Мой любимый домовой

– Жадина! Жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест! – с обидой прошептала Ольга.

– Помолчи, болтало!

– Сам ты это слово!

Толя поправил кресла, уселся и включил фонарик. Этого Оля уже выдержать не могла: ее замечательная идея с фонариком тоже ушла к брату!

– Не буду молчать! Назло не буду!

Оля покопалась в памяти, стараясь найти что-нибудь обидное, но в голове вертелась только дразнилка:

– Как у Тольки на носу ели свиньи колбасу. Ели, ели три недели, ели, ели, не доели!

Брат совершенно не реагировал, листая книгу. Оля решила не сдаваться:

– Толя-дроля карапуз съел у бабушки арбуз. Бабушка ругается, Толя отпирается: «Это, бабушка, не я! Это рыжая свинья!»

Не зная, как досадить брату, она повторила дразнилку еще раз. А когда завелась в третий раз, он перебил ее:

– Вот, нашел! Слушай! «В свои последние часы жизни дом прощается с хозяевами. Он все знает о своих жильцах, а они все знают о нем. Но если дом хранит тайну, он становится беспокойным: скрипит паркетом, стучит ставнями, шелестит обоями. А как еще он может привлечь хозяев к себе? Прислушайтесь к дому, подарите ему внимание, и он откроет вам все свои тайны»…

Брат замолчал, задумчиво глядя в сторону окна.

– Ух, ты! – прошептала восхищенно Оля. – Я еще это не читала. Слушай, – она уселась в кровати, по-турецки поджав ноги, – а может, и тети Тани дом хранит тайну?

– Конечно. Он же старый.

– А давай завтра сходим и поищем эту самую тайну!

– Все самое тайное всегда случается ночью, это во-первых. А во-вторых…

Брат перелистнул страничку книги и умолк.

– Ну? – не выдержала Оля.

– Дом завтра уже развалят.

– А ты откуда знаешь? – спросила Оля в нетерпении.

– В окно выгляни. Там уже баба приехала.

– Какая баба?

Оля тут же представила себе толстую бабу с кошелкой и почему-то обязательно с козой. Она соскользнула с кровати и на цыпочках подбежала к окну. Весь двор, освещенный одним ярким фонарем, был как на ладони. И никакой бабы с козой не было!

– Я никого там не вижу!

Толя тоже подошел к окну и ткнул пальцем:

– Вон там видишь кран?

Оля присмотрелась и молча кивнула.

– А у него на цепи висит большущий шар. Это и есть баба, – объяснил Толя сестренке. – Сегодня этой бабой по стене били-били, а толку никакого. Стекла кое-где повылетали, а стены стоят! Крепкий, видно, дом!

Оля представила, как огромный железный шар бил по стене, и ужаснулась.

– Жалко… – прошептала она.

Брат не понял, но поспешил успокоить:

– Говорят, здесь построят детскую площадку, карусели там всякие…

Оля вздохнула:

– Все равно жалко. Дом похож на старого великана. Мне кажется, что он живой и ему больно.

Вот теперь Толя понял, о чем она жалеет, и напрямую спросил:

– Ну, тогда пойдем?

– Куда? – опешила Оля.

– Узнавать тайну дома.

Оля в недоумении уставилась на брата. Ну и шуточки у него! Больше делать нечего, как сейчас, в темноте по чужому дому шастать!

– Аферист!

– Авантюрист, – поправил брат.

Оля, молча, подошла к кровати, поправила сбившееся одеяло и, нырнув в постель, отвернулась к стене.

– Идешь? – услышала Оля шепот в ухо. – А то пойду сам.

Он подошел к двери, выглянул, прислушался. Кажется, все спят.

– И никакой романтики… – недовольно прошептал он.

Сердце Оли сначала подпрыгнуло, а потом замерло при воспоминании о предыдущей романтике брата. Мама тогда обещала устроить им романтику вокруг дома под свист ремня. Не стоит испытывать мамино терпение!

– Нет, так неинтересно, – оглянулся брат. – Давай через окно. Боишься?

– Вот еще! Не боюсь, а просто не хочу! – Оля кому угодно призналась бы, что боится, только не брату. – Зачем прыгать со второго этажа, если можно спокойно выйти через дверь.

– Ага. И попасть кому-нибудь на глаза.

Толя противным голосом пропел ей в ухо: