Говори мне

Этот запах его парфюма нежно пропитывает всю меня. Что-то древесно—сладкое.

Мы стоим вот так у входа в ресторан, немного покачиваясь от легкого осеннего ветерка. Я бы в таком расположении наших рук и тел заняла горизонтальное положение и провела остаток дня без еды и воды. «Ты здесь со мной, ты здесь со мной», вертится у меня по кругу в голове.

– Я спас какой-то цветочный от банкротства и взял тебе бесполезный, но вроде как красивый, подарок, – сказал он, прижимаясь щекой к моим волосам, – Ты, я смотрю, тоже подготовилась и надела свои любимые треники, – продолжил он в своей шутливой манере.

– Это парадные треники, – уже не выдержав, засмеялась я.

Просмеявшись, он сказал:

– Эта женщина до сих пор смотрит на нас из тачки. Твоя мама, я имею в виду.

Я отрываюсь от Мартина и поворачиваю голову. Мамина машина до сих пор припаркована там, где я из нее вылезла. Какая же вы любопытная, миссис Бьерн!

Смотрю очень содержательным взглядом в лобовое стекло. И замечаю маму с улыбкой на лице. Я приподнимаю брови и лишь губами произношу «Езжай».

Мартин правой рукой берет мою левую и переплетает наши пальцы. Чуть наклоняется и шепчет:

– Мы отступаем к озеру, командир.

Я вопросительно уставилась на него, секундная пауза, а затем мы в голос расхохотались.

– Пошли уже, – сказала я и повела его за собой. Я оглянулась – мама уже выехала на Е4 и направилась в сторону дома.

Мы в тишине прошли мимо теннисного клуба и направились вглубь парка. Я люблю Хагу за его величественные деревья, за густую листву и эти романтические пейзажи. А еще мне безумно нравится Китайская Пагода с ее головой дракона. И только я подумала об этом, как сразу вспомнила вчерашнюю шутку Мартина (или не шутку?) про дракона и рыцаря. Про поверженного рыцаря. Я подняла голову и посмотрела на него. Моего рыцаря.

– Ты не похож на поверженного, – уверенным голосом сказала я.

– Что? – он встретился взглядом со мной, – Извини, загляделся на твой зад в этих трениках и забылся. Тебе не стоило вести меня позади себя.

– Ну так ты иди рядом, – я рукой показываю на место рядом с собой. Мартин выровнялся со мной, и я продолжила:

– Мы уже почти дошли до Пагоды.

И он развернул меня лицом к себе, все еще держа в руке букет из тюльпанов. Он попятился назад, прочь с дорожки, вглубь парка.

– Хотел довести тебя до Храма Эхо, но передумал, – лукаво проговорил он и притянул меня к себе. Убрал челку с моего лба, взял мое лицо в свои ладони (держа в руках этот чертов букет, будь он неладен!), начал уже было говорить, как я его перебила:

– Выкинь его.

– Что?

– Выкинь букет и поцелуй меня, Мартин, – промолвила я.

Он швыряет букет куда—то в сторону и впивается губами в мои губы. И парк закружился. Нет, парк, кончено же, стоял на месте, но моя голова закружилась так, словно парк начало засасывать в черную дыру. Мартин обвил меня руками и притянул к себе еще сильнее. Наши губы неистово сливались. А руки не изучали тела, нет. Пальцы рук впивались в кожу. Я вдыхала его аромат. Я испустила стон. Он прижал меня к дереву. И навалился на меня.

Мартин запустил руку мне в волосы, наклонил мою голову вбок и прошептал, целуя шею:

– Эйко…

– Мартин… – ответила ему я.

Я открыла глаза, закусила свою нижнюю губу и посмотрела в его глаза:

– День за днем. Два года. И все из-за того, одного—единственного объятия.

Я продолжала смотреть в его серые глаза, частично спрятанные за челкой.

Его дыхание выравнивалось, зрачки становились шире, а руки держали меня уже свободней. Он усмехнулся:

– Я подпортил тебе последние два года? – и чмокнул в губы, не закрывая глаз, – Или сделал их незабываемыми? – и чмокнул еще раз, – Накидай мне еще вариантов, мои закончились.

– Говори мне. Говори мне все, как есть и все, что вздумаешь.

– Ты нужна мне, мелкая. Еще раз. Ты, – он целует меня и шепчет, – нужна мне.

«Не ему», мысленно закончила я фразу вчерашнего дня за него.

– Я заставила тебя выкинуть те прекрасные тюльпаны, – я кивнула в сторону букета, валявшегося на оранжево—желтой листве.

– О, это непростительно, юная леди, – он улыбнулся, переводя взгляд с букета на меня, – Но ты ведь не будешь заставлять меня поднимать его теперь?

– Не, – я выскользнула из—под его руки и подбежала к букету, – Потому что я сама его подберу. И спасибо тебе.

Veiled

Я переминаюсь с ноги на ногу с этими тюльпанами в руке.

– Ты хочешь поговорить об этом всем или пустим все на самотек? – спросил он меня, запустив пальцы в свои волосы, поправляя их.

Я посмотрела на него. Я не хочу остаться без тебя, Марти. Что, если все это временно? Что, если ты уйдешь? Что, если ты не простишь? Что, если эта любовь просто сгниет на наших глазах так же, как моя несчастная, шестилетняя?

– Эй, – подошел он ко мне, – ты здесь еще?

– Здесь, – улыбнувшись, ответила я и взяла его за руку, – Храм Эхо?

– Не переводи тему, – и он заправил прядь моих волос за ухо.

Влюбленными глазами я заглянула в его глаза и лукаво произнесла:

– Не порть мне момент, мерзавец, – и прильнула к его губам.

Он расплылся в широкой улыбке. Я просто тащусь от того, как Мартин улыбается.

– Знаешь, о чем я подумала?

Он удивленно посмотрел на меня и шутливо произнес:

– Ах, ты еще и думать тут успеваешь! – он начинает щекотать меня и смеяться, – Скажи, что ты думала о том, как мы проведем весь остаток дня, валяясь на моих простынях, поедая…