Джек Ричер: Ловушка

– И ты обратилась ко мне? Мэрилин, большое тебе спасибо. Но почему вы решили продавать дом? У вас такое замечательное место. Вы решили переехать из штата?

Мэрилин сделала еще один глубокий вдох.

– Мне кажется, Честеру грозит банкротство. Я не хотела бы об этом говорить, но мне представляется, что нам необходимо быть ко всему готовыми.

Никакой паузы. Ни колебаний, ни замешательства.

– Я думаю, ты поступаешь мудро, – сказала Шерил. – Многие слишком долго тянут, а потом продают свою собственность в страшной спешке и теряют деньги.

– Многие? Такое часто случается?

– Ты шутишь? Мы видим подобные ситуации постоянно. Нужно как можно раньше посмотреть правде в глаза и получить настоящую цену. Поверь мне, ты все делаешь правильно. Впрочем, для женщин это характерно, потому что мы разбираемся в подобных вещах лучше мужчин, так ведь?

Мэрилин выдохнула и улыбнулась телефонной трубке, чувствуя, что приняла верное решение и не ошиблась в выборе агента.

– Я внесу вас в список немедленно, – сказала Шерил. – Предлагаю назначить цену в два миллиона без двух долларов, чтобы получить миллион девятьсот тысяч. Это возможно, и, думаю, желающие найдутся быстро.

– Насколько быстро?

– Учитывая сегодняшний рынок и место? – уточнила Шерил. – Шесть недель. Полагаю, мы можем гарантировать, что первое предложение поступит через шесть недель.

Доктора Макбаннерман по-прежнему очень беспокоил вопрос конфиденциальности, и хотя она дала им адрес мистера и миссис Хоби, но продиктовать номер телефона отказалась. Джоди не видела логики в ее действиях, но ей показалось, что доктору так легче, и потому она не стала настаивать. Пожав доктору руку, она вместе с Ричером вышла через приемную на улицу, к своей машине.

– Какое странное ощущение, – сказала она. – Ты видел людей в приемной?

– Видел, – ответил Ричер. – Старики, одной ногой в могиле.

– Папа тоже так выглядел в самом конце. Боюсь, старый мистер Хоби недалеко от него ушел. Как же так получилось, что дело, которое они затеяли, привело к гибели людей?

Они сели в машину, и Джоди потянулась за телефоном. Ричер завел мотор, а Джоди набрала номер справочной службы. Хоби жили к северу от Гаррисона, за Брайтоном, в следующем городке по железнодорожной ветке. Она записала телефонный номер карандашом на листке бумаги, вырванном из блокнота, и тут же его набрала. Довольно долго никто не брал трубку, наконец ей ответил слабый женский голос:

– Слушаю.

– Миссис Хоби? – спросила Джоди.

– Да, – прозвучало снова не слишком уверенно.

Джоди представила себе пожилую, немощную женщину, седую, очень худую, скорее всего, в ярком халате, сидящую с телефонной трубкой в руке в старом темном доме, где витают застаревшие запахи еды и мастики для мебели.

– Миссис Хоби, я Джоди Гарбер, дочь Леона Гарбера.

– Да? – повторила женщина.

– К сожалению, он умер пять дней назад.

– Да, я знаю, – сказала женщина грустным голосом. – Нам сказала медсестра доктора Макбаннерман на вчерашнем приеме. Меня эта новость очень огорчила. Он был так добр к нам. Он нам помогал. И рассказал о вас. Вы адвокат. Я сочувствую вашей утрате.

– Спасибо, – ответила Джоди. – Не могли бы вы рассказать, в чем он вам помогал?

– Ну, сейчас это уже не имеет значения, так ведь?

– Не имеет? Почему?

– Потому что ваш отец умер, – сказала женщина. – Понимаете, боюсь, он был нашей последней надеждой.

Она сказала это очень тихо и печально. А в конце предложения прозвучала нотка безнадежности и трагической беспомощности, словно ей пришлось отказаться от надежды, которую она долго лелеяла и об исполнении которой мечтала. Джоди живо представила ее: иссохшая рука прижимает телефонную трубку к уху, одна-единственная слезинка блестит на бледной, худой щеке.