Новогодняя ночь

– Я люблю Джона вот уже два года.

– Но он все это время был недоступен. Ты увлеклась мечтой.

– Он и есть моя мечта.

– Только сейчас?

– Всегда, – твердо заявила Марго. – Он тот самый мужчина, которого я хочу.

– А если она – та женщина, которую хочет он?

Марго сдержала выступившие на глазах слезы.

– Я изменюсь.

– Ты уверена?

– Да.

– Марго, если этот конь сбросит тебя и ты сломаешь себе шею, Джон сломает шею мне.

– Это твои проблемы.

Лемон помрачнел.

– Ты всегда была послушным ребенком.

– Я женщина.

– Это я заметил. Если Джон окажется настолько глупым, что вернется к Люсии, ты не дашь мне шанс?

– Нет.

– Ты такая же, как твои сестры.

Марго отвернулась и бросилась бегом вверх по лестнице.

Лемон остался стоять у первой ступени и смотрел ей вслед, пока она не исчезла, потом улыбнулся чуть горькой улыбкой и отправился в конюшню, чтобы велеть Ореху седлать пегого жеребца.

Лемон наблюдал, как Орех, который сам ни за какие коврижки не сел бы на этого чертова скакуна, водит его по загону. Пегий все время вырывался и мотал головой, показывая, что лучше бы Орех отпустил его.

Но Орех держал его накоротке и не позволял особенно брыкаться. Лемон не хотел, чтобы этот зверь оказался под Марго свежим и полным сил, потому-то Орех и водил его по загону, выбивая из него спесь.

Марго вышла из дома в шляпе, по-ковбойски подвязанной шнурком под подбородком. На ней был ковбойский наряд: свитер под грубой курткой, сапоги и перчатки.

Снег уже почти сошел, и обнажилась мокрая песчаная земля. Островки снега еще сохранились в тени от дома и хозяйственных построек; кое-где тающие кочки снега, как коралловые заросли, лежали под забором. Ветер дул мягко, не холодно и не тепло – в самый раз. День был превосходным.

С сосредоточенным видом Марго стояла у ограды и ждала, пока Орех подведет к ней пегого. Она всегда себя так вела, и обычно то, что она хотела, ей приносили. Она в свою очередь старалась платить ответной вежливостью и предупредительностью.

Правда, сейчас ничего этого в ней не было. Она подошла и, посмотрев жеребцу в глаза, протянула руку, собираясь взять поводья у Ореха.

Но Орех не давал их ей, пока Марго не влезла на пегого, и только потом передал поводья.

Марго посмотрела на него отрешенно.

– Спасибо.

– Как подпруга?

Марго поерзала в седле, пробуя.

– Кажется, все отлично.

Тут Орех вдруг изменил своим принципам.

– Будьте осторожны, – сказал он Марго.

Она кивнула и попросила его отойти в сторону. Ореху ничего не оставалось, как подчиниться.

В женщинах, принявших твердое решение и не собирающихся от него отступать, есть что-то неуловимое, этакая железная решимость, которую лошади чувствуют. Пегий прошелся по кругу точно так, как ему приказывала Марго. Он резво гарцевал, точно любовался сам собой, но Марго не слишком-то давала ему разгуляться.

Она подвела пегого к первому, низкому, барьеру и начала уже было разгоняться, чтобы взять его, как словно из-под земли перед ней вырос Джон и ухватил жеребца под уздцы, точно это был самый обыкновенный конь. Пегий встал как вкопанный. А вместе с ним и Марго.

– Ты понимаешь лошадей, – сказал Джон хотя и негромко, но все, кто наблюдал за ним, расслышали. Лицо Джона оставалось каменным. Он с большим усилием скрывал свой гнев, но все-таки не выдал себя перед Марго.

Она холодно смотрела на него.

– Отпусти его, – сказала она про коня. – Мы возьмем барьер.

– Дай лучше мне.

– Я первая.

Ответ Джона прозвучал жестко, отчетливо, сквозь сжатые зубы:

– Только через мой труп.

Марго не уступала, и ее слова тоже, казалось, с трудом проходили через натянутые губы:

– Очень может быть.

Конь дернул головой в сторону, но Джон прямо посмотрел ему в глаза. «Нет». Затем он переместил взгляд на седока и подобревшим голосом, но все с тем же холодом в глазах сказал:

– Слезай.

Ей некуда было деться без того, чтобы не выставить на посмешище себя или... Джона. Марго решила подчиниться и слезла. Джон взял ее за локоть.

– Я мог бы свернуть тебе шею. Но об этом позже.