Только спустился он с чердака на лестничную площадку, как услышал голоса ребят.
– Вот это шпион, я понимаю! – кричал Колька Веткин.
Сдаваться в плен сразу расхотелось.
Куда бы спрятаться?
Забраться на чердак не так-то просто: лесенка до пола не доходила – обрывалась в воздухе.
Иван заметался. Вдруг он увидел, что дверь в квартиру № 16 приоткрыта. Иван прошмыгнул туда. Стоял он за дверью еле живой от страха, боялся дыхнуть.
А ребята спорили: залезать им на чердак или нет?
Иван не сдержался и вздохнул, нечаянно дёрнул плечом, и дверь защёлкнулась.
Сначала Иван испугался, потом обрадовался, потом опять испугался.
В квартире было тихо.
На лестничной площадке – тоже: ребята ушли.
Иван попытался открыть дверь, но это ему не удалось: замок был непонятного устройства.
С горя Иван сел на пол и вытянул ноги. Придут хозяева, подумают, что он вор, и посадят его, беднягу, в тюрьму.
Но не это самое страшное. Вдруг хозяева уехали куда-то и надолго и Иван умрёт здесь с голоду?
А есть ему хотелось – кота Бандюгу бы сейчас съел, вот как!
Незаметно для себя самого Иван задремал. Во сне он увидел, что будто бы сидит в столовой и ест учебники. Они вкусные-вкусные. Особенно понравилась ему арифметика – с жареным луком и соусом. Как это раньше он не догадался учебники съесть?
Проснулся Иван от звука открываемого замка, стрелой пролетел в комнату и оказался под столом.
Чтобы зубы от страха не лязгали, Иван схватился за нижнюю челюсть руками.
В комнату вошли двое.
– Сразу начнём? – спросил мужской голос.
– Конечно, – ответил второй голос, – времени мало.
И вот что дальше услышал Иван:
– Пистолет на стол! Так… Давно заброшены сюда?
– Два месяца назад.
– Сумели что-нибудь сделать?
– Пока нет.
«ШПИОНЫ!» – пронеслось в голове у Ивана.
Они долго ругались, потом ушли на кухню, и Иван уже не слышал, о чём они говорили. Страх почти исчез. Иван торопливо соображал, что ему делать. И сообразил. Он вылез из-под стола, схватил пистолет и спрятался за дверь. Тяжёлый пистолет оттягивал руку.
Двое вернулись в комнату.
– Хорошо закусили, – сказал один, – можно снова работать. Продолжаем. Итак, вы согласны выполнить это опасное задание?
– Готов.
– Учтите, что, если вы будете схвачены советской разведкой…
– Живым я им не дамся.
Иван стал медленно поднимать руку с пистолетом. «Сосчитаю до семнадцати, – решил он, – и бабахну обоих!»
– Постойте, – услышал он, – а где же пистолет?
– На столе.
– Не вижу.
– Что за чудеса?
«Сосчитаю до тридцати двух, – решил Иван, – и обоих бабахну!»
Почему рассердился милиционер Егорушкин
О милиционере Егорушкине в посёлке вспоминали лишь тогда, когда надо было забрать хулигана или пьяного или поймать воришку.
Если всё в посёлке было спокойно, никто о Егорушкине и не вспоминал. Но только случится какой-нибудь неприятный случай, как все начинают ворчать:
– Куда это Егорушкин смотрит?
А он никогда не обижался на людскую несправедливость, потому что был умным человеком.
Казалось, что вывести его из себя нет никакой возможности. Разбушевавшихся хулиганов он усмирял с таким спокойным и брезгливым выражением лица, с каким мы снимаем муху с липучей бумаги.
И вдруг милиционер Егорушкин вышел из себя. Человек, который ночью гнался на мотоцикле за автомашиной, а в ней – трое вооружённых бандитов, сегодня растерялся.
Рассердил его не кто иной, как наш дорогой Иван.
Больше всего на свете Егорушкин ненавидел лодырей: ведь именно из лодырей и вырастают жулики. Конечно, не каждый лодырь становится жуликом, но каждый жулик – это лодырь.
Новая выходка Ивана – тёмные очки, «Не понимайт!», «Бах! Бах!» – рассердила Егорушкина, но он сдержался.
А тут ещё возвращается из магазина жена и рассказывает… А жена Егорушкина – та самая продавщица, в которую Иван бабахал.