Бруни кротко вздохнула. Строптивая подруга никак не желала мириться с очевидным. А именно с тем, что Пип «по самый поварской колпак», как он говорил, влюбился в «змею Туссиану». Между тем, свадьба приближалась. Первоначально ее планировали на «золотые дни», но из-за назначения Селескина главным королевским поваром, пришлось сдвинуть дату ближе к зиме. Одновременно, в спешном порядке шел ремонт в совместно купленном Пипом и Туссианой двухэтажном доме в Сакральном квартале, откуда до дворца было рукой подать. Конечно, Пипу полагались личные покои в замке, и поначалу он оставался в них ночевать. Однако Пип был поваром с опытом, и, несмотря на все опасения, особых трудностей на новой работе не встретил. Необходимость дневать и ночевать на дворцовой кухне отпала, а мужчине в расцвете лет, что ни говори, в кровати лучше с любимой женщиной, чем без нее!
– Нет, не о свадьбе, – качнула головой Бруни. – Видишь ли, сегодня третий день четвертой седмицы второго осеннего месяца…
– Да? – удивилась Ванилла. – Как время летит, уже и осень почти прошла! Будем отмечать?
– Будем, – улыбнулась принцесса, – но в хорошей компании. Ты не против?
– А высокие красивые офицера там бу…? – Ванилла осеклась, посмотрела на Лягушонка, снова затихшего на ее руках, и кротко вздохнула.
– У тебя муж высокий и красивый, – засмеялась Бруни, – к тому же он подарил тебе Людвина!
– Эй, это я его ему подарила! – возмутилась подруга.
– Не ругайтесь, это был обоюдный подарок, – раздалось из-за двери.
Ванилла прищурилась.
– Вы абсолютно правы, уважаемый господин секретарь, – проворковала она, поднимаясь с кушетки и подкрадываясь к двери, – как приятно поговорить с умным человеком!
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул удивленный Григо.
– Дорогая Ванилла, как приятно, что ваше настроение…
Госпожа рю Дюмемнон сунула ему в руки Людвина и торжествующе провозгласила:
– Поэтому именно вы, господин секретарь, побудете с Лягушонком, пока мы с Ее Высочеством займемся делом! Вот так-то!
– Эй, это нечестно! – возмутился Григо. – Ваше Высочество, скажите ей!
– Подслушивать нехорошо, мой друг, – усмехнулась принцесса, – так что быть вам сегодня нянькой. Отдайте коробку!
– Какую коробку? – заинтересовалась Ванилла.
– Вот эту, – Григо протянул Бруни длинную коробку из красного дерева.
– А что в ней?
Принцесса взяла Ваниллу под руку и повела из комнаты со словами:
– Это подарок.
– Подарок? Кому?
– Эй, а как же мы? – окликнул их секретарь.
– А вы качайте Людвина, Григо, – обернулась Бруни и нахмурилась. – Это приказ!
– И почаще принюхивайтесь, – посоветовала Ванилла.
– Но зачем? – растерянно спросил Хризопраз.
– Как думаешь, поймет – зачем? – захихикала Ванилла.
– Даже и не знаю, – засмеялась в ответ принцесса.
* * *
Архимагистр Никорин озадаченно почесала в затылке и обошла стол, посередине которого, на обеденном подносе сидела здоровенная лягушка, иногда открывала пасть и произносила важное: «Ква!»
– На моей памяти такое впервые, – пробормотала Ники, – или у меня началась старческая забывчивость?
– Ваше Могущество, вы о чем? – подала голос черноволосая волшебница.
Ники покосилась на гостей. Вителья и Альперт, сидящие на стульях рядом, походили на нашкодивших детей, ждущих наказания. Третьим был Вырвиглот, который не походил ни на кого, кроме себя. Архимагистр оглядела его и подумала, что если бы не артефакт, изменяющий истинную сущность тролля, ей пришлось бы ремонтировать свои покои.
– О-хо-хо… – пробормотала она.
Вернулась за стол, сдвинула поднос с лягушкой на угол стола и взглянула на Вителью. Девушка вскинула голову – боится, но бояться не желает! И вину всю на себя возьмет, не иначе…
– Ваше Могущество, я знаю, что мы не должны были ничего приносить из чужого мира в наш! – горячо воскликнула Вита, подтверждая ее мысли. – Кроме того, руководство операцией поручено мне, и решение спасти Марью принадлежало тоже мне! Я готова понести наказание, каким бы суровым оно ни было, но умоляю вас, помогите ей!
– Ваше Могущество, это неправда, – наряженным голосом произнес стажер Попус, – мы вынуждены были забрать Марью, чтобы спасти ей жизнь. Решение мы принимали сообща!
– Не было решения, – негромко сказал Дробуш и не отвел взгляда, когда архимагистр уставилась на него своими невозможными глазами, – мы действовали согласно ситуации.
Ники сцепила пальцы перед собой и не без удовольствия посмотрела на Вителью.
– Для адепта у тебя слишком много тайн, девочка моя, – пропела она, – так не пойдет! Может быть, ты, наконец, представишь мне своего друга Дробуша Вырвиглота? Я имею в виду – ПРЕДСТАВИШЬ!
Последние слова прогремели, будто гром. Вита побледнела. Альперт смотрел в сторону, и у него было несчастное лицо человека, который понимает, что наделал ошибок, но собирается продолжать их делать.
Дробуш покосился на Виту и потянулся к висящему на шее амулету.
– Амулет не снимать! – рявкнула Ники так, что Попус подскочил на стуле. – Иначе, парниша, будешь возводить башню заново.
– Я догадывалась, что вы знаете… – Вита взяла Дробуша за руку. – Ваше Могущество, это Дробуш Вырвиглот, равнинный тролль, с которым мы познакомились, когда бежали из Крея.
Ники взглянула на Альперта.
– А вы, стажер, в курсе?
Тот растерянно кивнул.
– Вы умны, Попус, но вам не хватает решительности, – ласково произнесла архимагистр, – отчасти именно по этой причине я определила вас к Призракам. Учитесь у Виты – она не всегда учитывает последствия, но решительности ей не занимать.
– От Дробуша не бывает никаких последствий! – возмутилась Вителья.
– Вот я и говорю – не учитываешь, – невозмутимо повторила архимагистр. – Твое счастье, что когда вы впервые появились в Вишенроге, магистру Фофину, ослепленному красотой крейской гостьи, не пришло в голову посмотреть на Дробуша сквозь те простенькие чары, что ты на него наложила. И, слава Пресветлой, никому не пришло!