Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

Виктор Серж (1890–1947) – французский и русский писатель, в Париже примкнул к анархистской банде, грабившей банки, в 1913 году осужден, в 1919-м обменян на французского офицера, задержанного петроградской ЧК. В СССР работал в Коминтерне, в 1933 году за участие в оппозиции выслан из Москвы, в 1936 году Сталин разрешил ему покинуть СССР.

Памела Линдон Трэверс (1899–1996) – австралийская писательница, автор книг о Мэри Поппинс. В 1932 году совершила путешествие в Советскую Россию, после чего выпустила сборник эссе «Московская экскурсия» (1934).

Сигрид Унсет (1882–1949) – норвежская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе. В апреле 1940 года эмигрировала из оккупированной Норвегии в США (через территорию СССР).

Бруно Ясенский (1901–1938) – французский, польский и советский писатель, с 1929 по 1937 годы жил в СССР, автор романа «Я жгу Париж».

Журналисты

Коррадо Альваро (1895–1956) – итальянский писатель, журналист, провел лето 1934 года в Советском Союзе и написал серию репортажей для газеты «La Stampa», из которых позднее составилась книга «Творцы потопа. Поездка в Россию».

Уолтер Дюранти (1884–1957) – американский журналист британского происхождения, руководитель московского бюро The New York Times (1922–1936). Лауреат Пулитцеровской премии 1932 года за написанную в 1931 году серию очерков о первой сталинской пятилетке.

Юджин Лайонс, урожд. Евгений Натанович Привин (1898–1985) – американский писатель, журналист. В 1928–1934 годах работал корреспондентом United Press International в Москве. Автор книги «Командировка в утопию» (1937).

Томас Малкольм Маггеридж (1903–1990) – английский журналист. В 1932 году приехал в Москву, без разрешения властей совершал поездки на Украину и Кавказ и рассказал об увиденном там массовом голоде в своих статьях, пересылаемых дипломатической почтой, избегая цензуры.

Луис Фишер (1896–1970) – американский журналист, с 1922 по 1934 годы московский корреспондент еженедельника The Nation.

Дипломаты

Джозеф Эдвард Дэвис (1876–1958), посол США в СССР (1936–1938), автор книги «Миссия в Москву» (1942).

Жозеф Дуйе (1878–1954) – бельгийский дипломат. Жил в России и СССР с 1891 по 1926 год, автор книги «Москва без вуали».

Карлис Озолс (1882–1941) – посланник Латвии в СССР в 1923–1929 гг. Автор книги «Мемуары посланника».

Иноспециалисты

Хоней Франк Бруно (1895–1979) – американский механик, работавший на Сталинградском тракторном заводе и помогавший рабочим освоить американскую технику. Автор книги «Я уехал из Америки».

Зара Виткин (1900–1940) – американский инженер, работал в СССР в 1932–1934 гг. Автор книги «Американский инженер в сталинской России».

Рудольф Волтерс (1903–1983) – немецкий архитектор, разработчик шпееровского плана перестройки Берлина, в 1932–1933 гг. работал в Советском Союзе. Автор книги «Специалист в Сибири».

Джон Литтлпейдж (1894–1948) – американский горный инженер, работал в СССР в 1928–1937 гг. Автор книги «В поисках советского золота».

Роберт Робинсон (1906–1994) – американский инженер-механик, в возрасте 23 лет покинувший США. Жил в СССР с 1930 до 1974 года. Автор книги «Черный о красных: 44 года в Советском Союзе».

Томас Сговио (1916–1997) – американский художник, бывший коммунист, жил в СССР в 1935–1960 гг. Автор книги «Дорогая Америка».

Джон Скотт (1912–1976) – американский рабочий, участник строительства Магнитки, провел в Советском Союзе с 1932 по 1941 год. Автор книги «За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали».

И примкнувший к ним бизнесмен – американский мультимиллионер Арманд Хаммер (1898–1990), создатель одной из крупнейших нефтяных компаний США Occidental Petroleum, жил в СССР в 1922–1930 гг.

Это лишь те иностранцы, кто оставил свои свидетельства, а были еще те, кто ничего не оставил, не успел или не захотел, но они упоминаются в мемуарах других, так что их глазами мы тоже кое-что увидим. Ну что ж, начнем!

Глава первая

Пыль в глаза

Сталин любил и умел пускать иностранцам пыль в глаза.

    Валентин Бережков

Кому, как не сталинскому переводчику, было этого не знать! Правда, особого опыта общения с иностранцами у Сталина поначалу не было. Как утверждал в одном из интервью Троцкий, «Сталин не знает ни иностранных языков, ни иностранной жизни». Ну не то чтобы совсем не знал языков, на этот счет были и другие свидетельства. Но, в отличие от большинства большевистских вождей, Сталин не жил в эмиграции, до революции ездил за границу в основном на партийные съезды, а после – практически никуда не выезжал.

Легче всего ему было общаться с зарубежными единомышленниками. Восемьдесят делегатов из одиннадцати стран, приехавших на празднование десятой годовщины Октябрьской революции, разговаривали со Сталиным 5 ноября 1927 года на протяжении шести часов. На их вопросы он отвечал, как говорили в ту пору, с большевистской прямотой.

– Почему в СССР нет свободы печати?

– Для какого класса – буржуазии или пролетариата? – мгновенно парировал Сталин. – Если речь идет о свободе печати для буржуазии, то ее нет у нас и не будет.

– Верно ли, что нынешние вожди предали рабочих в руки контрреволюции?

– Правда, – отвечал Сталин с доброй улыбкой, – как и то, что большевики решили возвратить капиталистам фабрики и заводы, а также перейти «к питанию человеческим мясом», национализировать всех женщин и «ввести в практику насилование своих же собственных сестер».

Общий смех – гласит стенограмма.

Шутить на таком уровне с западными интеллектуалами вряд ли было возможным. Тем более с наиболее именитыми из них, а других Сталин не пускал в свой кремлевский кабинет. Вот список «допущенных» – Бернард Шоу и Эмиль Людвиг (1931), Герберт Уэллс (1934), Анри Барбюс (1932 и 1934), Ромен Роллан (1935) и Лион Фейхтвангер (1937). Тут сплошь знаменитости, нобелевские лауреаты или в крайнем случае те, кто не мог ими стать, будучи автором всего лишь «жанровой литературы». Как выяснилось из рассекреченных архивов Нобелевского комитета, Герберт Уэллс номинировался несколько раз, но был отвергнут как «слишком популярный».

Встречи с ними позволили Сталину гораздо лучше подготовиться к череде встреч с главами западных государств во время Второй мировой войны. Как справедливо заметил историк Леонид Максименков, «добытые …навыки общения со свободными людьми, а не с крепостными подчиненными Сталин будет мастерски применять в беседах с иностранными политическими деятелями». Речь о будущих встречах с Черчиллем и Рузвельтом в Москве, Тегеране и Ялте, с Трумэном и Эттли в Потсдаме.

Визит с дамой (июль, 1931)

В июле 1931 года в Москву прибыл знаменитый драматург, нобелевский лауреат Бернард Шоу. Встречали его на границе как важного гостя (по его словам, как «самого Карла Маркса»). Приехал Шоу не один. «Лорд и леди Астор, …землевладельцы огромного масштаба», – так он представил своих спутников, выступая в Колонном зале, где праздновалось его 75-летие. И добавил, подмигнув публике: «Не ругайте их за это. Это – не их вина. Это вина британского пролетариата, пролетариата всего мира, только он может освободить их от этого положения».

Так, подтрунивая над своими попутчиками, Шоу знакомил представителей советского пролетариата с образцами английского юмора. Неизвестно, насколько его остроты были понятны аудитории, возможно, что ею слова Шоу были восприняты всерьез. Собственно, своего рода шуткой было уже то, что с собой в поездку он пригласил аристократов.

Впрочем, в любом случае десятидневный визит Шоу в СССР в 1931 году был великой победой советской пропаганды. Еще бы, всемирно известного писателя уговорили отпраздновать его семьдесят пятый день рождения в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, по соседству с которым, в Октябрьском зале, спустя пять лет пройдут показательные Московские процессы над видными большевиками, объявленными троцкистами и «правыми» оппозиционерами. Выступления солистов Большого театра и русского народного хора перемежались здравицами в честь «друга советского народа». Луначарский сравнивал Шоу с Джонатаном Свифтом и Салтыковым-Щедриным. Шоу, в свою очередь, славил советскую власть. «Англичане должны стыдиться», – говорил он, – поскольку не совершили столь великой революции, да и «все народы Запада должны испытывать это чувство стыда».

Бернард Шоу

29 июля 1931 года, спустя три дня после юбилея, гостей принял Сталин. «По пути в кабинет мы прошли три или четыре комнаты, – пишет Шоу, вспоминая этот день. – В каждой из них за письменным столом сидел чиновник». После чего иронически добавляет: «Как мы догадывались, в ящике письменного стола он держал наготове пистолет».

О вооруженной до зубов охране Сталина на Западе много писали. 13 января 1933 года Драйзер обратился с подобным предложением к председателю Амторга Богданову: «Мне бы хотелось получить написанное Сталиным выступление на любую тему, в 500, 600 или 700 слов. Например, на тему о том, что живет он крайне просто, а не в роскоши, и что его не охраняют с пулеметами, как ходят слухи».

Гости шли по второму этажу Первого корпуса Кремля (до революции он назывался Сенатским), построенного в 70-е – 80-е годы XVIII века архитектором Матвеем Казаковым. Рабочему кабинету Сталина предшествовала просторная приемная (в ней сидели начальник личной охраны вождя В. Н. Власик и его помощник А. Н. Поскребышев) и так называемый предбанник, где дежурили офицеры охраны, которые предлагали посетителям сдать оружие, если таковое имелось.

Окна сталинского кабинета выходили на Арсенал.

В 1933 году по указанию Сталина в здании сделали перепланировку, изменили интерьеры: стены обили дубовыми панелями со вставками из карельской березы, двери установили дубовые. Ковровая дорожка вела к большому письменному столу, заваленному книгами, и столу для заседаний, покрытому зеленым сукном. На столе – телефон и ручка, чернильница, графин с водой, стакан с чаем, пепельница. В углу – печь, которую топили дровами.

Стенограмма двухчасовой встречи ни тогда, ни после не была обнародована – видно, Бернард Шоу наговорил чего-то такого, что Сталина никак не устраивало. А может, и не он, а леди Астор – первая женщина, ставшая депутатом Палаты общин, известная своим острословием. «Если бы я была вашей женой, Уинстон, – сказала она однажды Черчиллю, – то подсыпала бы вам яд в кофе. – А если бы я был вашим мужем, – ответил тот, – то выпил бы его».

Сам Шоу в своих воспоминаниях пишет, что беседа началась с яростной атаки леди Астор, которая сказала, что большевики не умеют обращаться с детьми. Сталин на мгновение опешил, а потом произнес «с презрительным жестом»: «В Англии вы бьете детей».

Вот, оказывается, откуда у нас пошла эта манера – отвечать на обвинение обвинением – «а у вас негров бьют».