Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Вернувшись къ столу, на которомъ былъ накрытъ кофей, онъ налилъ себ? полчашки кофе, добавилъ кипяченымъ молокомъ и, опустивъ калачъ, началъ читать другое письмо. Другое письмо было заграничное: изъ Афонского монастыря къ благод?телю съ просьбой пожертвовать. Онъ съ досадой бросилъ это письмо и взялся за третье. Третье было изъ Рязани, и почеркъ былъ незнакомый, писарскiй и малограмотный. Письмо было отъ Рязанскаго купца, предлагавшего на сл?дующiй срокъ взять въ аренду его землю, 800 десятинъ Раненбургскаго у?зда, которая уже 5 л?тъ находилась въ аренд? у этого купца.

<Нехлюдовъ жилъ въ Москв? и жилъ на большой роскошной квартир? съ нянюшкой[51 - Зачеркнуто: Прасковьей Михайловной, выходившей его, и первое время ничего не предпринималъ, потому что смерть эта была для него большимъ и тяжелымъ горемъ,]

и двумя прислугами: поваромъ и буфетнымъ мужикомъ, только потому, что онъ жилъ такъ при матери. Но роскошная и праздная жизнь эта въ Москв? была совс?мъ не по его вкусамъ. Но въ первое время посл? смерти матери онъ ничего не предпринимал, а потомъ онъ не усп?лъ оглянуться, какъ жизнь эта стала ему привычной, и у него установились съ семействомъ Кармалиныхъ т? тонкiя и напряженныя отношенiя, которыя удерживали его теперь въ Москв?. Сначала Кармалины ут?шали его. Ему даже прiятно было, какъ они преувеличивали представленiе о его гор?, но ему нельзя было отказываться отъ т?хъ чувствъ, которыя ему приписывали. Потомъ эти ут?шенiя такъ сблизили его съ ними,[52 - Зач.: и особенно съ 28-л?тней дочерью Кармалиныхъ Алиной, очень утонченной, изящной и привлекательной д?вушкой, съ которой у него установились какiя то особенныя, скрыто любовныя, очень сдержанныя и поэтическiя отношенiя.] что онъ чувствовалъ себя уже теперь ч?мъ то связаннымъ съ ними и не могъ прекратить этихъ отношенiй и у?хать изъ Москвы. А между т?мъ онъ много разъ говорилъ себ?, что только жизнь матери заставляла его жить такъ, какъ онъ жилъ, но что когда ее не будетъ, онъ изм?нитъ всю свою жизнь. Но вотъ она уже три м?сяца умерла, а онъ жилъ по прежнему. У него ужъ давно были планы на совс?мъ другую д?ятельность и жизнь, ч?мъ та, которую онъ велъ теперь. <Какъ ни больно ему было признаваться себ? въ этомъ, жизнь матери, съ которой его связывала самая н?жная любовь, была ему препятствiемъ для осуществленiя[53 - Зачеркнуто: самыхъ дорогихъ ему жизненныхъ] этихъ плановъ. Мать им?ла очень опред?ленный идеалъ того положенiя, котораго она желала ему.> Онъ долженъ былъ, по понятiямъ матери, жить въ кругу своего исключительнаго, вс?хъ другъ друга знающаго высшаго русского общества, среди котораго онъ былъ рожденъ: долженъ былъ им?ть для этаго т? средства, которыя онъ им?лъ, именно около 10 тысячъ дохода, долженъ былъ служить и современемъ занять видное, почетное м?сто на служб?, долженъ былъ во всемъ, въ своихъ привычкахъ, одежд?, манерахъ, способ? выраженiя выд?ляться изъ толпы, быть distinguе[54 - [благовоспитанным человеком]] и вм?ст? не долженъ былъ нич?мъ выд?ляться: ни уб?жденiями, ни в?рованiями, ни одеждой, ни говоромъ отъ людей своего круга; главное, долженъ былъ въ томъ же исключительномъ кругу жениться и им?ть такую же семью. Онъ же желалъ совс?мъ другаго. Съ самыхъ первыхъ л?тъ юности, съ университета, сынъ сталъ нападать на исключительность св?та и, какъ реакцiя противъ стремленiй матери, сд?лался, какъ говорила покойница Елена Ивановна, совершенно краснымъ, сближался съ товарищами, фамилiи которыхъ Нехлюдова никогда не могла помнить и которые въ гостинной разваливались и ковыряли въ носу пальцами, а за об?домъ или садились слишкомъ далеко, или клали локти на столъ и держали какимъ то необыкновеннымъ манеромъ вилки и ножи запускали себ? въ ротъ по самые черенки. Но это бы все ничего, но въ это время Дмитрiй Нехлюдовъ прочелъ сочиненiе Henry George «Social problems», потомъ его «Progress and poverty» и р?шилъ что George правъ, что и влад?нiе землей есть преступленiе, что влад?ть землей также вредно, какъ влад?ть рабами, и р?шилъ, что надо отказаться отъ влад?нiя землей. Во многомъ Елена Ивановна уступала[55 - Зач.: она уступила тому, что онъ не служилъ, даже не кончилъ курса въ университет?, уступила тому, что онъ не ?здилъ въ св?тъ, не занимался хозяйствомъ, но не могла уступить тому, что онъ хот?лъ отдать свою землю крестьянамъ, что хот?лъ жениться на крестьянк?, что прямо отрицалъ т? в?рованiя, которыя она считала священными. Въ посл?днее время ея бол?зни – тяжелой бол?зни рака груди – онъ какъ будто оставилъ вс? свои ей столь чуждые и противные планы и не тревожилъ ее разногласiемъ съ ней по вс?мъ вопросамъ, которые разд?ляли ихъ, а жилъ съ ней въ Москв?, д?лая то, что она хот?ла. Въ числ? этихъ желанiй ея было его сближенiе съ Кармалиными. И онъ не усп?лъ оглянуться, какъ сближенiе это сд?лалось уже для него самаго ут?шенiемъ и потребностью.] сыну, во многомъ уступалъ и онъ. Мать уступила въ томъ, что позволила ему вытти изъ университета, изъ котораго онъ р?шилъ вытти, уб?дившись, что въ немъ преподаютъ не то, что истинно, а то, что соотв?тствуетъ нашему положенiю вещей, – и по?хать за границу; въ томъ же, что сынъ хот?лъ отдать свое небольшое доставшееся отъ отца им?нье крестьянамъ, сынъ долженъ былъ уступить матери и не д?лать этого распоряженiя до совершеннол?тiя.

За границей, куда Нехлюдовъ по?халъ для укр?пленiя себя въ своихъ мысляхъ о преступности землевлад?нiя, онъ[56 - В подлиннике описка: но] нашелъ тамъ тоже, что и въ Россiи: совершенное замалчиванiе, какъ ему казалось, самаго кореннаго вопроса и неумныя разсужденiя о 8-мичасовомъ дн?, страхованiи рабочихъ и тому подобныхъ м?рахъ, не могущихъ изм?нить положенiя рабочаго народа. Разочаровавшись въ надежд? получить подкр?пленiе своимъ мыслямъ въ Европ?, онъ хот?лъ ?хать въ Америку, но мать упросила его остаться. Тогда Нехлюдовъ заявилъ, что онъ займется философiей въ Гейдельберг?. Но профессорская философiя не заняла его, и онъ у?халъ[57 - Зачеркнуто: въ Парижъ и оттуда въ Алжиръ и въ Египетъ, совершенно оставивъ свои] въ Россiю и, къ огорченiю матери, у?халъ къ тетушкамъ и хот?лъ поселиться у нихъ, чтобы писать свое сочиненiе. Въ это время мать выписала его къ себ? въ Петербургъ. Зд?сь Нехлюдовъ сошелся съ товарищемъ д?тства гр. Надбокомъ, кончившимъ уже курсъ и поступившимъ въ гвардейскiй полкъ, и съ нимъ вм?ст? и его друзьями, забывъ вс? свои планы пропаганды и воздержной жизни, весь отдался увеселенiямъ молодости.

Мать смотр?ла на его петербургскую жизнь не только сквозь пальцы, но даже съ сочувствiемъ. «Il faut que jeunesse se passe, he is sowing his wild oats»,[58 - [«Нужно, чтобы молодость брала свое, ему надо перебеситься»,]] говорила она и, чуть чуть поддерживая его въ расходахъ, все таки платила его долги и давала ему денегъ.

Но онъ самъ былъ недоволенъ собой, и, узнавъ ужъ радость жизни для духовной ц?ли, онъ не могъ уже удовлетвориться этимъ петербургскимъ весельемъ.

Тутъ подошла Турецкая кампанiя, и несмотря на противод?йствiе матери, онъ поступилъ въ полкъ и по?халъ на войну. На войн? онъ прослужилъ до конца кампанiи, потомъ прожилъ еще годъ въ Петербург?, перейдя въ гвардейскiй полкъ. Зд?сь онъ увлекся игрой, проигралъ все им?нье отца и вышелъ въ отставку и у?халъ въ им?нье матери, гд?, благодаря своему цензу, поступилъ въ земство.

<А между т?мъ вотъ уже три м?сяца, какъ не было на св?т? матери, онъ былъ свободенъ, но не пользовался этой свободой, а продолжалъ жить въ Москв? на роскошной квартир? матери съ дорогой прислугой, и, несмотря на то, что ничто не держало его въ Москв? и не м?шало теперь осуществленiю его плановъ, онъ продолжалъ жить въ Москв? и ничего не предпринималъ.

Письмо отъ арендатора напомнило ему это.

Ему стало какъ будто чего то сов?стно. <Но это чувство продолжалось недолго.> Онъ постарался вспомнить, отчего ему сов?стно. И вспомнилъ, что онъ давно когда то р?шилъ, что собственность земли есть въ наше время такое же незаконное д?ло, какимъ была собственность людей, и что онъ когда то р?шилъ посвятить свою жизнь разъясненiю этой незаконности и что поэтому самъ, разум?ется, никогда не будетъ влад?ть землею. Все это было очень давно. Но онъ никогда не отказывался отъ этой мысли и не былъ испытываемъ ею до т?хъ поръ, пока жила мать и давала ему деньги. Но вотъ пришло время самому р?шить вопросъ, и онъ вид?лъ, что онъ не въ состоянiи р?шить его такъ, какъ онъ хот?лъ прежде. И отъ этаго ему было сов?стно.

Мысли, когда то бывшiя столь близкими ему, такъ волновавшiя его, казались теперь отдаленными, чуждыми. Все, что онъ думалъ прежде о незаконности, преступности влад?нiя землей, онъ думалъ и теперь, не могъ не думать этого, потому что ему стоило только вспомнить вс? ясные доводы разума противъ влад?нiя землей, которые онъ зналъ, для того чтобы не сомн?ваться въ истинности этого положенiя, но это теперь были только выводы разума, а не то горячее чувство негодованiя противъ нарушенiя свободы людей и желанiя вс?мъ людямъ выяснить эту истину. Отъ того ли это происходило, что теперь не было бол?е препятствiй для осуществленiя своей мысли и сейчасъ надо было д?йствовать, а онъ не былъ готовъ и не хот?лось, отъ того ли, что онъ былъ, какъ и все это посл?днее время, въ упадк? духа, – онъ чувствовалъ, что его личные интересы и мысли о женитьб? на Алин? и прелесть отношенiй съ ней, какъ паутиной, такъ опутали его, что, получивъ это письмо арендатора, онъ только вспомнилъ свои планы, но не подумалъ о необходимости приведенiя ихъ сейчасъ же въ исполненiе.>

«Купецъ проситъ меня возобновить контрактъ на землю, т. е. на рабство, въ которое я могу отдать ему крестьянъ трехъ деревень. Это правда. Да но.... <надо еще обдумать это – сказалъ онъ себ?. – Не могу я отдать свое состоянiе и жениться на ея состоянiи». Да и потомъ, и что хуже всего, ему смутно представились т? самые аргументы, которые онъ самъ когда то опровергалъ съ такимъ жаромъ: нельзя одному идти противъ всего существующаго порядка. Безполезная жертва, даже вредная, можетъ быть. «Но н?тъ, н?тъ, – сказалъ онъ себ? съ свойственной ему съ самимъ собой добросов?стностью, – лгать не хочу. Но теперь не могу р?шить.> Вотъ окончу сессiю присяжничества, окончу такъ или иначе вопросъ съ Алиной». И при этой мысли сладкое волненiе поднялось въ его душ?. Онъ вспомнилъ ее всю, ея слова и взялъ записку ея и еще разъ улыбаясь перечелъ ее. «Да, да, кончу это такъ или иначе. О если бы такъ, а не иначе.... и тогда по?ду въ деревню и обдумаю и разр?шу».

<Способъ, которымъ онъ прежде, еще при жизни матери, предполагалъ разр?шить земельный вопросъ и общiй и, главное, личной собственности на свою землю, – передавъ ее крестьянамъ ближайшихъ селенiй, т?хъ, которые могли пользоваться ею, передавъ ее крестьянамъ за плату равную рент? земли. Плату эту крестьяне должны были вносить въ общую кассу и деньги эти употребить по р?шенiю выборныхъ отъ общества крестьянъ на общiя общественныя нужды: подати, школу, дороги, племенной скотъ, вообще все то, что могло быть нужно для вс?хъ членовъ общества.>[59 - Взятое здесь в ломаные скобки отчеркнуто сбоку чертой с пометкой: пр[опустить]]

Сов?стно ему было вотъ отъ чего: еще изъ университета, который онъ бросилъ съ 3-го курса, потому что, прочтя въ то время «Прогрессъ и б?дность» Генри Джорджа и встр?тивъ въ университет? недобросов?стныя критики этого ученiя и замалчиванiя его, онъ р?шилъ посвятить свою жизнь на распространенiе этого ученiя. Для распространенiя же его считалъ необходимымъ устроить свою жизнь такъ, чтобы она не противор?чила его пропов?ди. И вотъ этотъ то проэктъ онъ хот?лъ и не могъ осуществить впродолженiи 14 л?тъ. Разум?ется, не одна мать препятствовала этому, но увлеченiя молодости и различныя событiя жизни. Теперь же, когда осуществленiе было возможно, оно уже не влекло его по прежнему и не казалось уже столь настоятельно необходимымъ.

Онъ чувствовалъ себя до такой степени тонкими нитями, но твердо затянутымъ въ свои отношенiя съ Алиной, что все остальное становилось въ зависимость отъ этихъ отношенiй. Отдать Рязанскую землю мужикамъ, надо отдать и Нижегородскую и Самарскую и остаться ни съ ч?мъ. Все это хорошо было тогда, прежде, когда я былъ одинъ, довольствовался малымъ и могъ зарабатывать что мн? нужно, но теперь, другое д?ло: не могу я отдать свои им?нiя и, женившись, пользоваться ея состоянiемъ. Я долженъ ее уб?дить.... Да и потомъ: такъ ли это? Все надо обдумать. А пока оставить какъ есть. Письмо арендатора онъ оставилъ безъ отв?та. На записочку же Кармалиныхъ онъ отв?тилъ, что благодаритъ за напоминанiе. Онъ точно забылъ и постарается придти вечеромъ. Отдавъ записку, онъ посп?шно од?лся и по?халъ въ судъ.

2.

Въ пов?стк? было сказано, чтобы въ 10 быть въ зданiи суда, и въ четверть 11 го Нехлюдовъ сл?зъ съ извощика на большомъ мощеномъ двор? суда съ асфальтовыми тротуарами, ведущими въ двери зданiя. Люди разнаго вида: господа, купцы, крестьяне взадъ и впередъ, больше впередъ, двигались по тротуару, по л?стниц? и встр?чались въ дверяхъ и огромныхъ коридорахъ. Сторожа въ своихъ мундирахъ съ зелеными воротниками тоже посп?шно сновали по коридорамъ, исполняя порученiя судейскихъ и направляя пос?тителей.

Нехлюдовъ спросилъ у одного изъ нихъ, гд? сессiя суда.

– Какого вамъ? – съ упрекомъ за неправильность вопроса спросилъ сторожъ. – Есть и судебная палата, есть окружный[60 - В подлиннике: съ окружн.] съ присяжными, есть гражданское, уголовное отд?ленiе.

– Окружный съ присяжными.

– Такъ бы и сказали. Сюда, 4-я дверь нал?во.

Нехлюдовъ пошелъ къ указанной двери. Не доходя ея, другой сторожъ спросилъ Нехлюдова, не присяжный ли онъ, и, получивъ утвердительный отв?тъ, указалъ ему въ разв?твленiи коридора комнату присяжныхъ. Въ двери комнаты стояло двое людей – оба безъ шляпъ или шапокъ въ рукахъ: одинъ высокiй, толстый, добродушный, пл?шивый купецъ, другой съ черной бородкой и щетинистыми волосами, од?тый какъ купеческiй прикащикъ, молодецъ, очевидно еврейскаго происхожденiя.

– Вы присяжный, нашъ братъ? – спросилъ купецъ.

– Да, присяжный.

– И я тоже, – сказалъ Еврей.

– Ну, вм?ст? придется служить. Что же д?лать, послужить надо, – сказалъ купецъ.

Нехлюдовъ вошелъ въ комнату. Въ ней было ужъ челов?къ 15 присяжныхъ. Вс? только пришли и не садясь ходили, разглядывая другъ друга и знакомясь. Всл?дъ за Нехлюдовымъ вошелъ въ мундир? и въ pince-nez судебный приставъ, худой, съ длинной шеей и походкой на бокъ въ связи съ выставляемой губой[61 - Зачеркнуто: «Онъ досталъ списокъ и сталъ перекликать оставшихся присяжныхъ. «Пожалуйте, у насъ хорошо, аккуратно», какъ будто говорилъ онъ.Купецъ потиралъ руки, чиновникъ обдергивалъ фракъ за лацканъ, точно они вс? собирались что то д?лать.] и, обратившись къ присяжнымъ, сказалъ:

– Вотъ съ, господа, сд?лайте одолженiе, къ вашимъ услугамъ пом?щенiе это. И сторожъ вотъ Окуневъ, кому что нужно.

Отв?тивъ на н?которые вопросы, которые ему сд?лали присяжные, приставъ досталъ изъ кармана листъ бумаги и сталъ перекликать присяжныхъ:

– Статскiй сов?тникъ И[ванъ] И[вановичъ] Никиф[оровъ].

Никто не откликнулся.

– Отставной полковникъ Иванъ Семеновичъ Иван[овъ].

– Зд?сь.

– Купецъ второй гильдiи Петръ Дубосаровъ.

– Зд?сь, – проговорилъ басъ.

– Бывшiй студентъ князь Дмитрiй Нехлюдовъ.

– Зд?сь, – отв?тилъ Нехлюдовъ.

Отм?тивъ не явившихся, приставъ ушелъ. Присяжные, кто познакомившись, а кто такъ только, догадываясь, кто кто, разговаривали между собой о предстоящихъ д?лахъ. Два д?ла, какъ говорилъ одинъ, очевидно все знающiй присяжный, были важныя: одно о злоупотребленiяхъ въ банк? и мошенничеств?, другое о крестьянахъ, за сопротивленiе властямъ. Все знающiй присяжный[62 - Зачеркнуто: худой, в?роятно, юристъ,] говорилъ съ особымъ удовольствiемъ о суд? какъ о хорошо знакомомъ ему д?л?, называя имена судей, прокурора, знаменитыхъ адвокатовъ,[63 - В подлиннике: адвокатахъ,] которые будутъ участвовать въ процесс? о мошенничеств?, и безпрестанно употреблялъ техническiя слова: судоговоренiе, кассацiя, по стать? 1088 по совокупности преступленiя и т. п. Большинство слушало его съ уваженiемъ. Нехлюдовъ былъ занятъ своими мыслями, верт?вшимися преимущественно около Алины Кармалиной. Нын?шняя записка, простая, дружеская, съ упоминанiемъ о томъ, что она взяла на себя обязанность быть его памятью, и приглашенiе об?дать къ нимъ посл? суда, и напоминанiе о верховой лошади, которую она сов?товала, а онъ не позволялъ себ? купить, – все это было больше ч?мъ обыкновенныя дружескiя отношенiя.

<Нехлюдовъ былъ челов?къ стариннаго, несовременнаго взгляда. Онъ не считалъ, какъ это считаютъ теперешнiе молодые люди, что всякая женщина готова и только ждетъ случая отдаться ему и что д?вушки нев?сты всегда вс? готовы при мал?йшемъ намек? съ его стороны броситься ему на шею, а, напротивъ, считалъ, что женщины его круга (къ сожал?нiю, онъ считалъ это только по отношенiю женщинъ своего круга), что женщины его круга это все т? особенныя, поэтическiя, утонченныя, чистыя, почти святыя существа, каковыми онъ считалъ свою мать и какою воображалъ свою будущую жену, и потому передъ всякой д?вушкой, которая нравилась ему и которую онъ могъ над?яться сд?лать своей женой, передъ всякой такой д?вушкой онъ роб?лъ, считалъ себя недостойнымъ ничтожествомъ не только по очевидной нечистот? своей въ сравненiи съ несомн?нной невинностью д?вушки, но и просто по ничтожеству своихъ и т?лесныхъ и душевныхъ качествъ въ сравненiи съ т?ми, которыя онъ приписывалъ ей. Кармалина нравилась ему.>[64 - Взятое здесь в ломаные скобки отчеркнуто сбоку чертой с пометкой: пр[опустить].] Какъ ни считалъ Нехлюдовъ себя недостойнымъ такого возвышеннаго поэтическаго существа, какимъ представлялась ему Алина, въ посл?днее время, въ самое посл?днее, онъ начиналъ в?рить, что она можетъ быть не отказала бы ему, если бы онъ и р?шился сд?лать предложенiе. А жениться ему хот?лось. Холостая жизнь съ своей диллемой в?чной борьбы или паденiя становилась ему слишкомъ мучительна. Кром? того, она просто вс?мъ своимъ таинственнымъ для него д?вичьимъ изяществомъ пл?няла его, и онъ самъ не зналъ, какъ сказать: влюбленъ или не влюбленъ онъ въ нее. Когда онъ долго не видалъ ее, онъ могъ забывать ее, но когда онъ вид?лъ ее часто, какъ это было посл?днее время, она безпрестанно была въ его мысляхъ. Онъ вид?лъ ея улыбку, слышалъ звукъ ея голоса, вид?лъ всю ея изящную фигуру, именно всю фигуру, никакъ не отдельныя матерiальныя части ея фигуры, – вид?лъ ее, какъ она, посл? того какъ играла для него любимыя его вещи, вставала отъ фортепьяно, взволнованная, раскрасн?вшаяся и смотр?ла ему въ глаза. Ему было какъ то особенно св?тло, радостно и хорошо съ нею. Теперь онъ сид?лъ въ комнат? присяжныхъ, думая о ней, о томъ, какъ онъ сд?лаетъ ей предложенiе, если сд?лаетъ его. Какъ, въ какихъ словахъ? И какъ она приметъ? Удивится? Оскорбится? И онъ вид?лъ ее передъ собой и слышалъ ея голосъ. «Н?тъ, не надо думать, – подумалъ онъ. – Изъ думъ этихъ ничего не выйдетъ. Это само сд?лается, если это должно сд?латься. Лучше посмотрю, что тутъ д?лается». И онъ вышелъ въ коридоръ и сталъ прохаживаться. Движенiе по коридору все усиливалось и усиливалось. Сторожа то быстро ходили, то, несмотря на старость, рысью даже б?гали взадъ и впередъ съ какими то бумагами. Приставы, адвокаты и судейскiе проходили то туда, то сюда. Нехлюдовъ былъ въ томъ особенномъ, наблюдательномъ настроенiи, въ которомъ онъ бывалъ во время службы въ церкви. Мыслей не было никакихъ, но особенно ярко отпечатывались всякiя подробности всего того, что происходило передъ нимъ. Вотъ дама сидитъ въ шляп? съ желтымъ цв?ткомъ на диванчик? и, очевидно спрашивая сов?та адвоката, говоритъ неумолкаемо и не можетъ удержаться, и адвокатъ тщетно ждетъ перерыва ея р?чи, чтобы высказать уже давно готовый отв?тъ; вотъ сторожъ, очевидно б?гавшiй покурить, строго останавливаетъ молодаго челов?ка, желавшаго проникнуть въ запрещенное м?сто; вотъ жирный судья съ расплывшимся жиромъ, поросшiй курчавыми с?дыми волосами на затылк?, съ вывернутыми ногами, съ портфелемъ въ старомъ фрак?, очевидно, состар?лся уже въ этихъ коридорахъ и залахъ. Вотъ знаменитый адвокатъ въ дорогомъ фрак?, точно актеръ передъ выходомъ на сцену, знаетъ что на него смотрятъ и, какъ будто не зам?чая этихъ взглядовъ, что-то ненужное говоритъ собес?днику; вотъ товарищъ прокурора, молоденькiй, черноватенькiй, худенькiй юноша, очевидно дамскiй кавалеръ въ разстегнутомъ мундир? съ поперечными погонами, съ портфелемъ подъ мышкой, махая свободной рукой такъ, что плоскость руки перпендикулярна его направленiю, поднявъ плечи, быстрымъ шагомъ, чуть не б?гомъ, проб?жалъ по асфальту не оглядываясь и, очевидно, не столько озабоченный, сколько желающiй казаться такимъ; вотъ священникъ старенькiй, пл?шивый, красный, жирный, съ б?лыми волосами и р?дкой б?лой бородой, сквозь которую просв?чивалъ красный жиръ, скучая прошелъ по очевидно надо?вшимъ ему м?стамъ приводить тутъ и зд?сь людей къ присяг?. А вотъ съ громомъ ц?пей провели конвойные съ ружьями арестантовъ въ халатахъ, мущинъ и женщинъ.

<Одинъ изъ сотоварищей, присяжный, подошелъ къ Нехлюдову въ то время, какъ онъ пропускалъ мимо себя арестантовъ въ ц?пяхъ, проходившихъ мимо.

– Это какiе же? – спросилъ Нехлюдовъ. Онъ хот?лъ сказать: «это наши?» но сказалъ: – Это т?, которые будутъ судиться въ нашей сессiи?

– Н?тъ, это къ судебному сл?дователю наверхъ, – отв?тилъ присяжный. – Какой старикъ страшный, – прибавилъ онъ, указывая на одного изъ арестантовъ.

– Да, да, – отв?тилъ Нехлюдовъ, хотя и не зам?тилъ ничего особеннаго страшнаго въ старик?.>[65 - Взятое здесь в ломаные скобки отчеркнуто сбоку чертой с пометкой: пр[опустить].]

Знакомый адвокатъ подошелъ къ Нехлюдову.

– Здравствуйте, князь, – сказалъ онъ, – что, попали?

– Да. Что, скоро?

– Не знаю. А что, вы зд?сь въ первый разъ?

– Въ первый разъ.

– И залъ не знаете?

– Н?тъ.