Планета исполненных желаний. Книга 3

– А я думаю, что народ просто еще не понял, что случилось. К тому же кто будет сообщать о грабеже, если магазины и так открыты и никого в них нет? Заходи, бери что хочешь и уходи – возразил собеседник.

– И правда… – всполошился Шоф – а что если сейчас все растащат пока мы на работе, а потом нам придется голодать? Ведь в магазинах ничего не будет!

– Ты прав… – медленно поднялся другой агент – пойду-ка я прогуляюсь по городу, посмотрю, что там творится?

Все сотрудники поняли, что именно собирается делать находчивый агент. Все встали со своих мест и направились к выходу.

– Мы ненадолго… – сообщил последний выходящий Шофу.

Но нерешительный шепон вдруг проявил решительность. Он тоже ушел из участка, закрыв дверь на ключ. Все поражались тому, как медленно получается передвигаться! Шепоны хотели бежать, но передвигались так, словно кто-то прокручивал фильм по одному кадру в час. И у всех было чувство, что время все больше затормаживается.

«А что случится, если время вообще остановится?!» – с ужасом подумал робкий секретарь, покидая офис.

Утро, казавшееся бесконечным для всех, наблюдатели потратили на обсуждение впечатлений после всего, что произошло вчера и сегодня и они все уже знали, что время тянется необычно долго для всех существ, оставшихся на планете. Всем казалось, что и говорить они стали словно через эквалайзер, замедливший звуки в несколько раз и только глаза и мысли работали в прежнем режиме.

Время останавливалось во внешнем мире, чувства и мысли летели с обычной скоростью. Боль нарастала в каждой клетке тела, словно его разрывали на молекулы очень медленно, но неотвратимо. Каждый житель планеты понимал, что сегодня только первый день их новой жизни или медленного умирания. Пусть этот день и казался всем бесконечным, но он был первым из неизвестного числа дней, месяцев или лет…

Все наблюдатели отправились в магазины, запасаться провизией. Они согласились с тем, что вполне возможно всем предстоит испытать голодные времена, пока планета не оправится от всего, что с ней произошло. Если оправится.

Наблюдатели оказались не первыми ворами в магазинах. На полках многих лавок уже было пусто, склады тоже изрядно поредели. Теперь шепоны поняли, что всем остальным было не до звонков в их отдел – каждый запасался провизией как мог. Только они, боясь строгого начальника вышли сегодня на работу. Ответственных сотрудников города можно было посчитать по пальцам. Вышли работать только те, кто панически боялся своего руководителя. Большинство «промышляли» вместе с руководством.

Шепоны не задумывались над тем, что провизии и одежды, произведенной на всех существ, при разумном распределении хватило бы оставшимся не на один год, даже если бы они вообще ничего стали бы производить. Но для разумного распределения нужны были разумные существа, способные думать не только о себе. А все подобные существа улетели с Тифера.

Шоф торопился как мог. Он не был сильным и знал, что сможет взять только небольшую сумку продуктов.

«Придется ходить несколько раз…» – причитал он, все сильнее раздражаясь на собственную нерасторопность. Но другие шепоны тоже двигались по улице как улитки, так что он был не один в своей досаде. Шоф набрал сколько мог унести и направился домой.

Дома его ждала жена. Она была такой же хрупкой и болезненной шепоной. Обычно шепонам их сильный хвост не часто требовался, если только в драке. Но для Жумат хвост был необходим почти для каждого шага, чтобы держать равновесие и поэтому на ее хвосте мозоль снизу был даже крепче, чем на пятках ног. Ведь на хвост не наденешь обувь.

– Жумат, сходи со мной в магазин – почти приказал Шоф.

– Милый… ты же знаешь, что я не могу… – капризным тоном затянула Жумат свою привычную песенку – я плохо себя чувствую…

– Если ты сейчас не пойдешь – будешь голодать – пригрозил Шоф.

Шепона явно затаила обиду, и муж знал, что она обязательно отомстит вскоре, но встала с мягкого дивана, на котором любила проводить дни. На ночь она перемещала свое тело в спальню в мягкую постель. Шоф всегда удивлялся, что при этом жена остается хрупкой и даже худой. По мнению Шофа она должна была уже кататься как шарик. Ведь Жумат только ела, спала и слушала сказки, записанные на звуковые кулоны. Она не работала со дня их свадьбы, но и детей не хотела иметь.

Обычно Шофу лень жены не сильно мешала. Шепон был рад, что хоть одна девушка из его племени, в котором ценилась сила, ловкость и выносливость согласилась стать его женой. Он все время проводил на работе и зарабатывал достаточно, чтобы покупать готовую еду. Но сейчас ее демонстративная жажда безделья буквально взбесила шепона.

– Что за спешка? – Жумат, которая в обычной жизни была медлительной, сейчас, казалось, почти не двигалась.

– Все магазины открыты и в них нет хозяев. Все и всё растаскивают – сообщил Шоф – скоро там не будет ничего! Если бы я мог побольше продуктов взять сам, то не ждал бы тебя.

– Но как же я потащу? – Жумат догадалась, чего от нее ждут и не собиралась этого делать – я же слабая женщина… – она изобразила что сейчас заплачет.

Это всегда работало. Но сейчас муж вдруг взорвался. Его тонкие губы ниточкой нервно задергались. Шепоне показалось, что еще немного и муж ее ударит. Это оскорбило женщину до глубины, она привыкла манипулировать мужем, изображая страдалицу. Но сейчас все «работало» против нее. Муж только злился все больше. Шепона испугалась и ускорила сборы.

– Я тут вспомнила – сообщила шепона из кладовой – у нас же есть сумка и чемодан на колесах. Так будет легче. Мне их мама подарила.

– А почему ты никогда мне об этом не говорила? Я каждый день носил домой тяжести! – возмутился Шоф – Давно она подарила?

– На свадьбу – буркнула Жумат, обиженно надувшись. Если бы у шепоны были губы, они бы сейчас надулись как у капризного ребенка, но рептилоидам подобное было недоступно,

Сначала Шоф хотел сказать все, что думает о своей эгоистичной и капризной жене, но потом решил промолчать. Шепона никогда не прощала даже маленьких ошибок. Иногда Шофу казалось, что в голову его жены кто-то вмонтировал записывающее устройство, которое реагирует, включая запись на малейшие его ошибки, но никогда не включается, если он что-то попросит, даже мелочь. То, что Жумат не подумала предложить мужу сумку на колесах, чтобы он мог привозить домой продукты из магазина, не удивило его, но обидело.

Теперь они, наконец, смогут взять больше необходимых вещей для дома, если успеют.

– Жумат, ты можешь поторопиться? Когда я уходил из магазина, там уже многого не хватало.

– А может тогда нет смысла идти? – шепону казалось, что жена даже обрадовалась.

– А где ты потом будешь еду искать? – терпение Шофа готово было лопнуть.

– Ну… – протянула женщина – ты же у нас должен приносить все домой, а я – готовить.

Шофу хотелось заорать, что он почти всегда вынужден есть в общепите или готовить себе сам, и жена почти никогда не выполняет того, о чем только что сказала, но только сжал зубы. Жумат явно ищет предлога изобразить обиду и не пойти. А Шоф прекрасно понимал, что потом пищу взять будет негде. И неизвестно сколько времени Тифер будет восстанавливаться после отлета других существ и восстановится ли?

– Если сейчас не запасемся, потом негде будет брать – изображая повтор на сиктоне повторил шепон.

Наконец шепона показалась из чулана, выкатывая за собой легкую, объемную и удобную сумку на колесах. Шоф скрипнул зубами, увидев, что у них стояло два года в чулане, когда он со своим слабым здоровьем, таскал сумки из магазина каждый день. Жумат не любила, когда ее муж заглядывал в чулан или в ее шкаф. Она установила правила в доме со дня их свадьбы, которое можно было озвучить так: «Все твое – наше, а все мое – это мое личное».

– А чемодан? Ты же вроде говорила, – напомнил Шоф.

– Там, на полке возьми. Он для меня тяжелый – отмахнулась шепона, не спеша направляясь к двери.

Шоф сжал кулаки и пошел в чулан.

– Только не трогай все остальное – напомнила жена – нечего даже разглядывать мои вещи.

Шоф не мог понять, почему раньше он намного более спокойно относился к ее выходкам и характеру. Но сейчас, или из-за всех проблем, свалившихся на голову вчера, или же из-за останавливающегося времени, он был на взводе и шепону очень захотелось ударить это самодовольную и капризную даму чем-нибудь тяжелым. Когда он взял чемодан на колесах, то скрипнул зубами еще раз. Он мог бы с ним ходить всегда, настолько чемодан был легким и удобным.

– Ну что ты тащишься? – ворчала шепона, вышагивая по улице, пытаясь при каждом шаге показать все свои прелести.

Шепона видела, что улица почти пуста, а редкие прохожие, тащат сумки и баулы, уставившись пустым взглядом в землю. Даже мужу сейчас было не до нее. Но привычка – вторая натура. Жумат то и дело поправляла складки платья и призывно поглядывала по сторонам.

– Эти мерзкие шепоны совсем ослепли! Кажется, носитель жемчуга забрали не только свою музыку с собой, но и хороший вкус у всех мужчин планеты – приговаривала она обиженно.

А позади шепоны плелся ее муж, стараясь смотреть только на тротуар. Ему казалось, что если сейчас он будет смотреть на глупо виляющие узкие бедра своей жены, то его просто стошнит или он станет убийцей в первый день нового Тифера.

Когда, наконец, супружеская пара была в ближайшем большом магазине, там уже оставалось не много продуктов. Пришлось собирать остатки. Утешало одно – места теперь было много. Основной задачей было – заполнить его.

– О! – обрадовался Шоф, заглянув под большую полку – нам повезло! Какой-то большой ящик!

Но Жумат не слышала мужа. Она зашла в отдел косметики и проверяла все полки в надежде найти что-нибудь для себя. Шоф не стал ждать жену. Он открыл коробку и обрадовано охнул. Она была полна консервированного мяса. Шепон перегрузил в свой чемодан все до единой банки и закрыл его. Вдруг кто-нибудь увидит богатую добычу и попробует отнять?

Когда Шоф перегрузил провизию в чемодан, он пошел искать жену. Ведь у него почти не осталось места. Но когда он увидел Жумат перед красным зеркалом косметического отдела, рисующую себе брови жидким карандашом, он опять захотел ее ударить.

– Ты что, не понимаешь? Мы пришли сюда искать провизию! Пока ты красуешься, другие забирают остатки еды. Если ты сейчас же не начнешь загружать свою сумку, я больше не буду тебя кормить. Тебе придется искать пропитание самой! – не выдержал он.