Золушки в опасности

За окнами давно стемнело. Внизу, в гавани, зажглись редкие огни. Чуть дальше факелом светил Вишенрогский маяк. Никорин, до этого момента сидящая с открытыми глазами и абсолютно неподвижно в невидимом кресле, шевельнулась, со стоном потянулась и отвела, наконец, взгляд от аквариума. Земноводное дремало на листе кувшинки, не обращая внимания на покачивающуюся рядом на воде утку.

На столе дымился в любимой кружке Ее Могущества морс, рядом стоял накрытый крышкой поднос с ужином – Брут постарался, молодец. Ники потянула носом – пахло из-под крышки пряным рыбным филе и ржаными сухарями. Она бросила взгляд на часы – поздновато уже и для ужина, и для разговоров с задушевным врагом, ну да ладно. Потерпят – и талия, и враг!

Когда поднос опустел, Ники сделала первый глоток морса и откинулась на спинку стула, гадая, захочет ли собеседник пообщаться среди ночи?

Изображение в зеркале связи появилось не сразу, а когда появилось, Ники увидела, что Сатанис даже не ложился. Крейский архимагистр отложил книгу, которую читал и посмотрел на архимагистра Ласурского.

– Долгие лета Твоей Мудрости, – проворковала Ники, – в твоем возрасте следует соблюдать режим, а не нарушать его. Нужно больше заботиться о своем здоровье!

– Мой возраст, как и твой, позволяет отделить важное от второстепенного, – ухмыльнулся старик, нацелившись на Никорин своим выдающимся носом. – Ты предпочла разговор со мной мягкой перине или мускулистому телу какого-нибудь горячего самца?

– Первому, – поморщилась Ники, – все подходящие самцы нынче заняты.

– Я слышал, в Вишенроге становится все опасней? – в скрипучем голосе Сатаниса звучала издевка. – Прекрасное время для Крея, не так ли?

Архимагистр аккуратно поставила кружку на стол:

– Хотите напасть на нас?

Сатанис помахал книгой из стороны в сторону.

– Не передергивай, красавица, я этого не говорил! Я лишь отметил, что было бы неплохо…

– Какой же ты негодяй, Твоя Мудрость, – ухмыльнулась Ники. – Жаль, что нам не было позволено сойтись один на один в прежней войне вместо наших армий. Мы спасли бы столько невинных жизней!

– Не бывает невинных жизней, – пожал плечами архимагистр Крея, – виновны все, в том или в этом, так или иначе, сейчас или потом… Но ведь дело в другом. Дело в том, кому и ради чего мы служим.

– И ради чего служишь ты, Сатанис? – прищурилась Ники. – Излей душу. Тебя никто не поймет так, как я!

– Ради порядка, Никорин, – пожал плечами старик. – Порядка, который несет благоденствие!

– Единый порядок? – хмыкнула Ники. – Ну конечно! Зачем Крею многообразие жизни, когда можно загнать всех в одни и те же рамки? А ничего, что многие не захотят в рамки?

– Такие перестанут существовать, – невозмутимо сказал Сатанис, – зачем Крею проблемы? Или ты с Креем или против, все просто.

– Это шепчут ваши боги? – чуть приподняла верхнюю губу Никорин, становясь похожей на фаргу.

Сатанис отложил книгу. Не менее аккуратно, чем немногим раньше она поставила на стол свою кружку.

– Наши боги спасли мою страну во время Вечной ночи и хаоса, порожденного ею. И не просто спасли – сплотили народ, раздвинули границы, позволили людям жить в спокойствии и достатке. Так будет с каждым, кто перейдет под наше крыло. Остальным нечего делать на Тикрее!

Ники откинулась на спинку стула.

– Вон как нынче считают в Крее, – протянула она. – Война ничему вас не научила?

Сатанис поднял брови.

– А должна была?

Никорин уставилась на старика с изумлением.

– Разве множество ваших мужчин не погибло? Разве ваши женщины не остались вдовами, а дети – сиротами? Насколько я знаю, Крей понес существенные потери. Потери, от которых вы не можете оправиться до сих пор!

– Всему свое время, – пожал плечами Сатанис. – Погибшие отдали жизнь за благоденствие живущих и сейчас счастливы в чертогах Пантеона. Война объединила наш народ, теперь мы знаем, что способны противостоять Ласурии…

Он замолчал.

– То есть, собираетесь противостоять? – уточнила Ники. – Сатанис, враг мой, мне казалось, твоя мудрость не ведает границ, но вот поди ж ты, она уперлась в маниакальную идею и рассыпалась в прах. Я не верю тому, что слышу!

Крейский архимагистр наклонился вперед. Казалось, его нос сейчас проткнет амальгаму и появится в кабинете Никорин отдельно от владельца.

– Ты слышишь чаяния народа и его Правителя, – тихо сказал он. – Мое личное мнение не играет никакой роли, ибо асурх жаждет реванша, и Боги ему благоволят. Даже если бы я не хотел войны на Тикрее, это вопрос решенный.

Ники качнула головой:

– О-хо-хо, Сатанис, чему быть – тому не миновать… Но лучше бы этого не случилось! Не сейчас!

Старик вдруг улыбнулся.

– Если тебя это успокоит, красавица, я скажу, что сейчас Крей не готов к войне. При всем нашем желании мы вынуждены выжидать. Мы даже пропустим столь удачно складывающуюся для нас ситуацию с угрозой Вишенрогу.

– Почему же? – Ники старательно скрывала напряжение, которое грозило прорваться в голосе – знала, что ответ Сатаниса ей не понравится.

– Потому что в этот раз перемирия не будет, – Крейский архимагистр смотрел на нее, как смотрят на сломанную или уже ненужную вещь. – Не будет никаких договоров и передела территорий, не будет протектората… Мы победим – окончательно и бесповоротно. Как ты понимаешь, Никорин, чтобы подготовиться к такой войне нужно время!

– О, я понимаю, Твоя Мудрость, – улыбнулась Ники, однако выражение ее глаз напоминало о торосах льда, тянущихся на много километров, – кроме того, для такой войны нужны средства… Особые средства, не так ли?

Во взгляде Крейского архимагистра на долю секунды промелькнула растерянность, и Никорин поняла, что попала в точку. Придется ей раскошелить Его Светлость рю Вилля на высококлассных шпионов!

– В почтенном возрасте есть одна незаметная подлость, – расслабившись, Ники откинулась на спинку стула, – становясь опытнее, человек начинает думать, что ему позволено больше, чем другим. Но, к сожалению, это не так… Есть границы, которые не стоит переходить как в прямом, так и в переносном смысле.

– О каких границах ты говоришь? – нахмурился старик. – Я же сказал, что сейчас мы не будем нападать на Ласурию!

– Я вовсе не о Ласурии, – ухмыльнулась Ники и склонила голову, прощаясь.

Зеркало погасло – Сатанис не успел сказать последнее слово, волшебницу это вполне устроило.

Встав из-за стола, она подошла к аквариуму: лягушка дремала, привалившись к утиному боку, и казалась измученной. Повинуясь жесту архимагистра, утка накрыла земноводное крылом, будто одеялом.

– Спи, несчастное дитя своих родителей, – пробормотала Ники, разглядывая переливающуюся в темноте плеть заклинания с вплетенной в него чужеродной нитью, – спи, цена сделки, детали которой мне пока неизвестны. Не стоит человекам любить богов, ох, не стоит! Спи!

Далеко внизу, в гавани, погасли последние огни. Будто миры, которые кто-то уничтожил один за другим.

* * *

Когда по утрам на траве начала появляться изморозь, а ночевать в обнимку с Ранишей стало комфортнее в звериной ипостаси, Зохан Рысяш понял, что его время пришло. Оборотни всегда держали слово, даже данное самому себе, и дабы не поддаться слабости и не передумать, он положил себе сроку три дня.

Три дня до побега.