Это жизнь

–И были бы алкоголики, воры и наркоманы? И не вылезали бы из тюрем?

–Да.

–И на старости лет они бы меня били? А потом убили бы меня, из-за квартиры?

–Да.

–Почему. Я всё говорю, а вы, только подтверждаете? Я, что, мама с собой разговариваю?

–Просто у тебя очень развита интуиция, и поэтому ты уже знаешь ответ.

–Тогда я могу и без иголки разговаривать с вами.

–Да.

–Вот это да. А что, так часто бывает, в новостях показывают, дети избили родителя, до полусмерти. А то убили родителей, а то бабушку или дедушку внук убил, или внучка. Алька была в шоке. Вот это новости.

–Ну хорошо, в этом вопросе разобрались. Понятно. Но почему меня всё время спасают? Для чего? Какой от меня толк? Я маленький человек. Какая от меня польза обществу? Непонятно.

С такими мыслями Алька уснула. И приснился ей очень длинный, страшный, и странный сон: Горное селение. Здесь живёт очень много семей и вдруг диверсия. Люди с автоматами, и в странной военной форме расстреливали людей, женщин и детей, в упор, в соседнем селении.

Было раннее утро, все ещё спали. Алька, как всегда, не могла уснуть до утра. Она услышала выстрелы. Она вышла на улицу, увидела в бинокль, как люди спускаются по ущелью, и идут в их селение. Алька побежала по домам, она будила людей:

–Вставайте, просыпайтесь, беда. Диверсанты убивают людей, они уже близко, поторопитесь. Выходите на улицу, ничего с собой не берите, только детей. Вставайте, люди, просыпайтесь. Беда!

Алька повела толпу людей в пещеру, к заброшенной штольне. Она не знала, откуда она знает про эти места, и как там всё работает. Она начала садить людей в какие-то люльки, коляски и отправлять их вниз. И вновь подъезжала коляска, она садила туда женщин и детей, и снова отправляла их вниз. Диверсанты направились к пещере. Когда Алька всех отправила, она закрыла изнутри металлическую дверь, на засов, и села с людьми в последнюю коляску. Когда коляска проехала вниз, несколько десятков метров, движение прекратилось. Тут стояли люди, которые были отправлены раньше. Люди услышали, что диверсанты ломают двери, и стреляют из автоматов. Началась сильная паника, люди ругались, толкали друг друга, кричали от ужаса, дети плакали. Алька собрала людей на платформе, она откуда-то знала дорогу, она повела людей. Она садила людей на транспортёр, отправляла их в другую штольню. Диверсанты уже выломали двери. Они стреляли с автоматов вниз, по штольне. Алька выводила людей сквозь узкие, темные проходы.

–Держитесь друг за друга, держитесь за руки. Всё будет хорошо, мы выберемся. Люди, не надо паниковать. Не бойтесь. Идите вперёд. Идите на свет. Впереди показались яркие лучи света. В пещере было огромное отверстие. Вниз уходила песчаная насыпь. Люди просто садились, и съезжали вниз, как по снежной горке. Песчаная насыпь просто выплёвывала людей из высокой горы. А внизу люди уже просто ловили других съезжавших вниз людей. Таким образом, люди оказались на противоположной стороне огромной горы. Люди были спасены, они ликовали, радовались, обнимали друг друга.

Алька проснулась, на душе у неё была радость от победы, от спасения людей. Она кое как пришла в себя от увиденного, настолько это было всё реально: и страх, и радость. Она подумала:

–Интересно. Что может означать этот сон? И она поняла. Она задала вопрос перед сном, и она получила ответ. Она поняла, что может и она, маленький человек, может когда-нибудь пригодится человечеству. Что может, и она не напрасно живёт на белом свете. И если её не отпускают, спасают, значит она ещё не выполнила своё предназначение, с которым она пришла на землю. Ведь для чего-то же она сюда пришла?

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Алька вечерами, когда оставалась одна, она начинала заниматься самоедством, она вспоминала себя плохой, вспоминала людей, которых она обидела. Было не просто стыдно, этот стыд горел внутри и сжигал её, ничего уже не исправишь. Она вспоминала людей, на которых она орала в плохом настроении, она вспоминала, какая она была злая, психованная, подлая, жадная.

Она вспомнила, было ей может лет 9-10. Она сломала коньки, а отец увидел:

–Кто сломал? Она призналась. Он её сильно бил коньками, ремнём. Он рассыпал по полу крупную соль, и нужно было по ней ходить голыми коленками, это было в их семье наказание за провинность. Соль въедалась в кожу, ранила её, проникала внутрь, Алька плакала от нестерпимой боли. А он всё бил ремнем по спине и заставлял ходить. Алька увидела Павла. Она попросила его в слезах:

–Скажи, что это ты сломал коньки, а то отец меня всё бьёт и бьёт, весь вечер. Брат пошёл и сказал, он пожалел сестру. Тогда отец ещё больше разозлился:

–Так ты виноват, а я получается бил не виновную, твою младшую сестру? Значит, ты будешь бит вдвойне, за сестру и ещё за себя. Он начал его пороть ремнём, он его бил и бил, сколько у него хватало мужской силы. А Алька смотрела, она кусала себе пальцы и руки в кровь. Она стояла, писалась и плакала. Но так и не вышла из другой комнаты. Каждый удар по его телу отражался болью в её душе, ей было его жалко. Но она струсила, она подло, предательски, стояла и смотрела. Она сгорала от страха, но так и не вышла, и не призналась. Прошло много лет, но как она вспомнит, её совесть начинает её сжигать изнутри, теперь она, все эти годы, сгорает от стыда. До сих пор она ощущает каждый удар по его телу, его боль, болью в душе.

Как иногда хочется, просто взять и умереть. Кто-то даже накладывает на себя руки и думает, что потом начнёт жизнь с чистого листа, не будет совершать такие ошибки. Но где гарантия, что потом будет лучше, может в другой жизни, судьба пошлёт нам более жестокое испытание, двойное, за эту, не отработанную и за ту, новую жизнь.

А что же делать? Теперь? В этой жизни? Кто-то ходит в церковь, падает там на колени, истошно молится о спасении своей души. Кто-то откупается ворованными деньгами. Кто-то ворует и убивает, чтобы быть не зависимыми. Кто-то находит утешение в алкоголе и наркотиках. Кто-то просто старается забыть всё плохое в себе. И говорит, что надо себя любить, и всё делать, для себя любимого. Какие мы разные, и какие мы все плохие.

Алька прожила большую жизнь, уже пошла на пенсию. Но она не помнит хороших людей. Все такие же, как и она: подлые, злые, жадные, лицемерные, завистливые. Все ненавидят всех. Парадокс. Как же велик Господь, что он нас всех любит, без исключения, таких плохих, любит и прощает. Конечно, мы стараемся быть лучше, у нас даже это получатся. Когда у нас хорошее настроение, мы всех любим. А когда плохое, всех ненавидим.

Почему? Почему на нашей земле война? Почему люди убивают друг друга? Почему есть наёмные убийцы? Почему они идут убивать за деньги? Почему они не боятся, что их тоже могут убить? Это, что игра в рулетку? Почему люди изготавливают оружие на заводах, чтобы его продать воюющим сторонам? Они, что голодают? Продают оружие, они разве не знают, для чего это оружие? Да у них не руки, у них душа вся в крови. Кто-то в погоне за деньгами производит не пригодную для еды пищу, которая убивает людей. Лекарства, которые, в лучшем случае не лечат, а иногда убивают.

–Люди! А-У. Где вы? Почему мы ничего не боимся: ни Бога, ни бумеранга, ни совести? Что с нами происходит? Мы тонем в грязи и в крови. С собой на тот свет никто, ничего, не заберёт. Можно долго говорить: Как прекрасен этот мир, в котором мы живём. Но он прекрасен не для всех. Дети голодают. Умирают. Пока дядьки стреляют. Матери убивают своих детей потому, что нечем их кормить. Что делать? Если каждый человек на земле остановится, задумается, как он жил, что он творил? Не в смысле творения, а в смысле, что он в своей жизни плохого натворил? Подумает, как он жил? Как он живёт? И как он будет дальше жить? У каждого есть совесть. Но у многих она так глубоко запрятана, что они забыли о ней.

НАДЕЖДА НА СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ

Алька опять вызывала скорую. Высокое давление, ей было так плохо, она кое как поднялась с постели, чтобы открыть дверь. Врачи никак не могли снизит давление. Её кошка, Полина, садится ей на грудь, Алька её тихонько толкает, она снова ложится. Врач сказал:

–Повезло тебе, что у нас осталось лекарство. Ей сделали много уколов, давление немного сбили, но, как и раньше, было очень плохо. Она не знала, доживёт ли до утра. Скорая уехала. Полина снова села Альке на грудь.

–Полина, ну что ты сидишь, ты же мне на сердце давишь. Мне и так плохо. Полина правую лапку положила на губы Альки.

–Я поняла, мне нужно молчать. Мысленно Алька разговаривала с кошкой. Полина перенесла лапку на лоб, она то прищуривала свои огромные глаза, то их совсем закрывала. Алька смотрела на Полину и удивлялась, она казалась такой мудрой, серьёзной и деловой. Алька поняла, что её любимая кошечка её жалеет, и скорее всего -лечит.

На следующий день Алька пошла в поликлинику. Когда она обратно шла через базар, еле передвигая от слабости ноги, она увидела женщину, которая сидела на стульчике, гадала. Алька подошла к ней.

–У тебя скоро всё будет хорошо. И здоровье будет и деньги будут. Сначала будешь жить на два дома, потом твоя жизнь поменяется, резко, на 180 градусов. Счёта деньгам знать не будешь. Замуж выйдешь. Коммерцией займешься. Вот увидишь, счастлива будешь. Алька смотрела на женщину, у неё даже не было сил улыбаться. Так ей было плохо, даже посмеяться не может. Настолько её слова были парадоксальны.

–Точно. Точно, тебе говорю, вот увидишь. Скоро у тебя всё будет хорошо. Алька пошла домой, пошатываясь от слабости из стороны в сторону. Особенно Альку забавляли её слова, что Алька бизнесом займётся. С её то здоровьем, вот только бизнеса не хватало. Дома Алька подумала:

–Женщина сказала: Выйдешь замуж. Значит надо подать объявление на знакомство. Сейчас август, пока нет зимы, вдруг повезёт и найдётся, наконец, хороший человек. Чтобы изменить судьбу, надо что-то в жизни поменять. Да и взбодриться не мешало бы, а то депрессия совсем достала.

Алька подала объявление, начала приводить себя в порядок, внешне и внутренне. Настроение сразу улучшилось, её просто не узнать, она даже помолодела, похорошела и поздоровела.

Первым позвонил Артур, он ждал Альку не далеко от её дома, на чёрном Мерседесе. Они поехали в ближайший парк. В машине он сильно крутил головой, глядя по сторонам. В парке сели за столик, была сильная жара, пили лимонад. Он и здесь почему то тоже всё время смотрел по сторонам. Он как-бы всё время отворачивался в сторону, даже ни разу не посмотрел в её глаза. Он был среднего роста, средней полноты, чёрные волосы, неприятной внешности, и не далёкого ума. На следующий день, он снова позвонил, и предложил Альке съездить с ним, и с его друзьями, на дачу, на шашлыки. В городе стояла сильная жара, и Алька подумала, что сейчас не плохо бы съездить на природу.

Артур забрал Альку недалеко от её дома, и они поехали за его друзьями. Друзьями оказались очень полная, высокого роста, светлая женщина, и немного полный, светлый, симпатичный, высокий мужчина. Они начали грузить в багажник машины какие-то пластмассовые, квадратные банки, пустые пластмассовые ёмкости, и большие, целлофановые сумки и пакеты. Когда они сели на заднее сидение машины, Альку почему-то охватил жуткий страх. Её воображение начало рисовать ей страшные картинки событий. Ей стало казаться, что сзади сидящий мужчина накинет ей на шею верёвку и задушит её. Или чем-то тяжёлым ударит её по голове. Она немного развернулась, в пол оборота спиной к окну, чтобы всю эту компанию могла видеть и контролировать. Но потом она немного успокоилась. Осмелиться ли он убивать её средь бела дня, когда вокруг люди и машины? Мужчины дорогой говорили, что как только приедут, сразу же надо включить холодильник, чтобы не пропали из-за жары продукты.

Асфальтированная дорога закончилась, машина спустилась в небольшой овражек, впереди невысокая горка, машина забуксовала. Пришлось всем выйти, и толкать машину на горку. Алька вспомнила, как её спортивный немец шёл как танк на крутую гору, обгоняя другие машины. А этот Мерседес не мог подняться на небольшую горку. Пока шли пешком по жаре, Света капризничала, говорила, что уже не может идти, через каждые 10 шагов останавливалась, тяжело дышала, говорила, что ей плохо, она просто умирает.

Наконец пришли на дачу. Дача была сильно запущена, заросшая, видно, что сюда давно никто не приезжал. Домика не было, стоял вагончик, бытовка, к нему пристроен навес, на подобие веранды. Все помещения на даче были покрыты пылью. Алька подумала, вряд ли эта жирная толстуха сможет здесь мыть и убирать. Потому она сразу набрала в ведро воды, и принялась везде мыть.

А мужчины начали сокрушаться, что нет электричества, что не включить теперь холодильник. Артур побежал искать сторожа или электрика, а его друг принялся точить большой топор. Алька помыла пол в двух больших комнатах и вышла на веранду, начала мыть пол. Её удивили сухие, бурые и густые, как красная краска, пятна. Во впадинах салатного линолеума, в южной стороне веранды. Она протерла пыль влажной тряпкой и определила место 1,5 на 1,5 метра. Она начала ножом скоблить сухие кусочки.

–Что это? Кровь? Спросила она у Светы.

–Нет. Это краска, старая.

–Что? Красная краска, сверху зелёного линолеума? И только в одном месте? Нет. Это кровь. Света начала заметно нервничать.

–А. Это Артур. Жил здесь с женой. Держал уток. Потом осенью их колол, делал тушёнку. Вот тут к Альке снова вернулся жуткий страх. Она сама лично разделывала домашнюю птицу и знала, что кровь птицы сильно отличается от человеческой. Вернулся Артур, он был сильно расстроен, просто психовал, что он не нашёл электрика.

–Как теперь без холодильника? Кричал он.

–А у других есть электричество?

–Пойдём по дачам, поспрашиваем, может кто-то из дачников разбирается в электричестве. Они ушли. Света пошла в туалет.