Будущее капитализма

Но вдруг в 1968 г. неравенство начало возрастать, подобно внезапному смещению обычно неподвижного ледника (2) (#ran_9674059018680310). В течение двух следующих десятилетий эта тенденция к неравенству настолько распространилась и усилилась, что к началу 90-х гг. различия в доходах – как между группами, так и внутри каждой группы – стали быстро расти. Это происходило во всех промышленных, профессиональных, образовательных, демографических (возраст, пол, раса) и географических группах. В группе мужчин, наиболее затронутой этим процессом, за два десятилетия неравенства в заработках удвоились (3) (#ran_3482954070619837).

В течение 80-х гг. весь прирост заработков у мужчин достался верхним 20% рабочей силы, и примечательным образом 64% этого прироста пришлось на долю верхнего одного процента (4) (#ran_6501872304529378). Если рассмотреть вместо заработков доходы, то оказывается, что верхний 1% получил еще больше – 90% всего увеличения доходов (5) (#ran_6204620743683510). Средний заработок 500 самых высокооплачиваемых управляющих в американских компаниях, по данным журнала «Форчун», повысился с 35 до 157 средних заработков промышленных рабочих (6) (#ran_9381275470801604). С 1984 до 1992 г. заработная плата управляющего персонала указанной категории утроилась во Франции, в Италии и Англии и более чем удвоилась в Германии (7). По этому поводу было удачно сказано, что возникает общество, где «все достается победителю» (8) (#ran_3636575291097692).

Заработки женщин следовали за заработками мужчин с отставанием в десять-пятнадцать лет. Вначале, в 70-х гг., распределение заработков у женщин было гораздо более равномерным, чем у мужчин. Заработки женщин, окончивших колледж, ненамного превосходили заработки женщин, получивших только среднее образование. Женщины попросту не имели доступа к высокооплачиваемым видам работы, открытым для мужчин, окончивших колледж. Но к 90-м гг. по крайней мере некоторые из этих видов работы открылись для женщин, и распределение женских заработков начало напоминать гораздо более неравномерное распределение мужских заработков. Несмотря на усилия миллионов жен, поступивших на работу, чтобы компенсировать потери заработков своих мужей, доля доходов верхней квинтили (20 процентов) домохозяйств неуклонно повышалась из года в год, тогда как доля нижней квинтили снижалась (9) (#ran_4181865910302476). В конечном счете неравенство между ними выросло на треть (10) (#ran_0762484698265175). Ни в одном отдельном году этот рост не был особенно велик, но кумулятивный эффект был столь же неумолим, как рост массива Нангапарбат. К 1993 г. Америка установила рекорд всех времен: доход верхней квинтили домохозяйств был в 13,4 раза выше дохода нижней квинтили (11) (#ran_9405094321763230).

Загадочным образом большая часть этого возрастающего расхождения происходит внутри групп трудящихся, которые предполагаются однородными. Главный статистический факт – это не увеличение разрыва в заработках между квалифицированными и неквалифицированными или между образованными и необразованными, а увеличение разрыва в заработках внутри группы квалифицированных, внутри группы неквалифицированных, внутри группы необразованных и внутри группы образованных работников. Что касается возраста, то рост неравенства на 85% относился к людям одного возраста, а не к людям разного возраста. Что касается образования, то рост неравенства на 69% относился к людям с одинаковым образованием, а не к людям с разным уровнем образования. Что касается индустрии, то 89% роста неравенства относилось к людям, занятым в одной и той же отрасли промышленности, а не в разных (12) (#ran_6710298415634807).

Изменения в распределении физического богатства отражали изменения в заработках и доходах. В чистой стоимости имущества доля верхней половины процента населения поднялась, в течение всего лишь шести лет с 1983 до 1989 г., с 26% до 31%. К началу 90-х гг. доля богатства, принадлежавшая одному верхнему проценту населения (более 40%), по существу удвоилась по сравнению с серединой 70-х гг. и вернулась к той, что была в конце 20-х гг., до введения прогрессивного налогообложения (13) (#ran_9213510703858791).

ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА – ПАДЕНИЕ РЕАЛЬНЫХ ЗАРАБОТКОВ

В 1973 г. реальные заработки мужчин, с поправкой на инфляцию, начали снижаться. И в этом случае сокращение реальных заработков постепенно распространялось на всю рабочую силу, так что к началу 90-х гг. реальные заработки мужчин снижались во всех категориях возраста, профессии, занятий и во всех образовательных группах, в том числе в группе с учеными степенями (14) (#ran_8574791482184307). В период с 1973 до 1993 г. средний заработок мужчин, работающих круглый год с полной рабочей неделей, упал на 11% (с 34 048 долларов в год до 30 407 долларов), хотя за то же время реальный валовой внутренний продукт на душу населения вырос на 29% (15) (#ran_5952326436105308). Еще хуже обстояло дело с реальным годовым заработком белых мужчин с полной занятостью, снизившимся на 14% (16) (#ran_4529837964193712). Мужчины, окончившие колледж, в возрасте от сорока пяти до пятидесяти четырех лет, то есть в периоде своих наивысших заработков, испытали почти невероятное снижение медианы заработка на одну треть (17) (#ran_7512918708256094). Хотя подробные данные за более позднее время еще недоступны, в 1994 г. и в начале 1995 г. темп падения заработков ускорялся, при величине их снижения 2,3% в год (18) (#ran_9872029452640591).

За последние два десятилетия повышение реальных заработков наблюдалось только у верхней квинтили рабочей силы (см. табл. 2.1). Чем ниже мы спускаемся по распределению, тем значительнее снижение – на 10% для четвертой квинтили и на 23% для нижней квинтили.

Таблица 2.1

Изменения реальной заработной платы и прибылей 1973-1992

Квинтили Мужчины, занятые полную рабочую неделю круглый год (заработная плата) Домохозяйства (доходы)

Нижняя -23% -3%

Вторая -21% -3%

Третья -15% -0,5%

Четвертая -10% +6%

Верхняя +10% + 16%

Источник: U. S. Bureau of the Census, Current Population Reports, Consumer Income (Washington, D. C.: Government Printing Office, 1973, 1992), pp. 137, (148).

Сокращение возможностей заработка особенно остро ощущалось молодежью (19) (#ran_1961983812535675). Несмотря на среднее повышение образовательного уровня, люди от двадцати пяти до тридцати четы рех лет испытали снижение реального заработка на 25%. Для мужчин с полной рабочей неделей, занятых круглый год, в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет (большей частью со средним образованием) процент зарабатывавших меньше 12195 долларов (в пересчете на доллары 1990 года) поднялся с 18% в 1979 г. до 40% в 1989 г. (20) (#ran_1935094306230284). Реальные начальные заработки снизились, и молодые люди попросту не получали повышений в должности, на которые они могли рассчитывать в прошлом.

Происшедшее невозможно объяснить превращением денежного дохода в дополнительные льготы (21) (#ran_9508171291207146). С 1979 до 1989 г. процент работавших, получавших частные пенсии, снизился с 50 до 43, а процент пользовавшихся медицинским страхованием снизился с 69 до 61 (22) (#ran_3252413697914950). Оплата медицинских страховок предпринимателями лишь незначительно снизилась для верхней квинтили наемной рабочей силы, но для нижней квинтили она была весьма существенно сокращена (23) (#ran_0642518632187032). С 1978 до 1993 г. разрыв в охвате пенсиями между мужчинами с незаконченным средним образованием и окончившими колледжи почти утроился (24) (#ran_6472063095791598).

С тех пор как собираются данные, в Америке не было случая, чтобы средняя реальная заработная плата мужчин непрерывно снижалась в течение двух десятилетий. Никогда прежде не было так, чтобы большинство американских трудящихся испытывало снижение реальных заработков, в то время как реальный ВВП (валовой внутренний продукт) на душу населения повышался (25) (#ran_9273942036461808). В американской экономике происходило в последнее время нечто очень необычное.

Для женщин снижение заработков началось позже, чем для мужчин, но к 1992 г. они снизились для всех работающих женщин, за исключением прошедших университетское обучение в течение не менее четырех лет (26) (#ran_3250715427434041). При непрерывном снижении заработков мужчин заработки женщин с полной занятостью в течение большей части 70-х и 80-х гг. выросли по отношению к заработкам мужчин с 41% в 1968 г. до 72% в 1993 (27) (#ran_2318157842479065). Но для работающих женщин это было слабым утешением. Они хотели, чтобы их заработная плата сравнялась с заработной платой мужчин, но вовсе не хотели, чтобы это произошло за счет снижения заработков их мужей.

Президент Джон Ф. Кеннеди любил говорить о «волне прилива, поднимающей все лодки», но к началу 70-х гг. эта традиционная истина уже перестала оправдывать себя. Экономический прилив мог подниматься, но при этом большинство лодок опускалось. С 1973 до 1994 г. реальный ВВП на душу населения в Америке вырос на 33%, тогда как реальная почасовая заработная плата для рядовых работников (мужчин и женщин, не командующих другими) упала на 14%, а реальная недельная заработная плата – на 19% (28) (#ran_3720430106152398). К концу 1994 г. реальные заработки вернулись к уровню конца 50-х гг. Если нынешние тенденции продолжатся, то в конце столетия реальные заработки будут ниже, чем в 1950 г. Полстолетия не принесло никакого выигрыша в реальном заработке РЯДОВОМУ рабочему. Такого в Америке никогда не было.

Эти характерные изменения заработной платы наблюдаются уже более двух десятилетий, и их нельзя связать с фазами каких-либо циклов деловой активности. Если вы сравните данные во время бума и во время ближайшего бума, или во время спада и во время ближайшего спада, то в течение этих двух десятилетий проявятся одни и те же характерные изменения. В то время как реальный ВВП на душу населения возрастал в течение восемнадцати из прошедших двадцати лет, реальная еженедельная заработная плата неуклонно падала в течение пятнадцати из этих лет (29) (#ran_9095142976347583).

Исторический опыт говорит, что средством от низких заработков всегда было образование. Но теперь оно не особенно привлекает мужчин. Поскольку заработки окончивших среднюю школу снижаются быстрее, чем заработки окончивших колледж, разрыв между ними увеличивается, и вследствие этого окупаемость образования растет. Но когда снижаются реальные заработки мужчин обеих указанных категорий, инвестиции в образование не переводят каждого отдельного выпускника с эскалатора, идущего вниз, на эскалатор, идущий вверх. Они только замедляют его движение вниз, вместе с эскалатором, спускающим вниз всех – и тех, и других. Инвестиции в образование становятся необходимой защитной мерой.

Как можно усмотреть из данных по доходам домохозяйств в таблице 2.1, в 70-е и 80-е гг. американская женщина пришла на помощь американскому мужчине (30) (#ran_3252685648075723). Хотя мужские заработки были сильно сокращены, реальные доходы домохозяйств для нижних 60% с 1973 до 1992 г. снизились лишь незначительно.

Доходы домохозяйств были уравновешены возрастанием на 32% за счет реальных годовых заработков женщин (31) (#ran_0238184705601873). Около трети этого возрастания произошло от увеличения оплаты труда, а две трети – за счет увеличения числа рабочих часов в год. Что касается нижних 80% домохозяйств, их жены стали больше работать вне дома, и их возросшие заработки компенсировали, а в случае четвертой квинтили более чем компенсировали снизившиеся заработки их мужей (32) (#ran_6213057452937964). К середине 90-х гг. более половины всех работающих женщин (заметим, что статистика включает и домохозяйства без мужчин) обеспечивали по меньшей мере половину доходов своих домохозяйств (33) (#ran_3034292689535801). Но, несмотря на все эти чрезвычайные усилия, реальные доходы домохозяйств, достигнув максимума в 1989 г., к 1993 г. снизились по сравнению с этим уровнем на 7% (34) (#ran_3925789350612868).

Насколько можно предвидеть, в будущем жены вряд ли смогут возместить снижение реальных заработков своих мужей. Жены, особенно если они замужем за мужчинами, относящимися к нижним 60 процентам в распределении заработков, уже и теперь работают с полной нагрузкой, и у них будет мало времени для добавочных трудовых усилий (35) (#ran_3680153462025689). Как мы видели, в последнее время женские заработки тоже уменьшаются, за исключением заработков женщин, окончивших колледж. В будущем снижение мужских заработков, по-видимому, приведет к снижению доходов домохозяйств.

СОКРАЩЕНИЯ КОРПОРАЦИЙ

В конце 80-х и в начале 90-х гг. по экономике прокатились две волны сокращений в корпорациях, уничтоживших добрых 2,5миллиона рабочих мест (36) (#ran_2747681397349352). Объем крупных сокращений, объявленных корпорациями, возрос с 300 000 в 1990 г. до 550 000 в 1991, а затем упал до 400 000 в 1992 (37) (#ran_2926284910354070). Эта первая волна сокращений не вызвала удивления, поскольку увольнения – традиционный американский ответ на экономический спад. Но две вещи были необычны: вместо временных увольнений были объявлены постоянные сокращения рабочей силы, и сокращения не ограничились работниками физического труда («синими воротничками»), а было уволено значительное число работников умственного труда и менеджеров («белых воротничков») (38) (#ran_0742618683218789). Во время спада 1980-1981 гг. на каждых трех уволенных «синих воротничков» приходился один уволенный «белый воротничок» (39) (#ran_5236845720630918). Между тем во время спада 1990-1991 гг. это отношение снизилось до двух к одному (40) (#ran_0965791202875601). В конце 80-х гг., когда не было спадов, 35% уволенных составляли менеджеры, 31% – конторские работники, 8% – продавцы и лишь 19% – работники физического труда (41) (#ran_6464758629218703).

Но затем прошла вторая волна сокращений – волна, явно не связанная со спадом 1991-1992 гг., поскольку она коснулась фирм с высокими и возрастающими доходами, причем уже после окончания спада. Объявленные сокращения в 1993 г. поднялись до 600 000, составив в январе 1994 г. абсолютный месячный рекорд в 104 000, а за весь этот год лишь немного снизились до 516 000 рабочих мест (42) (#ran_0235170385687913). И этот процесс продолжается. В 1995 г. сокращения дойдут до 600 ООО (43) (#ran_7479150821843017). И в то же время корпорации получают теперь наибольшие доходы за период более чем в двадцать пять последних лет (44) (#ran_4706018016035621).

Столь масштабные увольнения создают экономическую загадку– Каким образом эффективно работающие, преуспевающие фирмы объявляют, что они способны обслуживать своих прежних потребителей, и в то же время сокращают в короткий срок свою рабочую силу на 10-30%? (45) (#ran_0615421734189683)

Каким образом фирмы, преуспевавшие в конкурентном рыночном хозяйстве, могли стать настолько неэффективными и обрасти жиром, как на это, по-видимому, указывает приведенная статистика? Происшедшее нельзя объяснить ненормально высоким ростом производительности в таких фирмах, поскольку этот рост был у них не выше, чем в фирмах, не производивших сокращений (46) (#ran_5264059186831048).

Один из возможных ответов состоит в том, что увольнения были не столь велики, как казалось. Некоторые сокращения были попросту сдвигом рабочей силы к внешним поставщикам. Если включить в статистику приращение рабочей силы у поставщиков, то сокращения представляются намного менее драматичными. В какой-то мере сокращения способствовали снижению заработной платы и позволяли избегать социальных столкновений с рабочими-неудачниками, заработки которых только что уже были снижены. Если бы крупные фирмы прямо снизили заработную плату, то готовность рабочей силы стремиться к повышению производительности труда могла бы исчезнуть. Чтобы избежать этого, крупные ФИРМЫ увольняли высокооплачиваемых рабочих., тогда как меньшие фирмы поставщики прибавляли низкооплачиваемые должности к своим платежным ведомостям. Такие сокращения с внешними приращениями рабочей силы позволяли искать пути повышения производительности, снижая реальные заработки более мягким способом, сохраняющим рабочую силу с лучшей мотивацией и более высоким уровням сотрудничества.

Существует другое объяснение, предполагающее внезапный сдвиг в технике (например, современные средства телекоммуникации и новые компьютерные технологии, позволяющие работать с иной структурой рабочей силы, чем прежде). Но это объяснение не согласуется с фактами: технологии, о которых идет речь, появились не вдруг, а постепенно проникали в производство в течение тридцати лет. Трудно поверить, что их влияние оставалось незаметным все это время, чтобы внезапно проявиться в последние годы.

Возможно, фирмы обнаружили, что они могут сократить рабочую силу без потерь для производства, избавившись от традиционной иерархии, продвинув принятие решений на возможно более низкий уровень и развивая бригадные формы организации труда. Имеются свидетельства о таких радикальных реформах, лучшим примером которых были драматические перемены в корпорации Крайслер. Но если это верно, то выходит, что стремление корпораций к эффективности началось как-то «сразу». Конечно, такие перемены могли и должны были происходить уже давно.

Вторая волна сокращений может также рассматриваться как внезапно навязанный новый, более жесткий общественный договор между собственниками и работниками. В прежнем неявном общественном договоре, сложившемся после Второй мировой войны, крупные предприниматели платили, выражаясь языком описавших это явление экономистов, эффективную заработную плату. Заработная плата была выше уровня, необходимого для приобретения рабочей силы нужной квалификации, потому что сверхрыночная оплата побуждала рабочих добровольно сотрудничать со своим предпринимателем, побуждала их усердно трудиться и не переходить к другому предпринимателю, принося ему свои навыки. Но теперь, без политической угрозы социализма или экономической угрозы сильных профсоюзов, эффективная заработная плата, может быть, уже не нужна. В будущем мотивация сотрудничества и усердия может стать иной: это будет уже не эффективная сверхрыночная заработная плата, а страх – страх быть выброшенным в экономику со снижающейся реальной заработной платой.

Какова бы ни была причина сокращений, они разрушили (прежний неявный общественный договор, по которому все получали ежегодные прибавки заработка, а временные циклические увольнения ограничивались «синими воротничками», в то время как «белые воротнички» и менеджеры могли рассчитывать на пожизненную работу, если только их фирмы оставались рентабельными, а их индивидуальная деятельность – удовлетворительной. В нынешнем прекрасном новом мире некоторые рабочие и менеджеры в конечном счете будут всю жизнь иметь работу, но очень немногим рабочим и менеджерам это будет гарантировано на будущее.

Сокращения, начавшись в Соединенных Штатах, распространились на Европу и теперь угрожают Японии. В первые четыре месяца 1994г. 180000 сокращений было объявлено в Германии, экономика которой составляет четверть экономики Соединенных Штатов (47) (#ran_7328140364621819). В 1995 г. крупнейшие фирмы, такие, как «Дойче Банк», объявили сокращение на 20% – что означает уничтожение 10 000 рабочих мест в одной Германии – и в то же время объявили, что они получили в первой половине года 1,75 миллиарда долларов прибыли (48) (#ran_7198605824219406). В целом Германия должна потерять 500 000 рабочих мест в важнейших секторах экономики, таких, как автомобильная промышленность, машиностроение, электротехническая и химическая промышленность (49) (#ran_5304939650817120). Италия потеряла уже 200 000 рабочих мест. Во Франции крупнейший производитель шин объявляет, что в течение трех лет на его главной французской фабрике рабочая сила сокращена наполовину, хотя за это же время там изготовляется шин больше, чем когда-либо раньше (50) (#ran_1870320524146971).

В Соединенных Штатах сокращенные работники приняли на себя главные последствия экономического потрясения. В первую волну сокращений 12% из них совсем ушли с рынка рабочей силы, а 17% все еще оставались безработными два года спустя. Из 71 процента вновь устроившихся на работу заработки снизились: не менее чем на 25% – у 31 процента, менее чем на 25% – у 32 процентов, и только 37 процентов нашли работу без снижения заработков (51) (#ran_5495074262863187). Если сокращенный работник имеет стаж не менее пятнадцати лет, живет в регионе медленного развития и вынужден переменить специальность, то он, как правило, теряет более 50% своего прежнего заработка (52) (#ran_8695237647216309). Люди старше пятидесяти пяти лет попросту выбрасываются с рынка рабочей силы.

Как показало исследование уволенных из компании «RJR Nabisco», 72% их в конце концов нашли работу, но с заработками, составлявшими в среднем лишь 47% прежних (53) (#ran_0925247573927395). В нынешней второй волне сокращений даже те, кто сохранил работу, в ряде случаев обнаружили, что им приходится мириться с большими потерями заработка. Крупнейшая в Бостоне сеть розничной торговли одеждой снизила в 1993 г. заработную плату всем своим служащим на 40%, хотя она и была доходной (54) (#ran_9716093632510715). Компания «Бриджстон/Файерстон Раббер» (Bridgestone/Fire-stone Rubber Company) перенесла длительную забастовку, чтобы вынудить свою рабочую силу согласиться с пониженными ставками и удлиненным рабочим днем, а также связать все будущие повышения заработной платы с ростом производительности труда (55) (#ran_7619231825784357).

В ходе сокращений американские фирмы создают нерегулярную рабочую силу, состоящую из работников с принудительно укороченным рабочим днем, временных работников, работников, нанимаемых по контракту на ограниченный срок, а также ранее уволенных работников, используемых в качестве «вольнонаемных» консультантов за плату намного ниже их прежних заработков. Даже такая компания мирового класса, как «Хьюллетт-Паккард», держит теперь 8 процентов своей рабочей силы на нерегулярном положении (56) (#ran_8694285279619372).

С помощью нерегулярной рабочей силы компании добиваются снижения затрат на труд и большей гибкости в дислокации. Нерегулярные работники получают меньшую заработную плату, меньшие дополнительные льготы, меньше оплачиваемых выходных и вынуждены мириться с большим экономическим риском и неуверенностью. В течение последнего десятилетия увеличение рабочей силы с неполной занятостью было на три четверти вынужденным. Для работников с неполной занятостью вероятность получения пенсий или пособий по болезни составляет менее трети по сравнению с аналогичными льготами для работников с полной занятостью. Заработки их, в соответствующих категориях квалификации, намного ниже, а большинство доступных им видов работы имеют бесперспективный характер (57) (#ran_9082609051529763). Временно работающие мужчины в общем получают половину того, что они получали бы на регулярной работе (58) (#ran_8167102947425278).

ЛЮМПЕН-ПРОЛЕТАРИАТ

Таким образом, самые развитые экономические системы производят тип людей, которых Маркс назвал бы люмпен пролетариатом, – людей со столь низкой потенциальной производительностью, что частная экономика не желает оплачивать их труд вознаграждением, хотя бы отдаленно приближающимся к достаточному для нормальной жизни. В наши дни мы называем их бездомными – по оценкам, эта текучая масса в любую ночь составляет около 600 000 человек, а за пять лет в их составе побывало в Соединенных Штатах, в тот или иной период своей жизни, 7 миллионов (59) (#ran_4537964791202382).

Бездомность началась в Соединенных Штатах в конце, 70-х гг. Сначала в других промышленных странах "бездомность считали специфическим явлением, связанным с недостатками американской системы социального страхования, но теперь бездомность распространилась по всем промышленно развитым странам (60) (#ran_8547056019836214). По оценкам французов, во Франции от 600 000 до 800 000 бездомных (61) (#ran_4508723034293689). Почти в каждом большом городе богатого промышленного мира можно увидеть людей, спящих на улицах, – даже в парке против Имперского отеля в Токио, где туристы совершают пробежки вокруг императорского дворца.

Следующая категория населения, отчасти перекрывающаяся с бездомными, насчитывает 5.8 миллиона человек: это мужчины трудоспособного возраста, не проходящие обучения и не имеющие права на пению по старости, состоявшие в прошлом на работе, а в настоящее время живущие без видимого источника средств к существованию. Эти люди были выброшены, или сами вышли из нормальной экономики труда Соединенных Штатов (62) (#ran_2046274392578935). Это масса социальных отщепенцев. Можно спорить по поводу связи этой группы с преступниками, но трудно придумать сценарий, сулящий ей какое-либо позитивное будущее (63) (#ran_9371274368015356). В настоящее время в Соединенных Штатах больше людей, сидящих в тюрьме или освобожденных на поруки, чем безработных (64) (#ran_8102406274768013). Сорок процентов неженатых бездомных мужчин уже побывали в заключении. Нельзя извлечь из этих чисел ничего хорошего.

Причины этих явлений разнообразны. Закрытие психиатрических больниц без обещанных домов реабилитации и групп поддержки, может быть, объясняет проблему на треть (65) (#ran_1465729272949203). Когда Нью-Йорк сократил население своих, психиатрических больниц с девяноста трех тысяч в 50-е гг. до девяти тысяч в середине, 90-х, это не могло пройти бесследно. Реконструкция городов привела к сносу дешевых жилищ. Семейства не заботятся больше о своих членах. Но важнейшая причина – это экономика. Она попросту не нуждается в этой большой группе своих граждан, не хочет их и не знает, что с ними делать.

Президент Клинтон правильно сказал об этой проблеме: «…отверженные и выброшенные, оставшиеся от бума 80-х гг. и живущие теперь отдельным миром. Они не голосуют, не работают, не жалуются на преступления, не всегда посылают своих детей в школу, а иногда у них нет даже телефона, чтобы до них можно было дозвониться. И поскольку они живут в этом вакууме, неясно, может ли общество иметь к ним претензии или притязать на право их осуждать» (67) (#ran_5951074262879318).

СЕМЬИ: ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЕСПОСОБНОСТЬ

Когда товары дорожают, индивиды покупают меньше. Так же обстоит дело с детьми и с семьями, содержание которых обходится все дороже. Семейные структуры распадаются во всем мире (68) (#ran_0652378572164091). Этой тенденции к возрастанию числа разводов и числа внебрачных детей сопротивляется теперь одна Япония (69) (#ran_5348096579202876). Во всех других местах резко повысилась рождаемость детей у незамужних женщин. Во всем мире с 1960 до 1992 г. число рождений у незамужних матерей от двадцати до двадцати четырех лет почти удвоилось, а у матерей от пятнадцати до девятнадцати лет учетверилось (70) (#ran_6198341534809657). Соединенные Штаты занимают далеко не ведущее место в этой категории, довольствуясь шестым (71) (#ran_4082714743621836). Частота разводов растет и в развитом, и в слаборазвитом мире – так же, как и число домохозяйств, возглавляемых женщинами. В Пекине процент разводов за четыре года, с 1990 до 1994, вырос с 12 до 24 (72) (#ran_8723034293789546). Домохозяйства, возглавляемые женщинами, или домохозяйства, где женщины доставляют не менее 50% общего дохода, повсюду становятся нормальным явлением.