Утопи свои обиды

– У твоих друзей будет особая задача, о которой они тебе не скажут. Сегодня вечером им позвонит Эмир и прикажет попробовать прорваться внутрь за ворота.

– А тебе откуда это известно?! – Ника удивился ещё больше.

– Думаешь, мы сами по себе, а Эмир сам по себе? Да он, когда до него дошла информация о Бланке, тут же связался с нами и предложил свои услуги. Изобретения Давида Эмиру, в принципе, ни к чему, ведь для того, чтобы получить какую-то выгоду от них, нужно строить лаборатории, заводы, испытательные полигоны. И то при условии, что разработки представляют какой-то практический интерес, в чём никто не уверен. Эмир это прекрасно понимает, поэтому сюда и не лезет, а вот заработать на своём излюбленном ремесле – захвате заложников и получения за них выкупа, в данном случае, от нас – не брезгует. Сегодня он сообщит твоим друзьям, что в вашей группе появлюсь и я, иначе они не подпустят меня к тебе и на пушечный выстрел.

– Вот даже как! – ахнул Ника и потянулся за виски.

– Это не всё. За Бланком охотимся не только мы. За ним тянется хвост ещё из России, да и здесь он уже успел засветиться. Насчёт израильтян в точности не знаю, но своим нестандартным поведением этот кулибин кого хочешь насторожит. Тут его имя у всех на слуху.

– А про русских откуда известно?

– Дело в том, что они с помощью одного разжалованного полицейского отправили к Давиду подставного человечка, который, не имея специальной подготовки, наследил повсюду, где только смог. Проследить за ним и просчитать его телодвижения оказалось проще простого. Но говорят, новичкам везёт – вот ему и удалось на дурака установить контакт с Давидом, и, кажется, довольно тесный. То, чего до последнего времени не удалось ни одной серьёзной конторе… Теперь наша задача усложнились: нужно успеть перехватить Бланка, пока он не попал к русским. А они на сегодняшний день нас опережают. Да и про израильтян, повторяю, пока ничего не знаем, но в стороне они точно не останутся, мимо такой темы не проскочат…

Только сейчас до Ники дошло, какая нешуточная игра развернулась вокруг этого загадочного Давида Бланка, притом именно с его подачи. Если вся эта авантюра в конечном счёте лопнет, как мыльный пузырь, то ему придётся очень несладко.

– О чём задумался? – поинтересовался Виктор, наливая себе виски. – Страшновато стало?

– Если честно… – протянул Ника, но Виктор его перебил:

– Ладно, поговорим о том, что конкретно нужно делать. Я сейчас подумал, что тебе завтра ехать в поселение с твоими арабскими друзьями, наверное, не нужно. Они сами справятся, ты им только помешаешь. А мы с тобой последим за казачком, которого русские засылали к Давиду. Через него стопроцентно можно выйти на клиента.

– Это понятно, – отмахнулся Ника, – но одного я не догоняю: зачем арабов посылать завтра? Если никому пока не удалось достать Давида, то что они могут сделать? Разыграть боевик с погонями и перестрелками? Как они захватят заложника? И кого?

– Ясное дело, что никого они не захватят! А шум устроят немалый. Может, клиента напугают, и он из своей норы вылезет, чтобы укрыться понадёжней. Тут мы его и перехватим. Но это один из вариантов, в который я не очень верю. Да и Эмиру нужно показать, что его люди не бездействуют. Раз он ввязался в заварушку, лучше с ним не портить отношения – не так у нас много союзников среди их братии… – Виктор допил виски и посмотрел на часы. – Всё, устал я, хочу отдохнуть. Завтра будет день тяжёлый. Поеду к себе, пожалуй.

– Но мы же ни о чём не договорились!

– Сегодня отдыхай. Завтра, когда твои арабские друзья укатят в поселение, мы с тобой встретимся и последим за шуриком, который контактировал с Давидом. Наверняка любопытное будет зрелище.

– А моя какая роль в этом?

– Хочешь деньги получить – отрабатывай. У нас тут нет лишних людей, а ты… – Виктор пристально посмотрел на Давида и усмехнулся. – Ты парень крепкий, неглупый, на что-нибудь сгодишься. Или я ошибаюсь?

– Н-нет… – Ника отчаянно помотал головой и залпом выпил свой стакан. – Значит, завтра я как штык…

После отъезда Виктора Ника некоторое время сидел неподвижно, тупо разглядывая ополовиненную бутылку и размышляя, стоит ли допивать виски до конца. Потом решил, что не надо, чтобы потом не болела голова.

Время тянулось медленно. За окном бушевала полуденная жара, и на улице не было ни одной живой души. Ника немного походил по комнате, потом полез в душ. Вода оказалась тёплой и противной, нисколько не освежающей. Не вытираясь, он дополз до кровати и рухнул в мятые простыни. Перед тем, как заснуть, попытался представить, как всё сложится завтра, но никаких мыслей не было. А потом ему и вовсе стали мерещиться смутными видениями какие-то агенты американской разведки, русские шпионы и израильские коммандос, гоняющиеся за ним, а в завершение к этой весёлой компании присоединились бородатые арабские террористы в чалмах, обвешанные бомбами. И избежать встречи с этими полупризраками-полулюдьми было невозможно, оставалось только убегать…

Ника проспал до утра, беспокойно ворочаясь с боку на бок и часто просыпаясь, только бы поскорее сбросить морок, но это не удавалось. Стоило задремать, как снова начиналась дурацкая погоня, и каждый раз, когда Ника попадался своим преследователям, его ожидала новая казнь, ещё мучительней предыдущей.

Но к приходу Малика и Ясина он был уже на ногах и даже успел умыться и побриться. Из окна тянуло приятной утренней прохладой, но день, по всей видимости, обещал быть таким же знойным, как вчерашний.

Краем глаза Малик глянул на бутылку из-под виски на столе, но ничего не сказал, лишь слегка поморщился.

– Мы поедем в поселение без вас, – сказал он. – Осмотримся, заедем в арабскую деревню, что рядом с поселением, посоветуемся с людьми. Может, они что-то подскажут… Кстати, теперь у вас будет новый помощник. Американец, но русскоговорящий… Эмир так распорядился. И ещё он просил узнать: у вас всё в порядке?

– Сколько времени вас не будет? – на всякий случай поинтересовался Ника.

– Часа два-три, – ответил Малик, – если ничего непредвиденного не случится.

– А что может случиться?

– Сегодня – ничего…

После их отъезда Ника тоскливо выглянул в окно и подумал, что ещё один день прошёл впустую. Ладно бы, он что-то делал и не справился, так ведь сидит сиднем в четырёх стенах и ждёт, пока кто-то вместо него всё сделает. И ведь сделают, а потом скажут: ты бездельничал – какие тебе деньги? Скажи спасибо, что прокатился за чужой счёт в Израиль!.. А что он в этом Израиле видел? Дурацкую выжженную солнцем улицу, по которой раз в час пробежит тощая кошка от одной помойки к другой? Арабов, из которых каждое слово надо выдавливать в час по чайной ложке?

Топать по солнцу ещё за одной бутылкой виски не хотелось. Да и выпивать не хотелось, потому что потом будут сниться всякие гадости, от которых становится мерзко. Позвонить, что ли, Виктору? Никого другого, с кем бы он мог переброситься словечком, у него не было. И хоть после вчерашнего разговора он стал несколько опасаться этого американского «супермена» – мало ли ещё какие тайны мадридского двора у него в загашнике – но охота пуще неволи.

– Хорошо, что ты подал голос, – сразу же заявил Виктор, – я собирался тебе звонить.

– Продолжим веселье? – зачем-то спросил Ника, хотя ему вовсе не хотелось повторять вчерашнее.

– Нет, с этим закончили. Сегодня вечером у нас серьёзное мероприятие. Дождёшься арабов и – пулей ко мне. Я им пробовал звонить, но у них телефоны недоступны.

– А что случилось? Разве тут может быть что-то срочное? При таком солнцепёке…

– Дело в том, что русские сегодня вечером встречаются с тем комиком, о котором я тебе рассказывал. Ну, с тем, который контактирует с Бланком. Можно, конечно, следить за ними и дальше, но русские тоже не дураки – засекут слежку и так законспирируют свои контакты, что их уже не достанешь.

– И что мы будем делать? Возьмём в плен русского шпиона и этого твоего комика?

– Сегодня в плен, как ты выразился, брать никого не будем. А то сразу оборвём все ниточки к Давиду. Надо лишь сделать так, чтобы эта встреча не состоялась.

– Посадим снайпера на крыше? – усмехнулся Ника. – Или сами будем палить из пистолетов?

– Зачем? – усмехнулся в ответ Виктор. – Для подобных акций есть твои арабские братцы…

32

    Израиль, Сентябрь 2011

Из полиции Гольдмана отпустили глубокой ночью. С комиссаром Интерпола Франсуа Хофманном он беседовал недолго, да и нужно было тому совсем немного – разыскиваемый террорист погиб, значит, дело в принципе можно закрывать, а всё, что Сашка мог рассказать о его последних часах, вполне укладывалось на двух страничках рапорта. Ясное дело, о похищенных ранее из банков ценностях и последующих преступлениях Стаса Сашка знать ничего не мог.

После Хофманна за него снова взялся Рами, у которого вопросов было на порядок больше. Беседа была уже совсем иной – не такой задушевной и почти товарищеской, как с Хофманном, а нервной, изматывающей, после которой долго не можешь прийти в себя. Рами не пугал Сашку карами за связи с разведкой иностранного государства, более того, даже пытался вовлечь в продолжение игры с российским разведчиком. Однако Сашка упорно стоял на своём: ни о какой разведке не знаю, а помочь бывшему соотечественнику, тем более работнику посольства, – почему бы, спрашивается, нет? Это запрещено законом? Именно это и бесило больше всего Рами. Вслух он, конечно, ничего не говорил, но было ясно без слов, что «русским» израильтянам особого доверия нет, и подобного мнения придерживается не только он один, а многие в его ведомстве.

Так ни о чём не договорившись, они расстались, однако Сашка был вынужден пообещать, что обязательно сообщит Рами о новом контакте с посольским Вадимом, если таковой состоится…

Сашка шёл по ночной улице и раздумывал о том, что никого во время допросов не интересовал главный объект всеобщего внимания – Давид Бланк, ради которого, собственно говоря, и затевалась вся возня. Это было странно. Непонятной оставалась ещё одна деталь – что связывало этого кабинетного учёного и отъявленного отморозка Стаса, прошедшего Иностранный легион и натворившего столько бед по всему миру? Неужели и Стас имел какое-то отношение к изобретениям Бланка? Может, стоило перевести разговор на него? Глядишь, у следователей появились бы иные интересы, и они отстали бы от Сашки.

Но Сашка не был таким простачком, чтобы не понимать, что от него при любом раскладе скоро не отвяжутся. А могут ещё в итоге состряпать какое-нибудь уголовное обвинение. По собственному опыту он знал, что в любом деле – а тут без шума уже не обойтись, – должна быть поставлена точка. И должен быть крайний. Удобней всё свалить на покойника, но неплох и бывший полицейский, уже нагрешивший однажды и, как следствие, продолжающий противоправные деяния. Перспектива, конечно, гнусная. Если даже его не посадят, то хвост причастности к тёмным делишкам всегда будет тянуться за ним. А в Израиле, где все друг друга знают, это хреново. Куда при таком раскладе устроишься на работу?

При мысли о том, что нужно искать средства к существованию, а шансов найти остаётся всё меньше, Сашке стало совсем невмоготу. К кому обратиться? Кто из друзей у него остался? Бывший журналист Лев, который работает в маленькой охранной фирме? Попросить, чтобы он поговорил со своим хозяином? Помнится, тот искал работников в охрану. Только подойдёт ли ему бывший коп, которому теперь вряд ли дадут новое разрешение на оружие?

Сашка пошарил по карманам в поисках сотового телефона и вспомнил, что он остался у Стаса, и, вероятней всего, сгорел вместе с машиной… Да, кстати, нужно наведаться в страховую компанию, заполнить бумаги на компенсацию за погибшего железного коня. На развалюху-десятилетку, может, отстегнут, вряд ли больше…

Впереди по улице показался киоск, работающий круглосуточно, и перед ним стояло два столика для клиентов. Сашка пошарил по карманам в поисках денег и подошёл к толстому продавцу, дремлющему перед работающим переносным телевизором.

– Послушай, приятель, – он протянул продавцу пятишекелевую монету, – мне нужно позвонить, а свой телефон где-то потерял. У тебя можно?