Приключения маленького носорога

– Я носорог! – изо всех сил выкрикнул Пату.

Аиша обернулась к Ванини и ответила:

– Видишь, это носорог, он сам сказал.

Она стояла близко к Пату, но в её голосе не было и намёка на страх. Ванини не поверила львице:

– Но у него нет рогов.

– Смотри, там над ноздрями – разве это не рог?

– Какой же это рог… Если только очень маленький и то всего один.

Ванини и Аиша внимательно разглядывали диковинное животное, стараясь не спугнуть его. Они словно раздумывали, стоит ли есть плоды дерева, которое никогда раньше не видели.

– Я но-но-носорог…

Пату хлопал ушами, фыркал, вилял хвостом и делал всё, на что способен разъярённый носорог. Но львы никак не реагировали на его угрозы. Скорее даже обрадовались. Аиша жадно облизнулась и, сглотнув слюну, снова обратилась к Ванини:

– В любом случае его мясо должно быть приятным на вкус.

Львицы приняли охотничьи стойки, наклонили головы вперёд и обнажили когти. Пату первый раз видел львов так близко и только сейчас понял, что все эти движения хищников – начало охоты. Охоты на него.

– На помощь! – закричал маленький носорог и бросился бежать.

Чёрные носороги выглядят грузно, но бегают очень даже быстро и могут посоревноваться в скорости со львами. Но это относится только к взрослым особям. Через мгновение острые когти Ванини уже почти добрались до ноги маленького носорога, но пролетели мимо на расстоянии одного маленького листика.

Вдруг с другой стороны зарослей появились ещё два льва. Это были Чамбо и Найла, взрослые львы размером с Пату. Носорог в ужасе обернулся и тут же встретился взглядом с Ванини. Испугавшись, он снова обернулся, но заскользил на мокрой траве и упал прямо к лапам львов.

– Р-р-р-а-а-а! – взревела Найла и уже замахнулась, как вдруг…

– Не трогай меня! – вскрикнул Пату и изо всей силы толкнул передней ногой львицу прямо в плечо.

Найла отлетела в сторону и, пошатываясь, повернулась к добыче. Пату успел подняться, но тут на него набросился Чамбо.

Вдруг из зарослей раздался яростный крик:

– Где мой сы-ы-ын?!

Импалы и газели, огорчённо наблюдавшие за охотой львов, в страхе разбежались. Птицы, которые ещё мгновение назад неторопливо прогуливались по зарослям, тут же разлетелись. Тяжёлые шаги сотрясали землю на лугу. К ним со всех ног бежала самка носорога, и не просто самка – это была разгневанная мать, которая спешила заступиться за своего детёныша.

У львов не оставалось другого выбора, кроме как убежать. Прайд Ванини поспешно отступил в заросли. Они всё ещё причмокивали губами, но не осмеливались и подумать о том, чтобы вернуться.

– Мамочка! – воскликнул Пату и разрыдался.

Его мама тоже расплакалась:

– Ты в порядке? Тебе не больно? Тебя не укусили? Тебя не ударили?

Мать тщательно облизала и осмотрела всё тело малыша. К счастью, обошлось без травм. Только тогда она принялась ругать сына:

– Это что ещё за выходки? Ты хоть представляешь, как я волновалась? Вся саванна – огромная западня для малышей! Здесь на каждом шагу поджидает опасность! Никогда не совершай ничего безрассудного! Ты единственный ребёнок чёрного носорога!

– Прости меня, мама… – извинился Пату, поджав хвост.

Он чувствовал вину только из-за того, что пошёл гулять без разрешения. Пату не был виноват в том, что он родился единственным чёрным носорогом в саванне, и просто хотел найти друзей. Малыш ни за что на свете не хотел расстраивать маму. Мама это знала и прекрасно понимала его чувства. Она и сама когда-то была маленьким носорогом.

– Однажды ты встретишь друга.

Но когда наступит это «однажды»? Пату хотел спросить об этом маму, но вместо этого послушно кивнул. Он тоже понимал, что чувствовала мама.

– Больше так не делай, хорошо? Ты единственный ребёнок чёрного носорога в саванне. Тебе нельзя болеть и попадать в опасность.

– Я знаю, мама, знаю.

В целой саванне Пату и мама были друг у друга одни.

Носорог – очень редкое и настолько же одинокое животное. Только носорог знает, насколько может быть одиноко другому носорогу.

3

Зебра с очень длинным именем

Солнце ещё не взошло, время львов ещё не закончилось, но заросли уже гудели от стука копыт. Зебры отправлялись в долгое путешествие за дождевыми облаками. Даже страх перед хищниками не мог остановить их. Они бежали за облаками и свежими зелёными побегами, которые уже ждали их на новых лугах. Когда зебры думали о зелёной сочной траве, они не боялись даже крокодилов, поджидающих их с открытыми пастями в Большой реке.

Дождевые облака двигались на север. Непоседливые антилопы гну и зебры уже отправлялись к Большой реке.

Тыгыдык-тыгыдык!

Сердце Пату билось в такт топоту копыт антилоп гну и зебр. Почему-то в такие моменты он чувствовал, что может сделать всё. В этом обнадёживающем звуке была огромная сила. Первый раз Пату услышал топот травоядных почти сразу после рождения. Тогда он просто удивился и не понял, что значит этот звук.

Затем наступила засуха, и зебры с антилопами гну покинули заросли, так как очень не любили этот сезон. Вернулись они с дождевыми облаками. Теперь Пату понимал значение этого звука. Это был топот животных, которые убегают, почуяв малейшую опасность. Пату с интересом прислушался к уже знакомому звуку и осторожно сделал шаг навстречу ему, но тут же услышал ворчание матери:

– Не уходи далеко!

– Хорошо, мам!

Пату чувствовал вину за то, что заставил маму поволноваться. У него самого перед глазами до сих пор стояла жуткая сцена, как лев замахивается на него острыми когтями. Но звуки топота копыт манили Пату, как запах сладких фруктов.

«Иди ко мне, не бойся. Всё в порядке, не переживай…»

Этот звук манил не только Пату. Другие животные тоже наблюдали за мчащимися стадами антилоп гну и зебр, как будто провожали их в дальний путь. Тревожнее всего было травоядным животным, которые оставались в саванне. Матери беспокоились, что дождевые облака уйдут со дня на день, а малыши взволнованно помахивали хвостами при виде этого впечатляющего зрелища, которого никогда не наблюдали раньше. Львы день за днём продолжали выходить на охоту, а в небе, словно изображая дождевые облака, парили орлы.

Вдруг кто-то заметил Пату и удивлённо спросил:

– Неужели носорог?

Кто-то из зверей узнал в Пату носорога с первого взгляда, но вдруг засомневался: