На взлете

Через неделю Маша приехала.

– Матушка Серафима. Я приехала к вам. Мама сказала езжай к матушке, помогай ей, в ее нелегкой работе.

– Ну как мама?

– Она поет.

– Как поет?

– Ну просто ходит по комнате и поет разные веселые песенки и улыбается.

Николай

Через неделю к Веронике зашел мужчина. Он был сильно запитый. Теребил в дрожащих руках фуражку. Его небритое лицо было багровое, даже белки глаз были красные, под опухшими веками. Вероника сидела за шторкой.

– Матушка Серафима. Помогите мне, излечите меня, я сам не могу остановиться. Бабушка Клавдия, соседка, сказала, поезжай-ка ты к Матушке Серафиме, может она тебя вылечит.

Он положил на стол цепочку с кулоном. Она увидела маленькую золотую рыбку с бриллиантовым глазком. У Вероники сердце защемило. Она сразу узнала его. Это был ее кулон. Который она отдала бандитам много лет назад. И родинка черная на его щеке.

Это он тогда ее бил, потом насиловал, пока его дружки убивали Никиту. Она узнала его. Слезы покатились из глаз Вероники.

– Жена моя умерла при родах, ну я и запил. После того, как моя Аннушка померла. Только ее перед глазами и вижу. Так вот и пью, никак не могу остановиться.

– Пади прочь! Я тебя лечить не стану.

– Почему? Матушка Серафима? Помогите, миленькая.

– У тебя пальцы сжаты в кулак. У тебя руки в крови. А дружки твои бандиты, как поживают?

– Да их по пьянке в драке зарезали, нет их больше. А вину я свою искупил, свою Аннушку потерял.

– Твою жену Бог забрал к себе, ее время пришло. А свою кровь с рук, с души, ты никогда не отмоешь. Как твои дружки, так же сгинешь. Поди прочь!

Мужчина плакал, вытирая слезы с лица дрожащими руками.

– Ну как же мне теперь жить? Что мне теперь делать? Матушка Серафима?

Опустив голову, он пошел на выход.

– Да как же так? Почему же? Да что же теперь делать? Он вышел за дверь. Но тут же вернулся вновь, держа за руки маленьких девочек.

– Матушка Серафима, не за себя прошу, детушек моих малых пожалейте. Он встал на колени.

– Христом Богом прошу, ноги целовать ваши буду. Инночка, Ниночка, вставайте на колени, просите матушку Серафиму о помощи. Он плакал, опустив голову на пол. А маленькие девочки стояли на коленях и тоже плакали, шепча: Матушка, матушка Серафима, матушка Серафима, миленькая.

– Инночке 4 годика, Ниночке 5 лет, пожалейте малых детушек. Вероника вышла в комнату, она плакала, подняла детей с колен, присела на корточки, обняла их. Они плакали, прижимаясь к Веронике, твердили в один голос.

– Матушка Серафима! Вылечи нашего папку, папку нашего вылечи, он хороший. Все четверо стояли и плакали. Только Вероника крепко прижимала детей к своей груди и плакала громче всех.

– Машенька.

– Да матушка Серафима.

– Отведи девочек в свою комнату, дай им хлеба и молока, они с тобой пусть пока поживут, присмотри за ними. А ты выйди, зайдешь позже.

Вероника зашла в свою комнату, воспоминания той страшной ночи, накрыли ее горячей волной отчаяния, упала на пол, плакала, кричала, у нее не было сил подняться. Она увидела Никиту истекающего кровью и его последние в жизни слова.

– Никита! Никитушка! Кричала она в пустоту.

– Прости меня, милый. Прошептала она всхлипывая. Она лежала обессиленная от горя.

– Прости меня Господи за то, что я хочу его убить. Ради его детей я не причиню ему зла. Ты сам Господи лучше знаешь, кого и как наказать. Она поднялась с пола, села в кресло.

– Люда!

– Да. Матушка Серафима.

– Позови этого, последнего мужчину.

– Да Матушка Серафима.

– Матушка Серафима. Я пришел. Делайте со мной, что хотите, только не прогоняйте меня, за ради Христа. Ради моих детушек малых. Только из-за них я пришел просить вас.

– Подойди. Сядь. Сказала она строго.

– Слушай меня внимательно. Будешь держать 40 дней строгого поста. Хлеб с водой. Выдержишь, значит Бог тебя простил, начну тебя лечить. На все воля Божья. 40 дней в молитвах, на коленях.

– Спасибо, Матушка Серафима. Храни вас Господь. Спасибо, матушка Серафима.

– Люда.

– Да Матушка Серафима.

– Отведи мужчину в комнату для очищения. Приготовь для него все необходимое.

– Да Матушка Серафима. Люда завела мужчину в комнату и сразу же ушла.

Николай осмотрел комнату. У стены стоял топчан, подушка, набитая сеном и плед. У другой стены стол, на столе ведро с водой, кружка и большое блюдо с сухарями. У входа умывальник с ведром, рядом ведро с крышкой. В восточном углу он увидел икону Пресвятой Богородицы с младенцем. Николай подошел к ней поближе. Смотрел на нее, а она смотрела на него с укором.

Ему сразу стало так стыдно, он опустил глаза, слезы покатились из его глаз. Он упал на колени пред маленьким столиком, на котором лежали книги и свечи.

– Матушка! Прости меня, что я смею обращаться к тебе. Своим поганым ртом я не смею произносить святое твое имя. Он схватил руками голову, опустил ее к полу, лбом прислонился к прохладной доске и горячие слезы, обжигая глаза, покатились вниз на пол.

Он долго сидел в таком положении, покачивая плечами из стороны в сторону, вспоминал своего отца, который все время пил самогон и бил его мать. Мужчина вспоминал свою старшую сестру, которая не закончив школу убежала в город к тетке.

Он вспоминал своих дружков покойников, вспоминал, как он сбежал, когда началась драка и там их порезали. Он вспоминал девушек, которых они поили и насиловали, некоторых били. Вспомнил Аннушку свою жену, которая его любила и боялась, потому и не хотела выходить за него замуж. Только когда он увидел ее беременной, он обещал, что изменит свою жизнь ради семьи, не будет пить и гулять.

Но он не сдержал свое слово. Когда приходили дружки, он снова уходил с ними. Анна забрала Ниночку и уехала в город. Николай нашел ее там, привез ее обратно, снова пообещав, что не будет пить. Он не пил, устроился на работу. Родилась Инночка и все у них было хорошо.