Любовь тоже убивает

Его пальцы скользнули вниз, подхватили подол платья и проникли под него. Таня подняла вверх руки, и воздушная ткань на мгновение коснулась её лица… А дальше был только полёт…

– Какие же мы дураки…, – почти неслышно произнесла она, натянув одеяло до самого подбородка. – Простынь запачкали… Мама теперь будет ругаться…

– Я так долго этого ждал.

– Что мама будет ругаться?

– Нет. Что простынь запачкали.

Они одновременно рассмеялись.

– Надо бы поспать хоть немного, – зевнув, предложила Таня.

– Неплохо бы.

– Тогда тащи простынь в ванну, я потом постираю и бегом ко мне под одеяло.

Гена стащил окровавленную простынь с кровати, и вернувшись через минуту, застал Таню спящей, она лежала, свернувшись калачиком как в детстве, и тихонечко посапывала. Он аккуратно прилёг на другой половине кровати, чтобы не потревожить любимую, и тоже моментально уснул.

Удивительно, что эта парочка умудрилась на отлично сдать все экзамены, поскольку всё свободное время они посвящали поиску наслаждений, с каким-то остервенением доводя своё неумение до совершенства.

– Ты очень сильно изменилась, – сказала мама, когда по привычке укладывала Таню спать, – совсем взрослая стала. Влюбилась что ли?

– Пока нет, – соврала дочь, чмокнув мать в щёку, – как только это случиться, я сразу тебе скажу.

Но Ольга с первого взгляда почувствовала неладное. Всё было не так – другой взгляд, другая походка, другой запах. Она хотела верить, что ошибается, хотела быть обманутой, но внутренний голос убеждал – её невинная девочка перестала быть таковой.

– Ты уже с кем-то спала? – наконец, спросила она. – Я отцу ничего не скажу.

– Ма, прекрати. Ни с кем я не спала, – обижено буркнула Таня, и отвернулась к стене.

– Просто я не хочу, чтобы ты потом пожалела об этом.

– Не пожалею.

– Ну Бог тебе судья.

Таня проплакала до самого утра. Вот так, одним коротким разговором с матерью разрушился розовый замок её счастья, и теперь нужно будет постоянно врать и изворачиваться, придумывать оправдания своей лжи. Трудно себе представить реакцию родителей, если бы они узнали об истинном объекте её вожделения.

– И как нам теперь жить? Как быть с родителями? – грустно спросила Таня.

– Мы же будем далеко от них, встретимся пару раз в год, на каникулах, и всё – подбодрил её Гена, – что-нибудь придумаем.

– Да уж… Придумаем… Мать уже раскусила меня. Только глянула и сразу поняла, что я трахалась. Я не артистка и не смогу постоянно играть роль паиньки. И одной минуты не смогла вчера продержаться. А что будет дальше? Жить мы где будем? В общаге? По разным комнатам?

На балкон заглянул отец Тани.

– Пойдёмте, стол уже накрыт. Будем отмечать ваше поступление.

После нескольких тостов, слово взяла Ольга и повернулась к сидящим рядом детям.

– Мы тут посовещались в расширенном семейном составе и решили, что вы не будете жить в общежитии. Мы продолжим оплачивать квартиру, где вы готовились к экзаменам. Пусть она станет для вас талисманом дальнейшего успеха. Ура!

– Спасибо, мамочка! – не сдержавшись, крикнула Таня, вскочив с места.

За несколько часов до этого, действительно, был семейный совет, на котором Ольга предложила, чтобы Таня и Гена жили вместе, в одной квартире. По её мнению это смогло бы уберечь детей от необдуманных поступков и от контактов с посторонними и потенциально опасными людьми. Она не рассказала о своих ощущениях от встречи с дочерью, что "контакт" вероятно уже состоялся, что Гена не досмотрел, упустил из виду сестру, а та, почувствовав свободу, успела наделать глупостей. Теперь уж точно, всё будет чинно и благородно. Знала бы Ольга как она ошибалась в своей решимости отстоять невинность дочери.

Игра в кошки мышки продлилась шесть лет. Оказалось, что Таня была не права, говоря, что она плохая актриса, её ложь была настолько правдивой, что у родителей не возникало никаких сомнений, но всему когда-то приходит конец. Концом беззаботного счастья стала беременность, скрыть которую было уже невозможно, а делать аборт Таня категорически отказалась.

Скорая увезла Ольгу и Полину, которые почти одновременно лишились чувств, услышав страшное признание детей, а их мужья, от бессилия и непонимания, что делать дальше, вцепившись друг другу в глотки, долго катались по полу, словно каждый был виноват в случившемся. Ольга умерла первой, на следующий день не выдержало сердце у Полины, а через три месяца рядом с могилами близняшек появилась ещё одна, маленькая, в которой лежал их внучок, умерший во время родов.

– Мы тоже теперь должны стать врагами как наши отцы? – Гена понимал глупость своего вопроса, но он не знал, о чём ещё спросить Таню, только что отошедшую от успокоительного.

– Это самое простое, что можно сделать, – чуть слышно ответила она, – но я не хочу быть твоим врагом.

– Тогда у меня есть к тебе предложение, – он достал из кармана бархатную коробочку, внутри которой лежало кольцо, – выходи за меня замуж.

– Ты как был дураком, Генчик, так дураком и остался. Нашёл место и время.

– Зато запомнится на всю жизнь.

– Ну да… Матери умерли, отцы прокляли и нас и друг друга, ребёнка потеряли. Как о таком забудешь.

– Вот и нужно что-то, что поможет выйти из этого дерьма. Доктор сказал, что завтра тебя выпишут. Я закажу белый лимузин и повезу тебя в ЗАГС. Ты же ещё любишь меня?

– Как же тебя не любить…, – Таня приподнялась, обвила его шею руками, поцеловала, после чего опустилась на подушку и в голос заревела, уткнувшись лбом в холодную стену. – А у меня платья свадебного нет, – всхлипывая произнесла она, крепко прижав коробочку с кольцом к груди.

Геннадий пришёл в себя, когда за окном уже было светло. Сбросить груз не удалось, тот ещё сильнее навалился сверху, готовый окончательно его раздавить. Стало понятно лишь одно – он пропал, что теперь придётся врать жене, изворачиваться, скрывать эмоции и убеждать себя, что так поступать нельзя, что всё это какое-то наваждение, какая-то ошибка, а может вообще кем-то подстроенная провокация. Но чем дольше он размышлял об этом и выискивал аргументы, оправдывающие слабость, становилось понятно, что это и есть то чувство, которое он так давно искал.

Геннадий откинулся на спинку кресла и ещё раз прочёл текст, который написал почти в забытьи:

"Долго не решался… Всё читал и читал твою страницу… Доходил до самого начала и возвращался, чтобы снова проделать тот же путь, и каждый раз находил что-то новое, что не заметил или не понял раньше, а когда уставал от обилия историй, рассказанных тобой, то подолгу смотрел на твои фото. Вот и сейчас пялюсь как дурак на них и не могу понять, что же в тебе такого… Что заставляет меня, взрослого, сильного мужика всякий раз лишаться рассудка, открывая твою страницу. Вроде баба как баба, таких тысячи за день мимо проходит… Я бы тоже мимо прошёл, перелистнул бы очередной пост, случайно вывалившийся в моей ленте и даже имени автора не вспомнил бы, но глаза впились в твои глаза, рука окаменела и я начал читать текст. И он перевернул моё сознание… Не может женщина быть такой откровенной. Невозможно так страстно писать о любви, так тонко чувствовать душевную боль и настолько точно описывать потаённое влечение…

Я знаю, что ты не отвечаешь на личные сообщения, не реагируешь на комментарии, а тех кто ведёт себя как дерьмо, просто удаляешь. Надеюсь, что я не обидел тебя своим занудством и смогу продолжить наслаждаться твоими текстами; сопереживать, радоваться и грустить вместе с тобой. Пожалуйста, не отнимай у меня возможность разговаривать с тобой… Хотя бы так как сейчас. Я уверен, что ты просматриваешь то, что я пишу и поэтому знаешь о моём существовании и моём чувстве к тебе. Я пока не понимаю как его определить, думаю, что у него нет названия, но оно очень похоже на любовь. Хотя я любил, так мне казалось, но тогда всё было не так. Как жаль, что я не встретился с тобой раньше… И какое счастье, что ты оказалась на моём пути сейчас!"

Геннадий посидел ещё немного, подумал, бросил взгляд на свадебную фотографию, которая всегда стояла на столе, ему даже показалось, что Таня смотрит на него с какой-то укоризной…, и резко нажал кнопку "Отправить", чтобы новая любовь как можно скорей узнала о его существовании.

5

Маша вбежала в кабинет, сгорая от нетерпения представить капитану Санину добытые материалы по погибшей. Ей понадобилось меньше суток, чтобы решить, казалось бы, нерешаемую задачу, но Марка Игоревича на месте не оказалось. Она уселась за свой стол, вставила флешку в компьютер и принялась рассматривать полученные в ресторане скрины. На неё с экрана смотрела симпатичная молодая женщина, можно даже сказать красивая. Что могло заставить убийцу избавиться именно от её лица? Что она такого сделала, чем провинилась или чему помешала?

Маша не услышала как открылась дверь, и вздрогнула, почувствовав лёгкое прикосновение к плечу.

– Не пугайся. Это я. Кем любуешься? – спросил капитан Санин, усаживаясь рядом.

– Вот она, наша жертва, – довольная собой ответила девушка.

– Хорошааа… Жаль приударить не получится. Где раздобыла картинки?