика еще не готова это знать.

– Мама. Я чувствую туманную завесу, которая скрывает от меня какую-то тайну.

– Сынок. Давай немного еще подождем. Тебе нужно окрепнуть духом, не спеши, еще не время.

Вероника сильно переживала. Она давно увидела его прошлую жизнь во всех ее подробностях, во всех ее ужасах, страхах и переживаниях. Она видела все его взлеты и падения, его переживания и страдания. Она боялась, что его еще не окрепший мозг, после тяжелой болезни, не сможет справится с такой нагрузкой, он может просто сойти с ума.

Она могла бы просто заблокировать его память или даже вложить в нее нежные, добрые, придуманные ею воспоминания, изменить его судьбу. Но она помнила, что не должна применять свой дар во зло, не должна вмешиваться в судьбу людей. Она видела его будущее, что он уедет, покинет ее дом навсегда. Ее сынок. Она его выстрадала. Возродила его заново из пепла, вытащила из пасти холодной смерти. Ни одна, даже сильно любящая мать, не смогла бы сделать для него такое невозможное, что сделала она.

Потерять его для нее было смерти подобно. Но она видела, как страдает, плачет ночами, молит Бога, молодая женщина, которая любит его. Она видела, как он страдает и мучается от неизвестности, как он желает разорвать этот тяжелый круг, который блокирует его память. Она понимала, что рано или поздно, это все равно придется сделать для него.

Сон длинною в жизнь