Сиреневый туман

– Ела?

– Не успела.

– Держи, немного перекусишь, а там Георгий не даст умереть с голоду. Пробудешь не долго, с неделю, как дела пойдут. Приедешь, сразу в отпуск.

Настя жевала булочку, запивала йогуртом и кивала головой.

Военный аэродром стоял в стороне от гражданского, аэровокзала не было, только КПП, у входа в который выплясывал военный в пятнистой форме.

– Давай быстрее, вылет задерживаете. Кто из вас?

Главный кивнул на Настю. Военный сплюнул.

– Мать твою! Больше некого послать? Что там делать с такими ручками?!

Главный ухватил его за рукав и грозно сказал на ухо: – Ты за эти ручки головой отвечаешь!

– Понял. – Коротко ответил вояка и приказал Насте: – Вон то корыто старое видишь? Беги туда, садись, я сейчас.

Настя махнула рукой главному и помчалась. Закинула внутрь сумку, по ступенькам забралась сама, встала, оглядывая странно устроенный самолёт: середина пустая, по бокам в ряд сиденья почти все заняты людьми в пятнистой форме. Со всех сторон на неё уставились глаза – дерзкие и насмешливые, изумлённые и просто удивлённые. Коротко поздоровавшись, она прошла вперёд, села на свободное место и поставила сумку на колени. Откуда-то с хвоста самолёта раздался весёлый голос:

– Девочка к папе едет?

Ему дружно стали возражать: – Нет, девочка к жениху захотела.

– У неё ещё нет жениха, выбирать едет!

Сидящий напротив белобрысый здоровяк с насмешливыми глазами нехорошо прищурился и процедил: – Знает, куда за женихами ехать надо. Там выбор богатый! Очки -то сними, тут все свои, – скомандовал он. Настя вздохнула и сняла. Белобрысый протяжно свистнул и, нагло прищурившись, процедил: – Выбери меня! Не пожалеешь, девочка, а?!

Настя вспомнила Сашечку и равнодушно поинтересовалась: – В пятак давно не получал?

В салоне дружно заржали. У белобрысого брови возмущённо поползли вверх, но тут самолёт качнуло, вошёл тот, что встретил их у КПП. Захлопнул дверь, прошёл к кабине пилотов, на ходу сунув Настину сумку под сиденье. Рявкнул: – Поехали! – Оглядел всех и веско сказал: – Так, заткнулись! Анастасия Григорьевна хирург, едет в госпиталь, там пацана одного сильно порвало. Всё, расслабились!

Самолётик затрясло, он пробежал по полосе, со скрипом развернулся, осилил ещё один небольшой разбег и взмыл в воздух. Уши заложило, Настя закрыла глаза и поморщилась. Кто-то тронул за руку – белобрысый протягивал конфету. Она подумала, взяла, положила её в рот, бумажку протянула ему назад. Здоровяк засмеялся, скатал шарик, сунул в карман и крикнул: – А ты вредная!

День выдался тяжёлый. Настя так мечтала отдохнуть, но теперь об этом придётся забыть. Сколько им предстоит лететь, она не знала, спрашивать не хотела. Откинулась на спинку, узел мешал устроить голову поудобнее. Кожа болела от шпилек, шёлковый платок сползал. Хотелось всё это снять, накатило раздражение.

– Сашечка, осталось совсем немного. Ты тоже ждёшь? Я не знаю, сколько пробуду здесь, но не больше недели. И сразу к тебе, в нашу избушку. Имей в виду, больше я без тебя не останусь! Попробуешь сбежать, я тебя своими иголочками, как жука к лиственнице приколю!

Она вспомнила его отвращение к блестящим штучкам и заулыбалась. Белобрысый внимательно наблюдал. Настя поёрзала головой, пытаясь найти удобное положение, притихла и вскоре задремала. Голова склонилась и неловко уткнулась в чужое плечо. Крепкие руки положили её на бок, аккуратно придерживая, сосед слева приподнял ноги и устроил на свои, стало почти хорошо. Она сонно поёрзала лицом по чужому колену и уснула. Спала крепко и не слышала, как соскользнул с головы платок, сразу же развалился узел волос. Не слышала, как чужие руки бережно собирали шпильки, а с соседних сидений вытягивались шеи и открывались рты на невиданное зрелище. Глаза добрели, лица становились мягкими.