Волчий билет

Волчий билет
Лев Геннадьевич Тахтаров

Это книга про лихие 90-е, история, которая происходила в каждом городе России. О дружбе. И о том, как самый обыкновенный парень, вдруг, незаметно, становится уголовным авторитетом. Как такой человек как я, стал "таким" человеком? – задает он себе вопрос.

Эта книга для пацанов моего возраста.

1.

Хохол

.

Я сидел дома один, делать было нечего, и я просто пялился в телевизор. Хотелось посмотреть какой-нибудь хороший фильм, но, полистав каналы, ничего не нашел. Вдруг, вспомнил об одном интересном фильме, называется «Обычные подозреваемые», я его видел уже, но сюжет был так круто закручен, что я не все понял, как так называемый Кайзер Созе все так лихо провернул. Решил пересмотреть и стал искать его в куче видеокассет. Почти все их мне купил Игорь. Была у него такая странная особенность. Он любил смотреть фильмы, и мы часто заходили в видеотеку, где он спрашивал продавца, не появилось ли что-нибудь новенькое, так как все старые хорошие фильмы он уже видел. Тут ему попадался на глаза какой-нибудь старый, интересный фильм, он спрашивал меня:

– О, Игореха, а ты видел «Славные парни»?

– Нет.

– Классный фильм, дайте, пожалуйста.

– А «Схватку»? С Робертом де Ниро и Аль Пачино в одном фильме?

– Нет.

– Ну ты даешь! Дайте тоже. Тебе понравится. Может ты еще «Однажды в Америке» не видел?

Вот так обычно мы и выходили – он с пустыми руками или максимум, с одной, а я штук по пять видеокассет в руках.

Так вот. Сюжет этого фильма был таков: Кевин Спейси играет роль такого скромного, якобы, калеки, волочившего ножку. Он устраивает некое преступление, грабеж склада с оружием, допустим, не помню точно.

Просто мы смотрели этот фильм в большой компании, пили, курили, короче невнимательно. Посоветовал этот фильм, как всегда, Хохол.

Короче, американские копы задерживают всех, кто, по их мнению, может быть причастен к этому преступлению. В принципе, как у нас в городе, если кого убили, и ты вовремя не узнаешь и не ляжешь на дно, то задержат от суток до трех, до выяснения алиби.

Ну и садят в одну хату, сорри, камеру, всех отпетых преступников в городе. Это я про фильм. Все, в принципе, знакомы, так или заочно. Только калека кажется им здесь лишним. Подходят, спрашивают, кто ты, мол, такой. Он говорит – я здесь случайно, только из-за Кайзера Созе, он для полиции неуловим, но очень интересен, а я на него работаю, только меня и смогли задержать из его людей. Тут выясняется, что все абсолютно про него слышали. Типа очень авторитетный криминальный босс, многие про него слышали, но не видели. И все знают про него такую историю:

Приходит он домой, а там какие-то дикие венгры держат его жену и ребенка, по разным версиям – детей, под стволами, и требуют от него нечто невозможное. Допустим – сдать друзей, или друга. Тогда он достает ствол и сам убивает свою семью! Тут они понимают, что козырей у них больше нет, а он – Джокер, и переходят на сторону человека, достойного уважения.

Калека вызывает неподдельный интерес, он сначала увиливает от общения, но потом раскалывается об одном деле, которое спланировал Кайзер, очень легкое и чрезвычайно прибыльное. В принципе, на это дело нужны надежные люди, и он мог бы пойти на него с ними. Они сначала сомневаются, но понимают, что срок за такое преступление небольшой, а деньги хорошие. После дачи показаний всех отпускают, они собираются и идут на это дело. Все прошло гладко, все получают легкие деньги. Следом – еще наколка от калеки. Прошло тоже легко и выгодно, короче – покатило. Калека вырастал в главари, а Кайзер Созе – в Боги.

А смысл фильма такой, кажется, что большие люди, какие-то политики, заманили самых реальных преступников на какой-то корабль, для, якобы, самого большого грабежа в их жизни, но ничего там они не нашли, только перебили неожиданно большую охрану, а на самом деле – чтобы убрать очень важного федерального свидетеля, причем – руками отпетых преступников, вся полиция их знает, трупы которых и найдет. А руки больших людей абсолютно чисты и к убийству федерального свидетеля они не причастны ни каким боком. Выживает только «калека».

Когда прибывает полиция, находят кучу трупов на корабле и всего одного выжившего свидетеля. Он дает показания, что сам он член команды корабля, была большая бойня, он спрятался за бочками, и видел лишь как Кайзер Созе добил оставшихся в живых бандитов, но только со спины. Полицейский, допрашивавший его сомневается, но начальство выпускает его. Дескать улик против него нет, время задержания истекает, а на них давят с самого верха.

А на прощание этот полицейский спрашивает его:

– А почему ты не выстрелил в него?

– Как я могу стрелять в спину Дьяволу? – отвечает «калека» и уходит.

А Кайзер Созе, в этом фильме – это Богус, по-английски – то чего нет, нечто вымышленное.

Только я начал смотреть кино, как пикнул пейджер, два слова – ХОХЛА УБИЛИ. Со-всего маху швырнул пейджер в экран телевизора. Он разлетелся на куски, а экран треснул.

Не хуже моего сердца.

Мне кажется, что Хохла я знал всю жизнь. Я был помладше на пару лет, и когда играл во дворе с пацанами, он уже имел там авторитет среди дворовых мальчишек. У него была компания, которой он рулил, хоть был не старше и даже меньше ростом своих друзей. Мы были мелюзгой, и они не обращали на нас внимания. Казалось, что у него всегда были деньги, как будто он родился в рубашке с карманом полным денег. Непонятно, где он их брал с самого детства. Родители его жили небогато, я часто видел их идущими с работы или еще куда, они вместе работали на местной фабрике. Жили они скромно, ни машин, ни дачи у них не было, простая двушка на втором этаже с балконом, засаженным цветами. Можно было квартиру их легко найти, если сказать – выбери самый красивый балкон, не промахнешься. Но я часто видел, как Игорь, так его звали, покупает своей ватаге кучу мороженого или газировки, тогда как мы могли только у родителей клянчить на мороженое. Мы только посматривали, завидуя и мечтая попасть в эту компанию, но это было нереально. Поговаривали, что они воровали где-то, хотя ни разу я не помню, чтобы у него были неприятности с милицией.

Первый раз он заговорил со мной уже после армии. Он служил где-то, я даже не знаю где, но в каких-то спецвойсках или в роте разведки, что-то вроде этого, он не любил рассказывать об этом. А я задержался в дисбате, ну да ты знаешь. Подошел он ко мне, как раз в тот момент, когда я сидел первые дни после службы, на лавочке возле подъезда и думал – что мне делать, куда податься в этом новом мире для меня – Перестройка.

– Я помню, ты неплохо играл в футбол, в нашем дворе, – сказал он легко и непринужденно, даже не поздоровавшись, как будто мы старые приятели и сидим на лавочке и болтаем.

– Так, когда это было, – ответил я в тон ему, как старому другу, – Разучился поди, давно не пинал.

– Да ладно, – широко улыбнулся он, – Мастерство не пропьешь, у нас игра сегодня вечером на Динамо, составь компанию, будет весело, баня, пиво после игры, даже если проиграем, – подмигнул он, развернулся и пошел к своей вишневой девятке не дожидаясь ответа, – Я заеду полседьмого, – добавил он на ходу, удаляясь.

Вот так и пошли наши с ним отношения всю его короткую, но насыщенную жизнь. Он просто говорил мне, что нужно делать, никогда не советуясь и быстро принимая решения, даже если это был вопрос жизни и смерти наших врагов или друзей. Меня это тоже устраивало, ведь не нужно было ломать голову, что делать, где брать деньги и вообще, делай дело и гуляй смело. Даже если, вдруг, все получалось не так, как он планировал, он говорил просто, – Ну и ладно, – и шел дальше, стараясь не вспоминать больше об этом.

В тот день мы выиграли, с большим трудом, в один мяч, Игорь забил три гола и все с моих передач. Радовался как ребенок каждому голу, то кувыркался через голову, то стрелял в ворота из невидимого лука, то запрыгивал кому-нибудь на спину со словами, – Вези лучшего форварда на центр. В бане был очень весел, постоянно шутил и подтрунивал над проигравшими. У нас была команда в основном из коммерсантов, некоторые были жирные в прямом и переносном смысле, а играли против «Филовских», все молодые подкаченные борцы с поломанными ушами. Играли всегда по пятницам и почти всегда проигрывали. Мои «коммерсы» называл Игорь свою команду и «борчики» другую. Старшим был у них Фил, спокойный, немногословный, тоже бывший борец, но не выделявшийся своими физическими данными, по сравнению с другими, спортсменами. Тем не менее имел бесприкословный авторитет и, если нужно было что-нибудь сделать, он не просил своих пацанов, а давал команду коротко и ясно, например, – Принеси арбуз, – а где ты его возьмешь зимой – твои проблемы. Я слышал про него такую историю: Когда он еще занимался борьбой, в этом виде спорта было очень много кавказцев: грузины, осетины, дагестанцы, чеченцы, кого только не было, русских только было мало и их там зажимали, большинство бросали борьбу, не выдерживая давления. Тренеры все знали, но ничего не могли поделать, на ковре одно, но не ходить же за ними по раздевалкам, да по улицам. И когда Фил стал показывать неплохие результаты, а это же чье-то место в сборной, решили братья Махмудовы его выдавить из секции, а их было трое родных и еще черт его знает сколько двоюродных, короче – клан целый. Но ошиблись они с ним, порезал он троих ножом в раздевалке, еле выжили. Никто в сборную не попал, он – в тюрьму, они – в реанимацию, теперь калеки, у кого почку вырезали, у кого селезенку, а кто писает до сих пор через трубочку. Много шума тогда было в городе, русские стали объединяться, щемить кавказцев, стрельба была даже в центре, у здания суда, когда Фила судили. Короче, изменил он тогда ситуацию в борьбе, да и в городе, по национальному вопросу.

Так вот, теперь каждую пятницу Игорь заезжал за мной в полседьмого, и мы ехали на футбол. Я любил эти дни и ждал с нетерпением. Потом всегда были баня, пиво, Игорехины шуточки-прибауточки, даже если мы проигрывали, он не сильно расстраивался, но, если победа – он особенно веселился. Потом, он стал брать меня в клуб или ресторан после бани, он всегда ездил куда-нибудь пивка попить.

– Пятница же, – говорил он. Я даже пиво перестал пить после футбола, когда понял, что так больше шансов с ним поехать, за руль посадит, кого же еще, если я один не пил сегодня в этой компании. Потом, по субботам, он стал просить меня сесть за руль. Точнее – позвонит в дверь, я открою, скажет просто, – Поехали, – и идет в машину, ждет меня на пассажирском сиденье.

– Поехали, пожрем, – скажет, когда я сяду за руль, – Голова болит что-то после вчерашнего, пива хочу.

Я раньше не бывал в ресторанах, но с Хохлом узнал все приличные места в городе, где как кормят, появились любимые блюда, цен только я не знал, он всегда за все платил. Но кушали мы чаще всего не одни, всегда кто-то приезжал, причем совершенно разношерстный народ, от рабочего до депутата, от полковника милиции до уголовника любой масти. Причем, люди бывали такие важные, что я их только по телевизору видел или слышал о них, что-нибудь, типа, – Слыхали? Кабану машину вчера взорвали, он в ней был, но ему хоть бы хны, она бронированная оказалась, правда контузило, сейчас в больнице лежит под охраной.

Однажды, он позвал меня в спортзал позаниматься, почему-то утром, в одиннадцать, я, конечно, согласился. И с тех пор, почти каждый день у нас начинался со спортзала.

– Размяться нужно, перед рабочим днем, – так он говорил, – А теперь пообедать, – после спортзала уже. Но обед наш постоянно превращался в какую-то аудиенцию. То Фил приедет со своими пацанами, то коммерсанты какие-нибудь, со своими проблемами, то еще кто-нибудь, с кем-нибудь, за помощью или советом.

– Это мой близкий, – так он меня сразу представлял собеседникам, как бы сразу решая вопрос доверия во время разговора.

Только с тремя людьми он мог удалиться в банкетку, чтобы поговорить наедине, обычно в его любимом ресторане Прага, где варили неплохое пиво и были две небольшие, но уютные банкетки. Пройти в них можно было прямо из общего зала и не было черного выхода, чтобы уйти незамеченным. Его хорошо знали там, для него всегда берегли его любимый столик в углу, у окна. Он всегда садился спиной к стене, чтобы видеть весь зал, и улицу у входа, через окно. Не знаю, какие там были у них взаимоотношения, но счетов нам никогда не приносили.

Первым был начальник ОРБ, Семеныч, так Хохол его всегда называл, кажется майор или подполковник, но в форме я его никогда не видел.

– Хороший мужик, хоть и мент, – так он мне про него сказал, как-то, – Если будут проблемы с ментами, а меня не будет, можешь запросто в кабинет к нему зайти и сказать, что я разрешил обратиться. Но не по пустякам, сам понимаешь.

– Куда же ты денешься? – спросил я и попытался улыбнуться, но какая-то кривая получилась улыбка.

– Как куда? – его улыбка получилась гораздо лучше, – Мало ли миров, где человек может оказаться в любой момент.

Семеныч был выше среднего роста, видно, что когда-то физически крепкий, широкоплечий такой мужик, с квадратным подбородком, приплюснутым носом и острым взглядом. Не хотел бы я попасть к нему на допрос – первое мое впечатление было такое, прямо, Жеглов какой-то.

Но он любил выпить, и это было уже заметно по пивному животику и мешкам под глазами.

Обычно, они с Игорем недолго разговаривали в банкетке, но иногда засиживались, заказывали бутылку водки, обильную закуску и тогда вечер переставал быть томным.