Не ходите, девки, замуж, не ходите за царя

– Решила открыть тебе глаза. Вдруг ты не в курсе, что далеко не идеален?

– Я тебя разочарую, Ярослава, – на его губах появилась грустная улыбка. – Себя я знаю, как никто другой.

Когда за ним закрылась дверь, я прошла к шкафу, открыла дверцу и стала изучать свою обувку. Где-то тут у меня стояли бархатные сапожки…

Дверь в мои владения снова открылась, и показалась наглая морда кота.

– Еще не готова, Ярославушка? – спросил он и прошествовал к кровати. Примерился как следует, присел на задние лапы, побил хвостом по ковру и прыгнул. Промахнулся – упал на пол, сильно ударившись спиной.

– А говорят, – я улыбнулась, – что кошки всегда приземляются на лапы.

– Нагло врут, – мяукнул Тим и, встав на эти самые лапы, недовольно прищурился, изучая мое ложе. – Хорошо, что во дворце Гвидона у кроватей ножки пониже.

– Обязательно потребую у мужа, чтобы он их все заменил. Сейчас как раз мода меняется. Моя кровать уже устарела. Нынче все в Тричетвертом спят на более высоких.

– Издеваешься, да? – недовольно прищурился Тимофей.

– Я? –в притворном удивлении округлила глаза. – Ни в коем случае! За кого ты меня принимаешь?

– Тебе лучше не знать, – фыркнул рыжик.

– Умеешь ты поддержать разговор.

С огромным трудом, но мне все-таки удалось расчесать волосы и заплести их в косу. Надев на ноги тоненькие носки ручной работы, а затем и красивые сапожки на небольшом каблуке, приготовилась явить свой лик собравшимся в обеденной гостям. Кто бы знал, как мне не хотелось туда идти!

– Не кисни, словно капуста в железном ведре, – Тимка последовал за мной. – Держи грудь колесом, а нос по ветру.

Отвечать ничего не стала. Тоже мне, советчик нашелся.

Гостей оказалось много. При моем появление они все, как один, резко поднялись со своих мест и склонили головы. Кивнула, выказывая тем самым свое почтение, и прошла к свободному месту, которое, увы, находилось по правую руку от моего мужа. С левой стороны находилось место отца, рядом с которым сидел Доброслов с женой. Та сочувственно улыбнулась и снова стала изучать содержимое своей тарелки.

– Я уже думал, не идти ли за тобой самому, – прошептал на ухо Гви, когда я присела на стул рядом с ним.

– Ну что вы, свет очей моих, – я невинно захлопала глазками, – я просто приводила себя в порядок.

– Мр-р-р, да-а-а, – раздалось из-под стола. – Приводила. Про кровати говорила. Гвидоша, думаю подпункт наказаний под номером 3.1.1. был придуман тобой не зря.

– Ах, – я с возмущением посмотрела на «старика», – этот пункт придумал ты!

– Я, – невозмутимый ответ.

– Зачем? – недовольно засопев, спросила.

– Мне нравится, когда ты смущаешься. А стоило тебе дойти до этого пункта, как твои щеки опалил румянец.

Смолчала. Потому что не могла в этот момент на него злиться.

Перевела взгляд на уставленный разными яствами стол и стала выбирать, чтобы такого положить в свою тарелку. Ела-то я давно. А сейчас уже считай время к позднему ужину идет.

– Гости мои! – вставая из-за стола, произнес батюшка. – Мы собрались здесь сегодня для того, чтобы…

Чтобы сплавить засидевшуюся в девках царевну старому царю. Лукавлю, конечно, но если смотреть на вещи без розовой пелены… Отец хотел, чтобы я вышла замуж за Гвидона, и он добился своего. И пусть сам особо не поспособствовал этому, цель была достигнута. Сколько лет, Серомор твердил, что негоже девице царских кровей столько в девках ходить. Кого только мне не сватал. И царевича Белозора, и царя Молчеслава (не шибко говорливым был мужчина), и младшего сына Тунгуса Икотку. Я как имя услыхала, так сразу отказалась с ними родниться. Во-первых: Икотка был на мой вкус низковат и кривоват. А его носом можно было землю рыть. Во-о-от такой вот был пятачок. Короче, дело к ночи, а я еще не поела.

Выбрала себе небольшой кусочек рыбки, немного овощей и лепешку. Вредно, знаете ли, на ночь много есть.

– Молодые могут удалиться, – произнес отец, когда я уже доедала рыбу.

Кажется, в моем горле застряла кость. Встала поперек и дышать мешает. Или это меня так слова батюшки удивили?

– Чего ты кашляешь, Ярославушка? – обеспокоенно спросил Тим. – Давай, я тебе лапой по спине постучу.

– Н-не н-надо! – удалось выдавить из себя.

– Ну как знаешь.

Захотелось наступить коту на хвост. Стала прощупывать пол ногой и, когда показалось, что я нашла желаемое, наступила на кошачью часть тела каблуком. Гви почему-то тихо зашипел и зло посмотрел на меня. Ой…

– Возлюбленная, – стал чуть ли не выплевывать слова муж, – супруга моя, вставай из-за стола и пойдем в выделенную нам супружескую спальню.

– А может, не надо? – пролепетала я. – Я не специально. Я думала, там кот.

– Я что, по-твоему, идиот, на одном месте сидеть? – фыркнул Тимофей. – Знаю я тебя. Один раз уже попался.

– Вот вроде взрослая девица, – Гвидоша-а-а прищурил голубые глаза, – а ведешь себя как маленькая девочка.

– Ну, ты и… – я даже не знала, что сказать на подобное высказывание мужчины.

С одной стороны, он был прав. Я не всегда вела себя так, как подобает царевне, а с другой… Уж лучше быть такой, чем безразличной ко всему и вся царицей, какой была Лебедь. Доходили до наших земель слухи, что эмоций у нее было меньше, чем у царевны Несмеяны. Я, по крайней мере, не притворяюсь хорошей. Да, во мне много недостатков и иногда со мной сложно найти общий язык. Но не настолько же я плохая?

Перевела взгляд на отца. Надо было прояснить ситуацию.

– Отец, – заговорила тихо, чтобы больше никто не услышал, – могу ли я надеяться, что ты выделишь мне отдельную комнату? А еще лучше будет, если я останусь в своей.

– Милая, – Серомор прямо-таки лучился счастьем, – супружескую спальню уже подготовили.

– Но я не хочу, – застонала.

– А придется.

– Но батюшка…

– Я все сказал, – отрезал родитель.

Приглашенные гости стали уже косо поглядывать в нашу сторону.

– Повезло тебе, – зло стала говорить, – что здесь много народу, и я не могу использовать силу.

– Угрожаешь отцу? – удивленно спросил Серомор.