Было в городе на Каме. Рассказы и стихи

За окном туман и морось.
Под деревьями ковры
Из изысканных «отбросов» —
Опадающей листвы.
Опечаленное солнце
Грустно светит сквозь оконца
В серо-мглистых облаках,
В продырявленных местах.

Ах, как быстро пролетели
Эти дивные недели,
Обгоняя в спешке вдаль
Даже строгий календарь.
Нас влюбили, обаяли,
Год любви наобещали,
Но, как водится, сбежали
В им предписанную даль.

В памяти храню я это
Упоительное лето.
Как прелестен был июнь!
Соблазнителен июль!
Да и август плодовитый,
Нувориш и сибарит,
Сплошь припасами набитый
До сих пор в глазах стоит.

    (20.09.2014)

МИМОЛЕТНОЕ

Безжалостна природы установка:
Назначить лето до обидного коротким!!!
Печальна участь северной страны —
Вкушать в достатке только прелести зимы.

    (01.09.2015)

НОВОГОДНИЙ МАСКАРАД НА ОСТРОВЕ ДИКСОН

Унеси меня, романтика,
В голубые дали Севера,
В царство, под названьем Арктика,
Где просторы неизмеренны.
Где зима – царица щедрая
На ветра, морозы жгучие.
Где ласкают вихри снежные,
Поцелуями колючими.
Возврати меня, романтика,
На забытый остров каменный,
Убежавший в море Карское
От Большой земли окраины.

* * *

Впоследствии, когда это событие перешло в фазу весёлых воспоминаний, мало кто мог сказать, откуда взялась эта идея, тем более, что никто её всерьёз и не воспринял – ну чистая маниловщина, утопия, нереально это здесь. Случалось, что и обсуждали, мечтательно тянули: «Да, хорошо бы…», но разговорами всё и ограничивалось.

А дело было в том, что в разные обсерваторские отделы частенько стал наведываться Илья, молодой гидробиолог. Зайдёт ни с того, ни с сего, скажем, к аэрологам или вот к метеорологам, где сплошь молодые девушки, присядет на свободный стул, а то и просто остановится у какого-нибудь стола и для начала выскажется насчёт погоды. Ну, про погоду что ни скажи, всё будет к месту. Народ отзывчивый, кто-нибудь ответит, и тут-то он как бы невзначай, ненавязчиво так, бросит:

– К маскараду-то готовитесь? Думайте! Времени совсем не осталось.

И, главное, сразу уйдёт. Сбитые с толку сидельцы заведут музыку: как было бы интересно, да как было бы здорово, но без стимуляции извне быстро впадут обратно в анабиоз – на дворе глухой декабрь.

Идёшь ли рано утром в каюткомпанию на завтрак, или в разгар «дня» – на обед, или уже с работы на ужин и домой, всё одно – вокруг царит неизбывная ночь. Если не метёт пурга, не заполонили небо тучи, то её величественность и красота собьют дыхание, сердце стиснет в неизъяснимом восторге. Тёмное, безграничное пространство вокруг поглощает тебя, и ты перестаёшь ощущать себя отдельностью. Белая опора под ногами, а вокруг только неизмеримой высоты небо, и там, в божественной выси трепещут в непрекращающейся смене очертаний, рисунка и цвета гигантские драпри. Чаще всего они зелёные, в разных оттенках. Разноцветные, с торжеством красного случаются редко, и тогда пришедшие с улицы оповещают засевших в тепле дома:

– Идите, смотрите, какое сегодня потрясающее сияние!

Прошлым летом Главсевморпути заслал на остров целый отряд молодых специалистов: метеорологов и гидрологов. Эта полярная ночь у нас – вторая. Организм до сих пор не смирился с «непорядком» в природе, бунтует и настаивает на своём: раз темно, значит надо спать, спать, спать. Энергию выдаёт скупо и только на самое необходимое. Любые поползновения со стороны души или ума на дополнительную активность пресекаются автоматически. И только раз в неделю никакой сонливости и в помине нет: вечером в воскресенье в каюткомпании мы организуем танцы.

О, эти танго и фокстроты под пластинки! Секундное шипение, и вот уже грустит, жалуется оркестр: «О, моё бедное сердце». Лица в задумчивости, лёгкая улыбка мелькнёт и исчезнет, шаги замедленны, мы всё ближе и ближе друг к другу… – всё! Щелчок, пауза, снова шипение на миг, и без всякого предупреждения неистовый Цфасман – «Звуки джаза». Даём выход энергии, грусти нет и в помине, разворачиваемся неожиданно, делаем выпады, короткие пробежки и смеёмся, довольные собой. Ах, хорошо! Но снова – щёлк, и уговаривает, успокаивает Георгий Виноградов: «Счастье моё». Народу полный зал, но это неважно, потому что нас – только двое, и музыка – только для нас!

Танцы – это замечательно. И никакой маскарад нельзя устроить на оторванном от большого мира островке, где на несколько имеющихся здесь домов – один малюсенький магазинчик с продуктами и самыми необходимыми вещами. Есть магазин посолиднее в посёлке морского порта, куда нужно идти четыре километра по льду бухты пешком в эту темень и мороз, а то и в пургу, но ведь и там ни бисера, ни парчи, ни, уж тем более, масок. Да и на Большой земле маскарады и балы, пожалуй, только в кино.

А энтузиасты невменяемы: готовьтесь к маскараду!

Эстафету по вербовке принял авторитетный Алексей, гидролог. В каком-нибудь из разговоров неважно с кем, к примеру, с соседом по столу в кают-компании, внезапно ни к селу, ни к городу:

– А маску, между прочим, ничего не стоит слепить. Вот приходи, увидишь.

– Какую маску? Ах да, маскарад… А что, действительно состоится?

– Так я тебе говорю: приходи, сделаем тебе маску!

И полетело по острову: маскарад, маскарад, на Новый год будет маскарад! И дрогнули скептики, и вдохновились неофиты, и пошла работа!

В большом зале радиоцентра в промежутках между сеансами радиосвязи толкуют радисты:

– Слышал, что Алексей «передаёт»? Маски, говорит, где-то делают для маскарада.

– Знаю, Олег рассказывал. В столярке у них глины целый ящик – откуда только взяли! И деревянная болванка под человеческое лицо. Кто вырезал – помалкивают.

Потянулись мужчины в столярку. Готовых масок было уже изрядно. Изящества в них малость недоставало, но загадочность обладателю гарантировалась. Разбирали их охотно. Кто хотел, ещё и размалёвывал, усы присобачивал, губы красил, брови наводил. А кто и не украшал никак.

В квартирах же и общежитиях дым стоял коромыслом: пристрастно исследовалось содержимое гардеробов и чемоданов. За некоторыми стенами временами был слышен стрекот швейных машинок. Атаке подверглись и магазины. И что странно: в местах скопления молодых девушек и женщин возникало в воздухе лёгкое трепетание, словно метались там незримые, тончайшие образования. Уж не рождались ли в головах и не взмывали ввысь, соперничая друг с другом, отчаянные фантазии? Женские лица внезапно покрывались румянцем, скользили по ним лукавые улыбки, а их обладательницы то и дело отводили глаза в сторону, пытаясь скрыть непрестанную работу ума. Наивные!

И вот настал этот единственный в году вечер! В зал каюткомпании не без труда вместились почти все полярники, работающие на благо Главсевморпути в составе радиоцентра и обсерватории. Все пришедшие, и в масках и нарядах, и без таковых, не могли сдержать восхищённого изумления: так неожиданно ярко, нарядно, небывало сказочно выглядело собравшееся общество. Не будет преувеличением сказать: был шок!

В зале гремит радиола: одна другую сменяют пластинки. Зазвучала Изабелла Юрьева «На маскараде музыка и пляски…». Грустноватая, но, пожалуй, кстати.

Вдоль стен в позе мистера Икс выстроились многочисленные мужчины с абсолютно непроницаемыми «лицами». Потребовалась бы не одна минута времени, чтобы надёжно опознать хорошо знакомого коллегу. Но зачем, скажите, зачем срывать покров тайны, если «в этой тайне – красота!»