Сказочная наша жизнь

Помятая Старушка уезжает, обнимая сумку. Помятый Мужчина продолжает свой путь.

– Так я и знал, что он не виноват, – подытожил Майор и погладил себя по еще более седой голове.

    1965 г.

Дискуссионное

Газета напечатала письмо:

«Я Вова. Мне 5 лет. Два года я бью Таню Агафонову за то, что хотел с ней дружить, а она показала мне язык. Я больше не верю в добро. Как жить дальше?»

Где-то неправильно бьют девочку!

Разочарован мальчик!

Всколыхнулось все в стране.

Волнуются колхозники. Радируют моряки танкера «Неугасимый». В смятении интеллигенция.

– Веры нет… нету веры… нету… нету…

– Опять на пять лет опоздали с духовностью.

– Выпороть мерзавца!

А права ли Таня?

– Нужно откровенно сказать о женском…

– Выпороть мерзавку.

«Я тоже всегда бью девчонок, потому что они от этого плачут. Ты молодец, Вовка! Я знаю, что мое письмо не напечатают. Коська Н.».

– Твое письмо напечатано, Костя. Мы за широту мнений. Пульс жизни в руках общества.

    1965 г.

Закулисная история

Старый лев снюхался с дрессировщиком. И, чувствуя за собой звериную силу, человек обнаглел и обленился. На глазах всей публики он таскал львов за хвосты и ходил по ним ногами. А на репетициях дрессировщик не объяснял сверхзадачу и сквозное действие, а просто орал:

– Я вам, котяры, инстинкты вправлю! Намотайте себе на усы: те, кто не будет стоять на задних лапах и плясать под мою дудку, узнают почем фунт мяса…

Тем временем старый лев сидел в клетке со всеми удобствами, держал в лапах баранью ногу и позировал для фильма «Львиная доля». В его голове сладко ворочались условные рефлексы. И все что-то про славу и большие мясные гонорары.

Каждый вечер львы выбегали на арену и демонстрировали свое непротивление издевательствам. Старый лев рявкал на сородичей и ему аплодировали за сознательность, потом он рявкал на дрессировщика и тот срывал аплодисменты за отвагу и мужество.

Потом в цирке гас свет, и львы в тесных клетках роняли головы на лапы. Им снилась свобода и крики: «Браво!»

Но однажды терпение зверей лопнуло.

– Мы не растем, – начали молодые львы, – зачем мы в город ехали!

– Ррры, – подхватила красивая львица, – кругом творческая жизнь кипит. Вон собаки в бантах, медведи за рулем сидят, а у нас даже гигиену не соблюдают: я у шефа кусок мяса должна с потного лица слизывать. И чего он потеет? Он же совершенно не в моем вкусе.

Львы загалдели:

– Нас дешево ценят!

– … если ты собака, то ты – друг человека, а если ты лев, то гонят за решетку.

– Наши предки гладиаторами объедались, а тут костями попрекают.

От шума проснулся старый лев.

– Спать, щенята, – замахнулся он по привычке лапой и показал зубы. Но против его стертой челюсти раскрылись пасти с зубами, как у ковша экскаватора. Старик все понял, сник и выкатил слезу.

– Дармоед!.. Лизоблюд!.. Доносчик!.. – рычал коллектив.

В клетку вбежал дрессировщик.

– О чем сборище? Па-ачему звериные крики? – Хлопнул он кнутом и стрельнул из пугача. «Куси их!», – велел он старому льву, но тот отвернулся, а львица села у входа и облизнулась. Дрессировщик упал на колени.

Долго рявкали львы ему свои обиды и, наконец, присудили его к выполнению всей программы. Кряхтя и загораживая лицо, пролез он сквозь огненный круг, упал, прыгая с тумбы на тумбу, зубами выбрал из гривы льва рассыпанный там бефстроганов, а один молоденький лев попытался сунуть ему в рот свою голову, и хотя влезло только ухо, от шерсти он еле отплевался.

Обессиленный, с обгоревшими бровями дрессировщик прилег у решетки, но львица щелкнула его хвостом, дескать: «Стоять! На арене артист должен быть неутомим и весел».

А львы выступили с триумфальной программой. Они показали все свои способности: прыжки в длину, поднятие тяжестей зубами, борьбу и захваты, громовой рык и царственную поступь.

– Ах – ах – ах!!! – восхищались зрители.

Старый же лев кое-как устроился в провинциальный зоопарк и то клетку ему дали не отдельную, а напополам с собачкой Тобиком.

А дрессировщик остался в труппе. Он трудолюбиво готовит реквизит, ворочает тумбы и в награду получает сахар. И публика ему аплодирует за то, что сумел стать человеком и поборол скотские привычки.

    1966 г.

По образу и подобию

Спасаясь от людского несовершенства, многие роботы бежали в леса. Они начали новую жизнь.

Каждый вечер у заправочного ларька собиралась кучка устаревших. Стояли ржавые и дырявые.

– Я керосин еще на гарантийке начал пить.

– А я знаю коктейль: бензин, бензол и чуточку серной кислоты. Трахнешь стакан – искры из шарниров и дым в предохранителях.

– Еще стопочку солярочки!