Сезон медуз

– Искупайтесь, чтобы охладиться, – предложил он им.

Они, посмеиваясь, полезли в воду. А он, прижавшись к Наде, продолжал ласкать её губами и руками, ощущая, как она вздрагивает и наполняется желанием. Но вернулись её подруги, стали тормошить, требуя познакомить с «кавалером».

– Это не кавалер, а журналист Андрей Владимирович, – строго сказала Надя. – Он знакомится с достопримечательностями нашего города.

– Наш тайный нудистских пляж – безусловно, замечательная достопримечательность, – сказала девушка по имени Валя.

– А прекрасно сложенные девушки, загорающие нанём, – ещё более замечательная достопримечательность, – продолжила её другая девушка по имени Лена. И добавила: – Мы готовы стать гидами.

– А вы-то тут причём? – удивилась Надина.

– Причём или не причём?… Давай померяемся, кто из нас троих больше подходит, – предложила Лена.

Глянув на Курбова, Надя вдруг согласилась.

Удивительно, но по росту, по размеру слегка розоватых от недолгого загара грудей и ягодиц три подруги оказались одинаковыми.

– Будем по очереди проводить экскурсии, – засмеялась Валя.

– Если бы не разные обличил, – засмеялся и объект интереса, – можно было бы предположить, что вы – близнецы. Но даже в этом случае все преимущества у Надежды Леонидовны. Она первой согласилась показать мне все здешние примечательные места. Но совместное обнажение под солнцем интимных частей тел на этом интимном пляже можно при желании продолжить.

– Мы – за, – подняли руки Валя и Лена.

– А мы? – обернулась к Курбову Надя.

– Я взял на себя смелость внести такое предложение от нас обоих. Но, наверное, надо было согласовать…

– Согласовано, – подтвердила Надя и шлёпнула по песку, будто приложила печать.

Ничего не скроешь

Походы на тайный пляж теперь стали ежедневными. И когда с ними не было её подруг, они надолго срастались. И жажда друг друга была настолько сильна, что начинала их мучить сразу же после расставания и не проходила, пока они снова не срастались.

Их, конечно, видели вместе знакомые и соседи. И как-то кто-то спросил Лиду, кем им приходится девушка, с которой в последнее время видят её мужа.

– Его родственница, – соврала Лида. Но в свою очередь задала такой же вопрос ему.

Стараясь не врать, а, основываясь на правде, фантазировать, Андрей Владимирович начал с того, что подтвердил: действительно, такая девушка существует. Она местная, но сейчас заканчивает аспирантуру в Москве по литературоведческой тематике. Он с ней познакомился на дне рождения Алика, к которому она пришла с женихом – специалистом по Аликову творчеству. А недавно местный фотограф, который немного с приветом, пришёл на корпункт с пустяковой жалобой. И между прочим, рассказал, что по просьбе соседа, уехавшего в командировку, присматривает за его домом и поливает в садике под окнами цветы, и вот, собравшись опять этим заняться, увидел возле этого особнячка незнакомых людей – мужчину и женщину в каких-то древних одеждах. Подумал: может, артисты, и сфотографировал. Они его, видимо, не заметили. Мужчина достал ключ, открыл дверь, и они вошли в дом. Вместо того, чтобы позвонить куда следует, фотограф стал ждать, не выйдет ли парочка из дома. Не вышла. Он стал заглядывать в окна. Увидеть ничего не увидел, поскольку изнутри они закрыты ставнями, но пригнаны они не очень плотно – просочился бы свет даже от карманного фонарика, но во всех комнатах было темно, и из них не долетало ни звука. Повторный осмотр он сделал ближе к ночи, и тоже безрезультатно. На другой день утром приехала следственная группа. Обыскали дом, ничего в нём не нашли и опросили соседей. К нему почему-то не зашли, а сам он к ним выйти по какой-то причине не имел возможности. Попозже, когда он всё-таки смог выйти, соседка ему рассказала, что пропала какая-то молодая женщина. Сигнал о её исчезновении, видно, был анонимный. Но по городу уже поползли самые разные слухи об этом происшествии. Из какого источника они вышли – не известно. Но в заведённом по ним деле есть фотография молодой женщины, сфотографированной возле дома археолога Сергея Николаевича Русинова. Приехавшие утром следователи показали соседке фотографию, и она сказала, что видела эту девушку тут не один раз, только в другой, какой-то странной, одежде. Видели и другие, которые так же, как и она, думают, что эта девушка – невеста владельца особняка. «Как человек с приветом, фотограф не показал соседке свой уже напечатанный снимок, а принёс его ко мне на корпункт. Я посмотрел на фотографию и узнал на ней ту самую аспирантку, только в каком-то непривычном для нас одеянии. Неужели это она пропала? Я взял снимок и пообещал разобраться. Вот он – посмотри. Видишь, какая на ней одежда? Так вот. Я загорал на пляже среди людей, которые меня не знают, и вдруг слышу: кто-то обращается ко мне по имени-отчеству. Я обернулся – и, что ты думаешь? – та самая аспирантка… Я спросил, когда и где её нашли? Она ответила, что и не думала пропадать. Приехала на днях домой на каникулы. Тогда я достал из барсетки эту фотографию. Вот, говорю, это же вы. Нет, это не я, ответила. Не было у меня такого платья и нет. В таком случае, говорю, судя по одежде, это ваша прапрабабка или её сестра. Есть, сказал ей, свидетельства об образовании своего рода «калиток» в заборе Времени, и через них можно перейти, например, из прошлого в настоящее. Может, и её прапрабабушка воспользовалась такой «калиткой»? Интересно, зачем она приходила в наше время? Спросил: что она знает о своих предках? Ничего, оказывается. В результате договорились, что она попробует что-то разузнать, покопавшись в фондах музея, а я попробую поискать следы в городском архиве. Встречаемся, рассказываем друг другу, как идут поиски. Пока ещё нет ничего, представляющего хоть какой-то интерес.

– Надо же, – театрально всплеснула руками Лида. – Какой романтический сюжет. Заслушаешься…

– Напрасно иронизируешь. Известный факт: перед Первой мировой войной, за два или три года до неё, группа богатых итальянцев, более ста человек, отправилась в путешествие в комфортно оборудованном поезде. Очевидцы рассказывали: поезд вошёл в туннель, и его внезапно окутал густой туман, когда он разошёлся, то с ним исчезли и поезд, и его пассажиры. И никаких следов, хотя их долго пытались найти. В конце концов туннель замуровали, а во время Второй мировой войны он был полностью разрушен сброшенной бомбой. Спустя время в Мексике в одном из архивов обнаружили папку с документами по факту обнаружения в 1845 году более ста людей в странной одежде, которые утверждали, что они итальянские путешественники, совершающие турне по своей родной стране. Они назвали день и год, в которые отправились в путь. Всех их, опросив по очереди, сочли сумасшедшими и поместили в лечебницу. Что с ними стало – не известно. А лечебница уже давно ликвидирована.

– В нашем мире, не то реальном, не то, может быть, как ты утверждаешь, ирреальном, всё возможно, – философски оценила сказанное Лида.

– Улыбайся, улыбайся… Таких случаев зафиксировано достаточно много. Я их, можно сказать, регистрирую. Я ведь тебе говорил, что пишу книгу о Мастерах Времени?

– Ничего ты мне не говорил. Пойду готовить ужин. Минут через пятнадцать будет готов.

Складывая после ужина тарелки в мойку, Лида вдруг сказала:

– А знаешь, я по горло сыта курортной жизнью. Хочу домой, в Москву. Соскучилась по нашей клинике, где мне было интересно работать. Можно мне вернуться? Пока вы тут с аспиранткой будете искать «калитку», я там побуду А если поиски затянутся, я там и останусь.

– Работа по душе со временем тебе и тут найдётся. Помнишь, в фильме «Подвиг разведчика» наш Кадочников говорил немецкому разведчику: «Терпение!» И я скажу: «Терпение, Лидочка!»

Встретившись с Надиной на следующий день в традиционной время на остановке, он сказал:

– Давай сегодня проведём время на лечебном пляже. Хочется почувствовать себя курортником, посчитать, сколько у меня осталось суток до конца отпуска.

– Нет и нет! – неожиданно громко запротестовала она. – Весь день сегодня мы проведём на нашем пляже. Я и девчонок предупредила, что сегодня только наш день.

– Почему? Давай объявим нашим днём завтра.

– Я не могу терять этот день. Завтра и ещё дня два я не смогу быть с вами. Я запру себя в доме и не буду выходить. Надеюсь, понятно, почему?

– Не совсем. Но раз нужно, могу ли я противиться…

И действительно, девушка всё время неистовствовала, не давая ему не минуты на то, чтобы освежиться в море. В конце концов он попросил сделать перерыв.

– Пожалуйста, нет, – чуть слышно попросила она.

И от этого страстного шёпота, какого он никогда в жизни не слышал, его окутала нежность. И он совершил что-то такое, от чего она потеряла сознание.

Придя в себя, всё таким же шёпотом произнесла: «Андрюша, ты – само совершенство», впервые обратившись к нему на «ты» и по имени.

И он не только почувствовал, но и понял, что теперь уже не сможет жить без этой созревающей волшебной женщины.

Эту перестройку в нём ощутила и Лида. Когда он вернулся, она спросила:

– С тобой что-то случилось?

– Перекупался, – соврал он.

Она ушла на кухню заниматься привычным делом, а Курбов, прислонившись к спинке дивана, провалился в сон.

Снилось, как его во время практики в редакции отправили в командировку написать о суде над предателем, добровольно сдавшемся в плен и служившем в охране лагерей смерти. Сумев пробраться на родину, он выхлопотал, неведомо каким образом, незаслуженные награды и регалии, квартиру в курортном городе, вдали от всего, что могло напомнить прошлое, и удивлял молодёжь на встречах и читателей местных газет «воспоминаниями о своих подвигах». Снился суд, лица свидетелей… Перед пробуждением послышался голос: «Прекратите писать о Мастерах Времени, пока не узнаете, чем они заняты, каковы их права и полномочия. Доработайте уже почти написанное вами повествование о предателе. Это и вам лично нужно для того, чтобы правильно понять, что с вами сейчас происходит и что любовь никогда не была и не может быть предательством. Сегодня же найдите рукопись».

Андрей Владимирович наспех поужинал, извинился за спешку, сославшись на то, что понадобилось срочно порыться в бумагах, пожелал Лиде спокойной ночи и ушёл к себе.

Черновик отыскался в самом низу высокой стопки беспорядочно сложенных документов, его публикаций, газет и вырезок из них.

В зелёной папке не очень аккуратно были сложены машинописные и рукописные пожелтевшие от времени страницы его первой пробы сил в литературном творчестве. Первоначально он хотел подготовить для публикаций в газете с продолжением историю падения в пропасть предательства, но ему сказали, что достаточно отчёта из суда. И тогда он попробовал придать своему замыслу литературную форму. Настроя хватило на треть или немного больше того, что собирался написать.