Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война

10 октября 1912 г. русское и австро-венгерское правительства вручили Болгарии ноту, в которой заявляли, что, «основываясь на ст. 23 Берлинского договора, они возьмут в свои руки, в интересах населения, осуществление реформ в управлении Европейской Турцией, при чем, разумеется, эти реформы не нарушат суверенитета е. в. султана и территориальной целости Турецкой империи. Настоящая декларация, впрочем, сохраняет за великими державами право на совместное изучение в будущем предполагаемых реформ». Аналогичная нота была вручена Порте того же числа посланниками Австро-Венгрии, Англии, Франции, России и Германии, при чем вторично подчеркивалось, «что эти реформы не нарушат территориальной целости империи». В своем ответе на эти ноты Турция указывала, что на реформы в своих европейских областях она смотрит тем серьезнее, что намерена провести их без иностранного вмешательства, и что если предпринятые ею в этом направлении шаги не дали до сих пор больших результатов, то одной из главных причин было, бесспорно, «смутное состояние и необеспеченность, причиняемые всевозможными покушениями, которые исходят из агитационных очагов и цель которых не подлежит никакому сомнению». Турция, прекрасно знавшая о видах Болгарии и Сербии на Македонию, равно как и о заключенном между ними союзе, имела все основания относиться без особого доверия к заявлениям о ненарушимости «территориальной целости империи».

13 октября Болгария от имени четырех союзников передала Турции ноту, которая приглашала «Высокую Порту приступить сейчас же, в согласии с великими державами и балканскими государствами, к выработке и введению в Европейской Турции реформ, предусмотренных ст. 23 Берлинского договора, при чем в их основу положить этнический принцип и осуществление этих реформ возложить на высший совет, составленный из равного числа христиан и мусульман под надзором посланников великих держав и министров четырех балканских государств». К ноте была приложена объяснительная таблица из 9 пунктов, детализирующих требования союзников в отношении административного управления областями Европейской Турции (см. примечание 76). К моменту вручения этой ноты война фактически уже началась, так как за несколько дней до того Черногория открыла военные действия.

На ноту балканских союзников ответа не последовало. Началась война. К концу ноября болгарские войска взяли Киркилиссе (Лозенград) и Люле-Бургас, сербские и греческие войска заняли почти всю Македонию. 5 декабря 1912 г. было объявлено перемирие, а 13 декабря в Лондоне начались переговоры между Турцией и четырьмя союзниками об условиях мира. Союзники выдвинули требование об уступке им Адрианополя, Скутари и Янины с прилегающими к ним областями. Все эти три города еще не были взяты союзническими войсками. Это требование было отвергнуто турками, которых поддерживала Австро-Венгрия. Достаточно посмотреть на карту, чтобы понять, что означал бы для Австро-Венгрии переход Скутари и Янины в руки Сербии и Черногории. Это означало бы прежде всего укрепление Сербии на Адриатическом побережье и возможность для Сербии, при совместных действиях с Италией, запереть Австро-Венгрии выход из Адриатического моря в Средиземное, поставив австро-венгерские порты, расположенные на берегу Адриатического моря, в такое же положение, в каком находятся русские порты северного черноморского побережья. Турки отказали, и переговоры были прерваны. 24 января 1913 г. военные действия возобновились. В ближайшие месяцы союзники вошли в Адрианополь, греческие части заняли Янину, а Скутари, по предварительному соглашению его защитника, Эссада-Паши, с черногорским королем, перешло к Черногории. Под энергичным давлением Австрии и Германии, которые недвусмысленно пригрозили войной и уже ввели свой флот в Адриатическое море, черногорские войска вынуждены были оставить Скутари.

Лондонские переговоры возобновились, и 30 мая 1913 г. был подписан мирный договор между Турцией, с одной стороны, и Сербией, Грецией и Болгарией – с другой. Согласно этому договору Болгария получила Адрианополь, Сербии – взамен выхода к Адриатическому морю – был предложен коммерческий порт на юге, без установления ее суверенитета на побережье, т.-е., иными словами, Сербии было предложено искать компенсации на юге, в Македонии, за счет Болгарии. На Адриатическом побережье образовывалось самостоятельное Албанское княжество, которое провозглашалось «суверенным», независимым от Турции и постоянно нейтральным княжеством с князем, назначаемым великими державами. Усилиями австрийской дипломатии удалось столкнуть лбами двух вчерашних союзников, Сербию и Болгарию. Вторая Балканская война родилась на Лондонской конференции.

На этой же конференции Румыния была вознаграждена за свой нейтралитет предоставлением ей болгарского города Силистрии.

Договор, подписанный под давлением послов крупных держав, никого из союзников не удовлетворил. Сербия потребовала от Болгарии вознаграждения за утерянное ею Адриатическое побережье. Болгария ссылалась на потерю Силистрии. Греция настаивала на уступке ей некоторых пунктов Юго-Восточной Македонии, населенных греками.

Нужно сказать, что такой исход событий ни для кого из участников союза не был неожиданным. Еще 27 октября 1912 г., через несколько дней после начала войны, Сазонов, бывший министр иностранных дел царской России, предлагал болгарам «обратить внимание сербов» на то весьма важное обстоятельство, что необходимость заставляет их, сербов, не домогаться территориальных приобретений на берегу Адриатического моря. С тупоумной ограниченностью, присущей царскому бюрократу, он пытался убедить сербов, для которых выход к морю был вопросом жизни и смерти, что не стоит «из-за одного приморского порта начинать новую войну».

В свою очередь и греки 20 октября 1912 г., т.-е. в самом разгаре войны между союзниками и турками, предъявили требование о разделе завоеванных местностей, при чем из греческого предложения следовало, что Болгария должна была получить территорию с населением в 1.300.000 душ, а Греция – в 2.000.000 душ, между тем как болгары выставили против турок армию в 562 тысячи душ, а греки в 215 тысяч. Таким образом, отношения между союзниками испортились уже во время войны, когда союзные войска плечо к плечу дрались против турок.

28 июня 1913 г. болгарские войска атаковали сербов. Началась вторая Балканская война – война между вчерашними союзниками. Против Болгарии выступили сербы, черногорцы и греки. Румыния, соблюдавшая до тех пор строгий нейтралитет, напала на Болгарию с севера. Турки, воспользовавшись общей свалкой, перешли в наступление и вернули себе Адрианополь.

Любопытно отметить, что сербский король, верховный главнокомандующий, в приказе по войскам так объясняет причины участия Сербии во второй Балканской войне: «Болгария, – говорится в приказе, – окруженная двумя морями, не дает Сербии связаться ни с одним морем… Болгары, вчерашние наши союзники, с которыми мы боролись плечо к плечу, которым мы, как настоящие братья, помогали всей душой, болгары оспаривают у нас те земли в Македонии, которые мы одни с такими жертвами приобрели».

Вторая Балканская война длилась всего один месяц. Болгария была разгромлена. 31 июля в Бухаресте открылась мирная конференция, закончившаяся в первых числах августа подписанием мирного договора, согласно которому Македония была поделена поровну между Сербией и Грецией, а Румынии досталась Новая Добруджа, исконная болгарская провинция, площадью в 6 1/2 тысяч кв. кил., с населением в 404 тысячи человек, из которых болгар 48 %, румын 3 %, а остальное население – турки и представители разных мелких народностей. Естественно, что в результате Бухарестского мира, отдавшего Добруджу Румынии и поделившего Македонию между Сербией и Грецией, Болгария затаила глубокую вражду к Сербии и Румынии. Кроме того, Болгария потеряла Адрианополь и значительную часть Фракии: то и другое пришлось отдать обратно Турции.

Таковы были итоги Балканских войн. Они никого не примирили, никаких проблем не разрешили, и восточный вопрос по-прежнему стоял перед европейскими державами и мелкими балканскими государствами неразрешенным, готовый в любой момент вновь вспыхнуть в виде дипломатического или вооруженного конфликта.

Материалы, составляющие содержание настоящего тома, представляют собою статьи, писанные Л. Д. Троцким в 1912 и 1913 г.г., в бытность его на Балканах, в качестве корреспондента ряда русских газет. Исключение составляют статьи, вошедшие в первый отдел книги, относящиеся к периоду 1908 – 1912 г.г. Первая часть этого отдела дает общее представление о балканском вопросе. Статьи, вошедшие во вторую часть, посвящены съезду балканской социал-демократии и дают представление о социалистическом движении балканского пролетариата. Весь первый отдел может рассматриваться как общее введение ко всему последующему изложению.

Второй отдел включает статьи, посвященные войне. Особо выделены материалы, относящиеся к Сербии и Болгарии. Материалы, относящиеся к последней, в свою очередь разделены нами на две группы: одна группа охватывает участие Болгарии в первой Балканской войне – с союзниками против Турции; другая группа посвящена участию Болгарии во второй Балканской войне – с бывшими союзниками.

Третий отдел книги посвящен послевоенной Румынии. К сожалению, причины, вызвавшие вторую Балканскую войну, недостаточно освещены автором. Это объясняется тем обстоятельством, что в этот период времени тов. Троцкого на Балканах уже не было. Этот пробел пытается, между прочим, восполнить вводная статья от редакции.

Редакции не удалось избегнуть некоторых повторений, правда, крайне незначительных. В особенности это относится к разделу «Рассказы участников». Для статей, представляющих собою, как уже указано, корреспонденции, имеющиеся в книге повторения неизбежны.

Примечания, относящиеся к России и к событиям, так или иначе связанным с нею, перепечатаны с незначительными изменениями из уже вышедших томов сочинений Л. Д. Троцкого. Примечания, относящиеся к Балканам и к Ближнему Востоку вообще, составлены одним из наших молодых марксистов-востоковедов, тов. А. Ф. Миллером. Им же составлен и указатель литературы.

Существенную помощь в работе над томом оказали также т.т. М. Любимов и И. Б. Румер. Всем перечисленным товарищам редакция приносит свою сердечную благодарность.

I. У порога войны

1. Балканский вопрос

Л. Троцкий. ТУРЕЦКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ЗАДАЧИ ПРОЛЕТАРИАТА

I

Российская революция пробудила эхо далеко за пределами России. В Западной Европе она вызвала бурный прилив в пролетарском движении. И в то же время она пробудила к политической жизни народы Азии. В Персии, пограничной с Кавказом

(#c_6), начинается под непосредственным влиянием кавказских событий революционная борьба, которая с переменным успехом тянется уже более двух лет.[1 - Революция в Персии. – Оппозиционное движение в Персии начинает нарастать уже в конце прошлого столетия, когда Англия и Россия стали требовать от персидского правительства все новых и новых льгот и привилегий, разорявших и закабалявших страну. В поисках денег для удовлетворения своих прихотей «шах-ин-шах» («царь царей») не останавливался перед предоставлением иностранным капиталистам даже таких концессий, которые затрагивали самые существенные интересы Персии, как, например, аннулированная впоследствии концессия английскому капиталисту барону Рейтеру (1872), являвшаяся, по оценке самих англичан, «совершенно необычайной, полной передачей в руки иностранца всех промышленных ресурсов государства». В 1890 г. шах Насер-эддин предоставил одной английской компании монополию на обработку и продажу табаку во всей Персии, что вызвало резкое возмущение всех слоев персидского народа, усмотревшего в этой «уступчивости» шаха начало распродажи страны иностранцам. В результате ряда демонстраций и энергично проведенной в течение двух месяцев своеобразной стачки курильщиков и торговцев табаком, шах должен был отказаться от концессии, уплатив англичанам 5 миллионов рублей отступного. Получила ряд концессий и Россия (рыбные ловли на Каспийском море, телеграф в Северной Персии, лесные промыслы в Мазандеране, бирюзовые копи), завоевавшая к началу нынешнего столетия исключительное влияние на шаха и сделавшаяся в Северной Персии фактическим хозяином. Помимо концессий, царская Россия закабаляла Персию и более прямыми способами: по шахскому указу 1879 года была организована персидская казачья бригада, составленная из персов, но находившаяся под командой русских офицеров. Эта бригада держала в своих руках все три северные столицы: религиозную (Мешхед), шахскую (Тегеран) и княжескую (Тавриз), при чем в Тавризе к «валиагду» (наследник престола) был приставлен в качестве советника русский генерал. Англия же сосредоточила свое внимание на южных областях, захватив богатые нефтяные источники по реке Каруну и подчинив своему контролю все побережье Персидского залива.Это неприкрытое расхищение персидского народного достояния, не встречавшее никакого сопротивления со стороны шаха, крайне уронило престиж последнего. Не только молодая персидская буржуазия, которая при создавшихся условиях была лишена всякой возможности нормально развиваться, но и высшие классы, феодалы и духовенство, перешли в оппозицию. У этих последних были свои причины: духовенство боялось судебных реформ, которые шах собирался ввести по требованию англичан и которые лишили бы духовенство судебных функций и, следовательно, значительной части доходов; феодально-бюрократические круги возмущались тем, что шах не делится с ними всякого рода «займами», предоставлявшимися Россией, и окружает себя русскими и вообще иностранными советниками, оттесняющими на задний план персов.Но действительно массовый, народный характер движение приняло только в 1905 – 1906 г.г. Поражение царской России в войне с Японией разрушило в глазах персов ореол непобедимости «белого царя» и ослабило тот страх, который они испытывали перед всесильными русскими генералами. Революция же 1905 года в России дала оформление персидскому национальному движению и сыграла громадную агитационную роль в борьбе против шахского абсолютизма. Тысячи персидских рабочих получили революционный закал в Баку; там персидские эмигранты-революционеры проникались революционной идеологией, печатали свои прокламации, закупали оружие. А впоследствии, после разгона Ляховым первого меджлиса (см. ниже), ряды персидских борцов пополнились прибывшими из Закавказья революционерами, сражавшимися под начальством Саттар-хана (см. прим. 33) и других вождей конституционалистов.Первые вспышки революции произошли в Тегеране и носили своеобразный, чисто персидский характер. В декабре 1905 года большое число горожан и духовенства, в знак протеста против несправедливых налогов, «садится в бест», т.-е. укрывается в том или ином недоступном для правительства месте (мечети, иностранные посольства), заявляя, что не выйдет, пока не будут удовлетворены предъявленные требования. Волнения и «бесты» следуют один за другим и достигают высшей точки в августе 1906 года, когда наиболее влиятельное духовенство (муджтехиды) в сопровождении тысячных толп народа торжественно покинуло столицу и удалилось в городок Кум; одновременно в английском посольстве (англичане тогда охотно поддерживали конституционное движение, желая создать затруднения своим соперникам – русским) «село в бест» около 10 тысяч тегеранских купцов и ремесленников, и город совершенно замер. Шах Мозаффер-эддин, незадолго до этого потерпевший неудачу в попытке получить заем в России, которая, в связи с революционными событиями, сама испытывала денежные затруднения, должен был пойти на уступки и объявил о созыве меджлиса (парламента).Меджлис открылся в октябре 1906 г. Его деятельность носила весьма прогрессивный характер: была отменена продажа должностей; «энджумены» (выборные комитеты в городах, состоявшие в массе из купцов и ремесленников) получили право избирать судей; сбор десятины был изъят от помещиков и передан администрации; был значительно уменьшен цивильный лист шаха; были уничтожены «тиюли» (феодальные пожалования) и т. п. В сентябре 1907 г. преемник Мозаффер-эддина, шах Мемед (Мохаммед) – Али, подписал «дополнение к основным законам», т.-е., в сущности, конституцию.Но шах вскоре перешел в наступление. Ему значительно помог тогда еще могущественный Абдул-Хамид, двинувший турецкие войска в персидский Азербайджан. Стала на его сторону и царская власть, подавившая революционное движение в собственной стране и решившая расправиться с персидской «смутой». Англия, прежде заигрывавшая с конституционалистами, теперь, по соглашению 1907 г., договорилась с Россией о разделе Персии на «зоны влияния» и стала также, по крайней мере официально, поддерживать шаха. Опираясь на «держав-покровительниц» и, в первую очередь, на силы казачьей бригады, Мемед-Али совершает реакционный государственный переворот. 23 июня 1908 г. командир казачьей бригады полковник Ляхов, в полном согласии с царским посланником Гартвигом, бомбардирует меджлис, разгоняет муджтехидов и депутатов, а наиболее «опасных» вешает. После этого Ляхов назначается военным губернатором Тегерана с диктаторскими полномочиями.Персия вступает в полосу гражданской войны. Вспыхивает революция в Тавризе, где «фидаи» («жертвующие собою» за революцию) героически обороняются в течение 9 месяцев против шахских банд (см. прим. 33). Восстает Решт, превратившийся в «вольный город». Выступили в защиту конституции и горцы-бахтиары, которых тайно поддерживали англичане, испугавшиеся чрезмерного усиления России. В июне 1909 г. начался поход на Тегеран; с севера двинулись рештяне, с юга – бахтиары. В августе войска конституционалистов вступили в Тегеран. Шах бежал в русское посольство (16 августа) и впоследствии переправился в Россию. Меджлис объявляет Мемед-Али низложенным и возводит на престол его одиннадцатилетнего сына Ахмед-Мирзу.После победы над шахом конституционное движение начинает быстро падать. Прежде всего возникают серьезные разногласия в лагере самих конституционалистов. Феодалы и духовенство считали революцию законченной, стремясь использовать конституцию для закрепления своих прав и привилегий. Действительно революционный класс – городская торгово-ремесленная буржуазия – оказался в борьбе с реакцией предоставленным самому себе. Наступление на конституционалистов повели «державы-покровительницы», Россия и Англия. Путем финансовой блокады и открытой организации контрреволюции они добились полного подчинения тегеранского правительства своему влиянию. Когда же попытка России восстановить на престоле Мемед-Али (лето 1911 года) окончилась неудачей, вследствие энергичных действий финансового советника Шустера, изыскавшего средства на вооружение армии, – русское правительство, в согласии с Лондоном, решило совершенно ликвидировать остатки персидской независимости. В декабре 1911 г. Россия ультимативно потребовала удаления Шустера и назначения впредь иностранных советников не иначе, как по соглашению с Россией и Англией. Меджлис сперва отверг эти требования; тогда Россия отправила в Персию свои войска, оккупировала Тавриз, Решт, Казвин, Мешхед и приблизилась к Тегерану. В этих условиях меджлису пришлось сдаться. Все требования России были приняты, меджлис распущен на два года, в стране запрещены собрания и закрыто большинство газет. Персия оставалась в русско-английской кабале вплоть до 1917 года.Октябрьская революция, выведшая сначала из строя одного партнера – царскую Россию, дала вместе с тем мощный толчок развитию нового национального движения в Персии (1920 – 1921 г.г.), освободившего страну и от английской диктатуры.] В Китае, в Индии – всюду народные массы поднимаются против своих собственных деспотов и против европейских хищников (капиталистов, миссионеров и пр.), которые не только эксплуатируют европейский пролетариат, но и разоряют народы Азии. Последним отголоском российской революции является революция в Турции, происшедшая летом этого года.

Турция расположена на Балканском полуострове, в юго-восточном углу Европы. Страна эта испокон веков считалась образцом застоя, мертвечины и деспотизма. Султан в Константинополе ни в чем не уступал своему петербургскому собрату, а во многом даже превосходил его. Иноверные и иноплеменцы (славяне, армяне, греки) подвергались дьявольским преследованиям. Но и своим (туркам-магометанам) жилось не сладко. Крестьянство – в кабале у чиновников и помещиков, нищее, невежественное, суеверное. Школ мало, учреждение фабрик всячески тормозилось султанскими властями из страха перед развитием пролетариата. Всюду и везде шпионы. Воровство и расточительность султанской бюрократии (как и царской) безграничны. Все это привело к полному упадку государства. Капиталистические правительства европейских стран, как голодные собаки, обступали Турцию, стараясь отхватить в свою пользу по куску. А султан Абдул-Гамид[2 - Султан Абдул-Хамид II (Гамид) – родился в 1842 г., вступил на престол в 1876 г. К концу царствования его предшественника, султана Абдул-Азиза, кризис внутреннего и международного положения Турции достиг чрезвычайного напряжения. Иностранные державы открыто стремились вмешаться во внутренние дела Оттоманской империи. Россия, в частности, усиленно готовилась к войне, стягивая свои войска в Бессарабии и одновременно обеспечивая себе, путем переговоров, нейтралитет Австрии. В самой Турции произвол султанских чиновников и продажность дворцовой камарильи делали страну совершенно бессильной бороться против агрессивных стремлений европейских держав. При таких условиях группа государственных людей, во главе которых стоял Мидхат, пришла к убеждению, что единственным выходом является немедленное введение конституции (о конституции Мидхата см. прим. 11). Так как султан Абдул-Азиз был яростным противником конституции, то первым шагом конституционалистов был государственный переворот с целью замены старого султана другим.30 мая 1876 г. шейх-уль-ислам (духовный глава мусульман) Хайрулла издал в ответ на запрос министра следующую «фетву»: «если глава правоверных обнаруживает признаки умственного расстройства, если он проявляет невежество в государственных делах, если он употребляет государственные доходы на свои личные потребности в большей мере, чем может вынести нация, если он вносит путаницу в политические и духовные дела, если сохранение власти в его руках грозит вредом для народа, – он может быть низложен». Ночью того же дня Абдул-Азиз был низложен, а 5 июня убит. На престол был возведен Мурад V, на которого конституционалисты возлагали большие надежды. Но он вскоре стал обнаруживать признаки помешательства и 1 сентября того же года был низложен с разрешения шейх-уль-ислама, а на престол вступил султан Абдул-Хамид II. Хотя он и был обязан своим восшествием на престол конституционалистам и даже обещал ввести конституцию, он проявил себя крайним реакционером и абсолютистом. Приняв 23 декабря 1876 г. конституцию Мидхата, Абдул-Хамид лишь по необходимости терпел в течение года существование бесправного и почти бессловесного парламента, распустив его, в конце концов, в феврале 1878 г. (см. прим. 11). Все дальнейшее царствование Абдул-Хамида прошло под знаком жесточайшей реакции, известной в Турции под названием эпохи «зулума» (разбой). В течение 30 лет страна была наводнена султанскими шпионами, терроризировавшими население. Государственные доходы расточались на прихоти султана и на подарки его фаворитам. Чиновники и солдаты перестали получать жалованье. Лучшие казенные земли были захвачены султаном. Казна была совершенно истощена. Тюрьмы наполнялись «подозрительными», главные кадры которых составляла буржуазная интеллигенция и, в первую очередь, офицеры армии.Революция 1908 г. восстановила конституцию Мидхата, но оставила еще Абдул-Хамида на престоле. Он воспользовался своим положением и подготовил контрреволюционный переворот, произведенный обманутыми им солдатами 13 апреля 1909 г. Однако, торжество султана продолжалось всего две недели. 26 апреля македонская армия младотурок (см. прим. 3) вступила в Константинополь, а 27 апреля, согласно «фетве» шейх-уль-ислама Мехмед-Зия-эддина, султан Абдул-Хамид II был низложен и заточен в свой дворец, где он и умер в 1918 г.] продолжал делать долги да истощать население. Недовольство в народе накоплялось сыздавна и под влиянием русских и персидских событий прорвалось наружу.

В России главным революционным борцом выступил пролетариат. Но в Турции, как мы сказали уже, промышленность – лишь в зародыше, поэтому пролетариат малочислен и слаб. Наиболее образованные элементы турецкой интеллигенции, (как учителя, инженеры и пр.), почти не находя применения своим силам в школах и на фабриках, поступали в офицеры. Многие из них учились в западно-европейских странах, изучали тамошние порядки, а у себя на родине сталкивались с темнотой и нищетой турецкого солдата и с унижением государства. Это оскорбляло их. Таким образом офицерство стало очагом недовольства и возмущения.

Когда восстание вспыхнуло в июле этого года, султан оказался сразу почти что без армии. Корпус за корпусом переходил на сторону революции. Темные солдаты не понимали, правда, цели движения, но недовольство своей судьбой заставляло их идти за офицерами, которые решительно требовали конституции, угрожая в противном случае низложить султана. Абдул-Гамиду ничего не оставалось, как пойти на уступки: он «даровал» конституцию (султаны всегда делают такие «подарки», когда им к горлу подставят нож), призвал к власти либеральное министерство и назначил выборы в парламент.

Страна сразу ожила. Начались непрерывные митинги. Появилось много новых газет. Пробудился сразу, как под ударом грома, молодой турецкий пролетариат. Начались стачки. Возникли рабочие организации. В Смирне стала выходить первая социалистическая газета.

Сейчас, когда мы пишем эти строки, собрался уже турецкий парламент, большинство которого состоит из реформаторов-младотурок.[3 - Младотурки. – Термин «младотурки» (по-турецки – «йени османлар») возник еще в конце XIX столетия и применялся тогда ко всем элементам, недовольным Абдул-Хамидовским режимом и стремившимся к его свержению. Ядро младотурок составляло молодое турецкое офицерство, получившее образование и Константинопольском военном училище, где султан в силу необходимости должен был допустить преподавание по европейскому образцу, но где он в то же время установил, через многочисленных шпионов, самый строгий надзор, подвергая «неблагонадежных» высылке и даже казни. Естественно, что уцелевшие, пропитавшись, с одной стороны, либеральными европейскими идеями и, с другой, глубокой ненавистью к султану, считали себя предназначенными для освобождения Турции от деспотизма Абдул-Хамида.Классовой опорой младотурок была нарождавшаяся туземная буржуазия, начинавшая уже тогда формироваться в крепнущий с каждым днем «класс для себя». Интересы этой буржуазии повелительно требовали превращения Турции в сильное и, главное, централизованное государство, которое могло бы воспрепятствовать проводившемуся, при прямом содействии феодально-клерикальной султанской клики, закабалению страны иностранным капиталом.Среди различных революционных турецких организаций руководящую роль сразу же стал играть комитет «Единение и Прогресс» (Иттихад вэ Терекки), основанный в 1894 г. и поставивший себе задачей свергнуть Абдул-Хамидовский режим и создать централизованное буржуазное государство. Именно на долю иттихадистов (которых обычно и называют младотурками) выпала революционная борьба против старой Турции, против султана и поддерживавших его феодалов и реакционного духовенства и против всякого рода «либеральной» оппозиции (лига принца Сабах-эддина, «Согласие и Свобода» см. о них прим. 17 и 98), выдвинувшей лозунг децентрализации и местной автономии.Младотурецкое революционное движение вступило в полосу особенного подъема после 1903 г., когда в результате Мюрцштегского соглашения между Россией и Австрией были введены иностранный контроль и иностранная жандармерия в Македонии. Русская революция 1905 года еще больше вдохновила младотурок, начавших уже практически готовиться к восстанию.В 1906 г. «Единение и Прогресс» переносит свою резиденцию в Турцию, в Салоники, и намеревается приурочить революционное выступление к тридцатилетней годовщине коронации Абдул-Хамида (1 сентября 1906 г.), но благодаря ряду неблагоприятных обстоятельств переворот пришлось отложить. Ревельское свидание царя Николая II с английским королем в мае 1908 года (см. прим. 87), – свидание, на котором Россия и Англия фактически договаривались о разделе Оттоманской империи, – заставило младотурок поторопиться. 23 июля 1908 г. в Македонии (в Монастире) восставшая турецкая армия, во главе с членами комитета «Единение и Прогресс» Энвером и Ниази, провозгласила восстановление турецкой конституции 1876 года, а на следующий день признал конституцию и султан.Деятельность младотурок после революции 1908 г. можно разделить на четыре периода. В первый период (23 июля 1908 г. – 27 апреля 1909 г.) младотурки, сделавшись действительными господами положения, не решались, однако, открыто вступить в управление страной и предпочли роль тайных контролеров государственной власти. Они оставили Абдул-Хамида на престоле и ограничились высылкой наиболее ненавистных деятелей старого режима и проведением на второстепенные посты своих людей. За этот период младотуркам пришлось пережить прежде всего ряд внешних затруднений. 5 октября 1908 г. князь Фердинанд провозгласил в Тырнове независимость Болгарии и одновременно были опубликованы рескрипты австрийского императора Франца-Иосифа об аннексии Боснии и Герцеговины. Но и внутри страны младотурки, уже через несколько месяцев после июльского переворота, встретились с сильной оппозицией со стороны явных и тайных сторонников старого режима. Против Иттихада выступила прежняя султанская клика, духовенство, выступили и так называемые «либералы» («ахрары») – сторонники децентрализации. Нити, идущие от этих разнообразных элементов, сходились в руках старого Абдул-Хамида, не терявшего надежды вернуть себе былую власть. Решительную попытку в этом направлении он сделал 13 апреля 1909 г., произведя контрреволюционный переворот, но продержался всего две недели: 26 апреля войска младотурок, под начальством Махмуд-Шефкет-паши, взяли Константинополь, а 27 апреля турецкий парламент низложил Абдул-Хамида и провозгласил султаном его брата, Мехмед-Решада (подробно о контрреволюционном перевороте 13 – 27 апреля 1909 г. см. прим. 90 – 91).В течение второго периода (27 апреля 1909 г. – 22 июля 1912 г.) младотурки открыто вступают в управление государством. Правда, во главе трех кабинетов этого периода стояли старые чиновники Абдул-Хамида – Хильми, Хакки и Саид, но это объясняется лишь турецкими традициями, в силу которых назначение слишком молодых везирей считается неудобным; руководящую же роль в правительстве стали играть виднейшие иттихадисты Талаат, Джавид, Халил и др. Внешние и внутренние затруднения младотурок не уменьшились. Италия захватила Триполи, Россия требовала открытия проливов для русского военного флота, балканские государства объединились и ждали только удобного случая для нападения на Турцию. В то же время продолжается борьба против Иттихада со стороны оппозиции. На смену «ахрарам» пришел «Итиляф вэ Хурриет» («Согласие и Свобода»), явившийся центром притяжения для всех реакционных элементов страны. Особого напряжения достиг кризис в апреле 1911 г., когда в парламентской фракции иттихадистов произошел раскол и образовалась отдельная оппозиционная группа во главе с ходжою Меджди.Младотурки, вступив в конфликт с парламентом, добились его роспуска (18 января 1911 г.). Новая палата, собравшаяся 18 апреля 1912 г., состояла в подавляющем большинстве из сторонников правительства. Но оппозиция продолжала свою работу внепарламентским путем, развивая энергичную деятельность в армии. Образовалась военная лига «спасителей отечества» («Халаскярани Миллет»), которая 19 июля предъявила султану требование смены правительства. Младотурки не решились на открытое противодействие, которое неминуемо привело бы к гражданской войне, и 22 июля Гази-Ахмед-Мухтар-паша образовал новый кабинет, в состав которого вошли наиболее видные деятели оппозиции.Третий период (22 июля 1912 г. – 23 января 1913 г.) – период власти противников младотурок. «Либеральное» правительство Мухтар-паши закрыло 5 августа 1912 г. младотурецкий парламент и вскоре ввело в стране осадное положение и военные суды. При этом были амнистированы сторонники Абдул-Хамида, а многие деятели «Единения и Прогресса» были арестованы. Неудачи турецкой армии в Балканскую войну, объяснявшиеся неумелым руководством противника младотурок Назим-паши, возродили популярность Иттихада в армии. Вскоре младотуркам представился удобный случай для возвращения к власти. 19 января 1913 г. представители шести «великих» держав предъявили Порте коллективную ноту, настойчиво «советуя» Турции отдать Болгарии Адрианополь. 22 января созванное великим везирем Кямиль-пашой собрание высших турецких сановников высказалось за мир. Лишь только это решение стало известным, в армии поднялось сильное возмущение, и уже на другой день, 23 января, вожди младотурок Энвер и Талаат, ворвавшись в Порту, убили военного министра Назим-пашу и заставили Кямиль-пашу подать в отставку. В тот же вечер великим везирем был назначен Махмуд-Шефкет-паша, и власть вновь оказалась в руках младотурок.Наконец, четвертый период (23 января 1913 г. – 30 октября 1918 г.) характеризуется постепенным сосредоточением всей государственной власти в руках триумвирата Талаат-Джемаль-Энвер. Внутренняя борьба партий обостряется еще более. 15 июня 1913 г., в отместку за убийство Назима, был убит Махмуд-Шефкет-паша, что вызвало ожесточенные репрессии со стороны правительства. В области внешней политики младотурки подпадают под полное влияние германского империализма, особенно после прибытия в ноябре 1913 г. в Константинополь германской военной миссии с Лиманом-фон-Сандерсом во главе, и вовлекают Турцию в мировую империалистическую войну. Мудросское перемирие, заключенное 30 октября 1918 г. в результате военного разгрома Турции, знаменует конец Оттоманской империи и, вместе с тем, конец младотурок, на смену которым, под давлением Антанты, пришли опять «либералы». (Еще о младотурках см. прим. 12.)] Какова будет судьба турецкой «Думы», покажет близкое будущее.

II

Старую бессильную Турцию капиталистические государства рвали на части. Австрия отрезала себе от Турции 30 лет тому назад две провинции (области): Боснию и Герцеговину, населенные, главным образом, сербами. На воровском наречии дипломатов этот грабеж называется «оккупацией», то есть как бы временным занятием провинций. Австрия ими, однако, беспрепятственно владела три десятилетия.

Но когда Турция стряхнула с себя султанский деспотизм и народ сам начал брать в свои руки дела страны, европейские хищники забеспокоились: как бы турки, укрепив государство, кой-чего не потребовали обратно. Австрия поторопилась свою «оккупацию» провозгласить «аннексией» (окончательным присоединением)

(#c_7). В сущности это ничего не меняло, ибо Босния с Герцеговиной и так и этак были в руках Австрии. Турки, тем не менее, запротестовали, требуя вознаграждения. Теперь между турецким правительством и австрийским ведутся по этому поводу переговоры.

Нас, однако, интересуют сейчас не эти переговоры сами по себе, а тот шум и визг, который подняли по поводу австрийской «аннексии» русские буржуазные партии с кадетами во главе.

– В Боснии живут сербы: сербы, как славяне, – нам братья. Поэтому русское правительство обязано немедленно приступить к освобождению Боснии из австрийского плена! – так вопят кадеты на всех углах и перекрестках, в газетах и на собраниях.

Мы, социал-демократы, обязаны решительно выступить против этой нелепой и вредной агитации. Ведь, подумать только: либералы предлагают царскому правительству заняться освобождением славян на Балканском полуострове. А нет ли поближе славян, которым нужно самим освободиться от царского правительства? Поляки – тоже «славяне». Однако, им под пятою самодержавия несравненно горше, чем сербам в Австрии.

Поляки и украинцы, великороссы и евреи, армяне и грузины, славяне и неславяне – все мы ходим по колена в крови, ежедневно проливаемой самодержавной бандой. А либералы требуют, чтоб это, преступнейшее из всех, правительство освобождало сербов из рук Австрии. Для чего? Для того, чтобы царь мог затем взять их в свои собственные, еще более грязные и кровавые руки!

Пролетариат России не может посылать Романова на борьбу с Австрией. Ибо Австрия нам не враг, а Романов нам не друг. Внутри Австрии и у нас, как и у сербского народа, есть верный и неутомимый союзник: австрийский пролетариат, который не на жизнь, а на смерть борется со своим правительством. И мы с своей стороны должны не укреплять царское правительство для борьбы с Австрией, не давать ему новобранцев, не голосовать за бюджет и заем, как делают предатели-кадеты в Думе, а, наоборот, всеми мерами ослаблять его, пока не нанесем ему последнего смертельного удара.

Российское самодержавие – заклятый враг свободных народов во всем мире. Недавно только царский полковник Ляхов[4 - Полковник Ляхов и персидский меджлис. – В 1906 г., под влиянием разраставшегося революционного движения в Персии, шах Мемед (Мохаммед) – Али был вынужден созвать меджлис (парламент). Меджлис быстро обнаружил резко оппозиционное настроение и поднял борьбу против политики шаха, шедшего на поводу у англо-русского империализма, систематически грабившего Персию. Царское правительство немедленно пришло на помощь персидской реакции в его борьбе с национально-революционным движением. Оно уполномочило стоявшего во главе Персидской Казачьей Бригады полковника Ляхова разогнать оппозиционный меджлис, что и было Ляховым выполнено 23 июня 1908 г. (см. прим. 1).] разрушил персидский меджилис (парламент), и при первом же благоприятном случае царское правительство несомненно попытается нанести удар обновленной Турции.

Вот почему наша борьба с царизмом имеет мировое значение. Мы окажем лучшую услугу сербам Боснии, как и всем вообще угнетенным народам, когда сорвем корону с головы Николая II. Помогать же кому бы то ни было царскими штыками мы не можем: на этих штыках – наша собственная кровь!

«Правда» N 2, 17 (30) декабря 1908 г.

Л. Троцкий. НОВАЯ ТУРЦИЯ

Младотурки достигли апогея своего влияния. В парламенте у них большинство. Председатель – младотурок. Султан неутомимо прижимает к своей груди бывших мятежников. Европейская дипломатия готова их насмерть заласкать… Много ли лет прошло с тех пор, как Ахмед-Риза,[5 - Ахмед-Риза – один из виднейших младотурок-эмигрантов. C 1896 г. издавал в Париже, по поручению комитета «Единение и Прогресс», газету «Мешверет» («Совет»), пользовавшуюся большой популярностью в Турции. После революции 1908 г. был избран председателем палаты депутатов.] парижский эмигрант и редактор подпольной газеты, обращался к первой Гаагской конференции мира с просьбой о защите турецкого народа против разнузданной константинопольской тирании? Ему грубо указали на дверь. Ни одно дипломатическое ухо не раскрылось для него. Голландское правительство пригрозило выслать его из страны, как «беспокойного иностранца». Тщетно стучался он у дверей влиятельных парламентариев; его не впускали. Только социалист Ван-Коль[6 - Ван-Коль – правый голландский социалист, один из руководителей голландской с.-д. партии. Участник Международного Социалистического Конгресса в Штуттгарте в 1907 г.] оказал ему поддержку, созвав под своим председательством собрание, на котором Ахмед-Риза апеллировал к сочувствию аудитории. А ныне европейские официозы спешат заверить, что председатель турецкого парламента пользуется заслуженными симпатиями со стороны всех европейских кабинетов… Бюлов[7 - Бюлов – германский канцлер в 1900 – 1908 г.г., один из выдающихся деятелей германского империализма. Много сделал для создания коалиции центральных держав. Способствовал теснейшему сближению Германии и Австро-Венгрии. Будучи сам помещиком-юнкером, Бюлов как бы олицетворял собою гегемонию помещичьей Пруссии над промышленной Германией.] не обинуясь расписывается в рейхстаге в отменном уважении к турецким офицерам, героям революционного переворота («Мы запомним ваши слова, господин канцлер!» – пишет Парвус по поводу этой речи).

Победа – самый действительный аргумент, и успех – наиболее убедительная рекомендация. Но в чем секрет этой победы и где тайна этого головокружительного успеха?

На эту тему «Речь»[8 - «Речь» – центральный орган кадетской партии. Главным редактором его был Милюков. В июльские и послеиюльские дни 1917 г. «Речь» вела бешеную кампанию против большевиков. Продолжением «Речи» являются ныне «Последние Новости», издаваемые Милюковым в Париже, и «Руль», издаваемый Гессеном, вторым редактором «Речи», в Берлине.] писала с укоризной по адресу левых: в Турции разные классы шли де в борьбу с сохранением той иерархии, которая связывает их в хозяйственной жизни страны; экономически господствующие классы удержали в революции гегемонию над народной массой, – отсюда победа.

А «Новое Время»[9 - «Новое Время» – петербургская ежедневная газета, издававшаяся с 1876 г. Ее редактором-издателем был Суворин. Газета заняла крайне консервативную позицию с самого начала своего существования. Будучи по существу официозом, «Новое Время» на своих страницах неизменно вело бешеную кампанию против революционной демократии, рабочего класса и радикальной интеллигенции. Травля «инородцев», особенно евреев, красной нитью проходит через все руководящие статьи газеты. Орган бюрократических верхов, «Новое Время» не отличалось особой устойчивостью своего политического курса и обычно меняло свое направление в связи с персональными изменениями в министерстве. Во время революции 1905 г. заняло крайне-реакционную позицию, требуя решительных мер против революционеров и бастующих рабочих.] в свою очередь с нравоучительным злорадством выговаривало кадетам: младотурки, не в пример российским либеральным доктринерам, крепко держали де знамя патриотического национализма и ни на минуту не порывали с монархическими и религиозными верованиями народа, – посему и были вознесены.

В политике, как и в личной жизни, нет ничего дешевле морализирования – дешевле и бесплоднее. Это занятие для многих, однако, привлекательно тем, что избавляет от необходимости вникать в объективную механику событий.

Чем объясняется поразительная победа младотурок – победа почти без усилий и жертв?

По своему объективному смыслу революция есть борьба за государственную власть. Эта последняя непосредственно опирается на армию. Поэтому всякая историческая революция ставила ребром вопрос: на чьей стороне армия? – и так или иначе разрешала его. В турецкой революции, – и это составляет ее индивидуальную физиономию, – сама армия выступила носителем освободительных идей. Новым общественным классам не только не приходилось преодолевать военное сопротивление старого режима, наоборот, им оставалось лишь играть роль сочувственного хора при революционном офицерстве, которое вело за собою против султанского правительства солдатские фаланги.

По своему происхождению, по своим историческим традициям Турция – военное государство. И в настоящее время она по относительной численности своей армии стоит впереди всех крупных европейских государств. Многочисленная армия требовала многочисленного офицерства. Часть его пополнялась из унтер-офицеров путем выслуги. Но Ильдиз