Таинственное убийство Линды Валлин

По словам Левина, к сожалению, ничего подобного не было. Все традиционно. Взволнованные граждане с жалобами на падение нравов в обществе и на преступность вообще. Обычные всезнайки, жаждущие указать полицейским, как им правильно работать, и, скорее всего, почерпнувшие свои знания, сидя у телевизора и смотря детективные сериалы. Естественно, также несколько экстрасенсов, ясновидящих, пожелавших поделиться своими видениями, предсказаниями, предчувствиями.

– Ничего конкретного, ничего из того, во что стоило бы вцепиться зубами? – настаивал Бекстрём.

– Некоторые из них ужасно конкретны, – сказал Левин. – Но, к сожалению, они, похоже, просто что-то путают.

– Дай несколько примеров, – распорядился Бекстрём.

– Конечно.

Левин заглянул в свои бумаги.

– Ну, например, бывшая одноклассница Линды по гимназии. Она, по ее словам, на сто процентов уверена, что разговаривала с Линдой на концерте в Боргхольме в Эланде интересующим нас вечером. Там выступали какие-то «Юллене тидер» в рамках своего летнего турне.

– Боргхольм, – задумчиво произнес Бекстрём. – Он ведь находится по меньшей мере в ста пятидесяти километрах от Векшё?

– Проблема в том, что данное мероприятие состоялось в пятницу, а тогда наша жертва уже находилась в морге в Лунде, – вздохнул Левин. – То есть, похоже, свидетельница даже не читала вечерних газет. Потом у нас есть еще один, – продолжил он, перелистывая стопку бумаг перед собой. – Молодое местное дарование. Сам связался с коллегой из полиции правопорядка здесь в Векшё и рассказал, что рано утром в пятницу видел Линду в пятистах метрах слева от городского отеля, на Нора-Эспланаден в районе здания муниципалитета, если я все правильно понял.

– Что с ним тогда не так? – поинтересовался Бекстрём.

– Если не обращать внимания на прочие нестыковки, проблема с ним, – доложил Левин, – сводится к тому, что все якобы происходило около четырех утра и совсем в другой стороне относительно ее предполагаемого маршрута, опять же она якобы была в компании (это не мои слова, а свидетеля) с огромным негром.

– Тогда, мне кажется, я знаю, кого ты имеешь в виду, – неожиданно подал голос один из местных коллег с другого конца стола.

– Я уже все понял, когда читал выписку из его досье в регистре преступлений, – сказал Левин и улыбнулся.

– Ага, да, – сказал Бекстрём. – Вопросы? Мнения? Предложения?

«Ни одной разумной мысли, все сидят, словно воды в рот набрав», – подумал он, увидев, как коллеги вокруг стола в унисон качают головой.

– Тогда за дело, – заключил он и поднялся рывком. – Чего вы ждете? Нечего здесь сидеть и толочь воду в ступе. За работу! Самое позднее к обеду мне нужен тот, кто это сделал. Дайте мне подходящую кандидатуру, и я угощу вас тортом к кофе.

Все радостно заулыбались.

«Они как дети», – подумал Бекстрём, не собиравшийся ни при каких обстоятельствах тратить на угощение доставшиеся ему потом и кровью деньги.

Сам он запасся бумагой, ручкой и уединился в пустой комнате для допросов, намереваясь подумать в тишине и покое. И прежде всего включил красную электротабличку, предупреждавшую всех и каждого, что внутри полным ходом идет работа, потом закрыл за собой дверь и с шумом испортил воздух, тем самым осуществив то, на чем давно настаивал его организм и чего ему ценой огромных усилий удалось избежать в ходе встречи. Наконец один, подумал Бекстрём и помахал рукой в попытке очистить атмосферу перед собой от одного из последствий бурно проведенного вечера.

Она пришла домой сразу после трех, решил он. Не похоже, чтобы кто-то ее преследовал или договорился о встрече с ней у нее в квартире. И все равно преступник потом сразу же появляется на сцене. И события почти мгновенно начинают развиваться по наихудшему сценарию с учетом того, как все выглядело на месте преступления. Неизвестный психопат сотворил свое черное дело в течение по меньшей мере полутора часов.

– Затем она умирает, вероятно, между половиной пятого и пятью, – продолжал он свои рассуждения.

А преступник идет в ванную, под душем «очиститься от скверны». А около пяти приносят газеты, и, вообразив, что кто-то собирается войти в квартиру, он натягивает на себя первое попавшееся из одежды и выпрыгивает в окно в спальне, когда на часах чуть больше пяти.

«И куда нас это привело?» – подумал Бекстрём. Бросил взгляд на свой наручный хронометр и занялся расчетами, взяв за исходную точку утро пятницы. Прошло почти двое с половиной суток с тех пор, как его подключили к делу.

«Наш сумасшедший уже может находиться на Луне в данный момент», – подумал он мрачно. Собрал все свои бумаги и решил вернуться к группе и попинать немного своих помощников.

Однако глупо заниматься этим на пустой желудок, подумал он, выходя в коридор. А поскольку из-за случившегося ресторан для персонала кормил сотрудников и в воскресенье, не стоило отказывать себе в удовольствии закинуть что-нибудь в желудок.

«Смоландские клецки со свининой», – восторженно подумал Бекстрём, изучая меню. На том он и остановился. А закончил трапезу большой чашкой кофе с миндальным пирожным, в тишине и покое читая прихваченные из отеля вечерние газеты, которые еще не успел посмотреть.

«Ничего нового по делу, – подумал Бекстрём, потягивая горячий ароматный напиток. – Главным образом пустые измышления с целью поднять волну».

В одном из изданий муссировался новый вариант старого доброго полицейского следа.

Злодей, вероятно, был ненавидевшим полицию преступником, «питавшим необоснованную ненависть к жертве из-за ее работы», констатировал один из экспертов из числа тех, к кому обратились сотрудники газеты, имевшие привычку при каждом удобном случае интервьюировать самых известных мозгокрутов в округе.

«Наверняка, наверняка, – подумал Бекстрём, с аппетитом пережевывая кусок пирожного. – Пожалуй, кто-то из ее преподавателей из полицейской школы в Векшё. А наличие спермы ничего не значило в ее случае, поскольку это могло быть ложным следом. Если же верить конкурентам и их экспертам, все выглядело совсем иначе. Те считали, что речь идет о серийном убийце с маниакальной ненавистью к женщинам, и о чуть ли не ритуальном способе действия, с которым он совершал свои преступления. Похоже на коллегу Олссона. И на кой черт им все это?»

В описаниях, приведенных обоими конкурирующими изданиями, имелись, правда, и общие черты. Не особенно явные, но тем не менее. Еще один эксперт первой газеты, тоже поддержавший полицейский след, не исключал, однако, что речь могла идти о серийном убийце особого типа, нацеленном именно на полицейских, но абсолютно равнодушном к другим, поскольку именно униформа разжигала в нем сексуальный аппетит. При виде формы его просто клинило, если верить газете.

Какой-то сумасшедший, вероятно, завел себе сайт в Сети, и к нему они все обращаются за духовной подпиткой, предположил Бекстрём. Он уже собирался отложить газеты в сторону, когда ему на глаза попалась статья, заставившая его вздрогнуть.

В ней некий эксперт, доцент в области так называемой судебной психиатрии из психиатрической лечебницы Святого Зигфрида в Векшё, отвечая на заданные ему вопросы, пустился в пространное разглагольствование о следах пыток, которые полиция нашла на теле жертвы.

Ничего себе, подумал Бекстрём, он ведь явно смог увидеть те же самые фотографии, с которыми только облеченная особым доверием часть разыскной группы ознакомилась предыдущим вечером. Или кто-то из тех, кто видел их, описал ему все очень правильно и подробно.

Также этот доцент, имевший странный и специфический взгляд на разыскную работу, присоединился к тому, что в любом случае следовало рассматривать как главную версию. Они имели дело с серийным убийцей. При мысли о жестокости совершенного преступления он, скорее всего, и раньше уже отметился чем-то подобным, а вероятность того, что он сделает это снова и в ближайшее время, была высокая, если не сказать стопроцентная.

Кроме того, речь не шла о «каком-то обычном сексуальном садисте с хорошо развитой фантазией», как, похоже, считали менее сведущие коллеги доцента из числа криминологов. И уже точно не о ком-то, кого возбуждали будущие полицейские женского пола в униформе или без нее. Автор утверждал, что дело касалось «серьезного психического отклонения» как раз сейчас чуть ли не «хаотически действующего» преступника. Вдобавок он был «молодым человеком с иммигрантскими корнями, который в детстве или на пороге юности пережил тяжелый стресс, связанный с насилием». Например, его самого пытали, или он стал жертвой грубого сексуального домогательства. На этом Бекстрём закончил чтение, быстро допил остатки кофе, сунул газету в карман и отправился на поиски собственного пресс-секретаря расследования.

– Ты видела эту статью? – спросил он, когда пять минут спустя вошел в ее комнату и протянул ей газету, раскрытую на нужной странице.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, – сказала она. – Прочитала ее сегодня утром и отреагировала точно так же, как ты. Наша посудина здорово течет, – констатировала она, – и, если попытаться найти позитив в этом деле, нет ничего странного в том, что все попало именно к этому эксперту.

Тебе, конечно, известна лечебница Святого Зигфрида, – продолжала она. – Это крупная психиатрическая клиника здесь, в городе, и там находятся несколько самых трудных пациентов из числа тех, кто заслужил принудительное лечение. Наш друг доцент читает много лекций и в полицейской школе, и в этом здании. Не знаю даже, сколько раз я сама слушала его.

– Вот как, – сказал Бекстрём. – И он стоит того?

– Да, могу это утверждать, – сказала она. – По-моему, он часто попадает в точку.

– Пожалуй, надо поговорить с этим умником. Относительно молодого преступника-иностранца звучит не так глупо, – прикинул Бекстрём. – Кроме того, жертва испытывала сострадание к подобным типам. Пожалуй, столь сильное, что могла открыть и впустить его, если бы он позвонил в ее дверь.

Вернувшись в большую комнату, где работала группа розыска, Бекстрём с миной обозревающего свои войска полководца обвел присутствующих взглядом.

– Ну, – сказал он. – Чего вы ждете? Сейчас я поел и хотел бы иметь подходящую кандидатуру преступника.

Чтобы придать больше веса своим словам, он машинально похлопал себя по круглому животу.

– Ее ты можешь получить от меня. Я как раз закончил с первым списком нарушителей закона, – сообщил Кнутссон и помахал стопкой компьютерных распечаток.

– И он стоит того? – спросил Бекстрём, взял список и сел на свое место.

– В любом случае у меня хватает имен, – констатировал Кнутссон и расположился рядом с ним. – Целых семьдесят девять, точнее говоря, и мы успели пройтись только по соседям в ее районе, тем, кто знал жертву, и местным дарованиям здесь в Векшё.

– Рассказывай, – скомандовал Бекстрём. – Дай мне кого-нибудь, в кого можно вцепиться зубами.

– Спокойствие, только спокойствие, – усмехнулся Кнутссон. – Я как раз подхожу к этому.