Индиль

– 

Мой дом стоит на земле, завещанной мне моими предками. Так уж совпало, что моя земля со всех сторон окружена землями, которые Ветур считает своими, – уголок его рта невольно дернулся при этих словах, словно по его лицу прошла легкая судорога. – Правлению Ветура приходит конец. Бесславное правление… Нелепая смерть…

Они стояли рядом, молча, смотря в сторону гор. Листья больше не шелестели над их головами. Ни одна ночная птица не решалась подать голос. Индиль прислушалась. Она чувствовала, как лес начинал наполняться тревогой.

– 

Ты что-то видишь, Кетар?

– 

Видения постоянно сопровождают меня, но не о всех видениях мне следует говорить.

– 

И все же?..

Кетар не ответил. Он стоял неподвижно и всматривался в невидимую точку перед собой. Это были видения. Индиль хорошо знала этот взгляд. Тогда она коснулась кончиками пальцев его плеча, как бы прощаясь, и уже собиралась исчезнуть в лесу, как вдруг Кетар остановил ее.

– 

Страх. Страх погубит всех. Нельзя поддаваться страху. Страх – оружие Тьмы. Тьма не видит нас. Тьма видит наш страх.

И он снова замолчал.

– 

Что все это значит, Кетар?

Фавн, все еще смотревший вдаль, мимо стоявшей рядом Индиль, внезапно с силой сжал ее запястье, а затем склонился к самому ее уху и прошептал:

– 

Я вижу тебя, Индиль! Ты – белоснежный цветок, окутанный тьмой… – и он отпустил ее руку.

– 

Что ты говоришь, Кетар?

– 

Только то, что вижу.

– 

И что же это, Кетар? Что ты видишь?

– 

Поход твой опасен и не принесет пользы. Эльфы не придут, – он поднял глаза вверх, будто пытаясь рассмотреть что-то в небе, сам не зная, что бы он предпочел там увидеть. – Они не придут, если не увидят выгоды для себя в этом походе. – Не обнаружив в небе ничего, кроме далеких звезд, он опустил голову и встретился взглядом с нимфой. – Будь осторожна с ними. Эльфы коварны, а их Владыка вспыльчив и непредсказуем.

– 

Их Владыка мудр и… прекрасен… – нежно улыбнувшись, произнесла нимфа.

– 

Что ты говоришь, Индиль, – фавн с укором покачал головой. – Союз эльфа и нимфы влечет за собой лишь беды. Оставь это.

Он взял ее за плечи и некоторое время всматривался в ее лицо, в ее глаза, надеясь обнаружить что-то, что стало бы опровержением серьезности ее слов и намерений. Но нимфа отстранилась от него и снова устремила взгляд на огромную луну над долиной.

– 

Напротив, союз Эльфийского и Нимфийского народов поможет нам выстоять против Тьмы. Эльфийский Владыка прекрасно знает, что мы сами не сможем противостоять Тьме. А за нашими землями начинаются владения эльфов. Тьма настигнет и их.

– 

Не пугай меня, Индиль! – будто не слыша ее последних слов, тихо проговорил фавн. – Гони из головы и из сердца мысли об эльфе! Ничего доброго из этого не выйдет. Он считает нас ниже себе подобных. Ты станешь его вечной тенью, последовав за ним в его бессмертии! Стоит тебе лишь однажды пустить его в свое сердце…

– 

Пусть так…

– 

Индиль! Опомнись!

Мечтательно всматриваясь в луну, она ответила ему лишь легкой задумчивой улыбкой.

Фавн отвернулся, сделал несколько шагов в сторону леса, и, остановившись, произнес куда-то в сторону, будто размышляя наедине с собой:

– 

Ветур недальновиден. Он одурманен нимфами и вином. Тебе не следует идти к эльфам.

– 

Прошу, оставь меня.

Фавн разомкнул губы, будто желая добавить что-то еще, но лишь покачал головой, прежде чем скрылся в роще.

Кетар. Эпизод второй

Лучи едва проснувшегося солнца наполнили теплым светом долину, проникли в рощу, заглянули под каждый камушек, в каждую норку. Воздух наполнился теплой золотистой дымкой, и все вокруг ожило. От ночных теней не осталось и следа, и прежние тревоги теперь казались сном и наваждением.

Под старым развесистым деревом, облокотившись спиной о могучий ствол и откинув голову назад, в усталом ожидании сидел фавн. Сквозь рощицу молодых деревьев ему была хорошо видна нимфийская тропа.

Словно во сне наблюдал Кетар, как из лесной чащи появился белоснежный олень с золотыми витыми рогами. Он шествовал медленно и торжественно, гордо подняв голову. Его светлая шерсть, казалось, излучала больше света, чем лучи утреннего солнца. Олень ступал неспешно и неслышно, и его голубые глаза, холодные и глубокие, напоминали высокогорные озера.