Снежная Академия

Жидкость в котле приобрела грязно-бурый оттенок, а бледно-розовый пар лично у меня доверия не вызывал. Ладно, "влить в котел, равномерно помешивая", вливаем…

Оттенок поменялся, стал ярко-алым.

Профессор Златопусов добрался и до меня. Склонился над котлом, придирчиво принюхался и с озорной улыбкой вынес вердикт:

– Страсти не будет, но легкое влечение обеспечено. Неплохо-неплохо, напомните свою фамилию? Молодец, Липова. Молодец! Стоп-стоп! Не добавляй в котел абрикосовую кость, она…

Договорить профессор не успел.

Парень со смешным ежиком волос на голове бросил косточку в котел. Столб зловонного зеленого дыма ударил в потолок и следом – громкий хлопок. Уши заложило. Одногруппник походил на ошалевшего оглушенного дурачка.

– Вы останетесь убирать лабораторию! – припечатал профессор, одернул золотистые рукава с рюшами и зашагал дальше.

Чувствую, самым опасным предметом станет эликсироведение.

После урока забежала в комнату переодеться и помчалась к оленям. Старые потертые джинсы и худи грязно-розового оттенка – идеальные вещи для загона, сарая или где там Мороз своих верных скакунов держит.

Ветер завывал протяжную тоскливую мелодию. Погода портится стремительно. Надеюсь, быстро справиться с работой и вернуться в Академию до того, как вьюга закружит снег непроглядным столбом.

Высокое здание, похожее на непропорционально вытянутый дом, выделялось из общей картины своей стариной. Краска на фасаде облупилась, окна местами треснули, а дверь испещрена глубокими полосами.

На окраине леса здание выглядело покинутым и забытым, брошенным. Об обитаемости жилища говорили лишь характерные следы копыт на снегу. Я пришла по адресу.

– Кто тут волшебный и голодный? – дернула дверь и сразу оказалась в просторном помещении с бесконечно высоким потолком.

Так и застыла, забыв закрыть за собой дверь. Олени тоже замерли, явно не ожидая гостей.

Один стоял на двух копытах с пакетом чипсов. Поразмыслив секунд пять, он бухнулся на все четыре опорные конечности и протянул:

– Му-у!

Два оленя, развалившиеся на диване с коробками пиццы, скосили на него взгляд. Один, видимо из солидарности, издал короткое:

– Ме!

Четвертый олень демонстративно зашвырнул в темный угол бутылку из-под пива и громко рыгнул. Выпучив глаза, он спешно прикрыл морду.

– Ель-метель… – ноги грозили подогнуться, но я удержала себя в вертикальном положении.

Все четверо в майках с неприличными надписями, в пляжных шортах с пальмами и коктейлями, а вот рога совсем уж жалкие – одно основание торчит.

– А где…? – руками изобразила роскошные, ветвистые.

Тот, что мычал, поднялся, отряхнул копыта, подхватил бутылку пива со стола. Металлическая крышка отлетела, олень влил в себя добрую половину, с блаженством выдохнул, засунул в рот кусок пиццы и плюхнулся на заваленное пустыми пакетами, обертками, фантиками и коробками кресло.

– Тебе в рифму или культурно? – он закинул копыта на стол.

Остальные олени тоже расслабились.

Они говорящие. Прямоходящие. Пиво пьющие. Пиццу жрущие.

Олени.

О-ле-ни.

Теперь я не удивлена, почему они отказываются возить студентов. Я не уверена, что они всегда в состоянии перевозить Мороза.

Получается я их накормить должна? И убраться?

Масштаб трагедии ощущается с порога.

Захлопнула входную дверь, пока меня в сугроб не замело, и огляделась.

Груды мусора, пустые ящики из-под пива, бутылки из-под колы, поломанные джойстики, сноубордические доски свалены возле шкафа, на самом шкафу валяются скейтборды и свисает телескоп.

На одной стене прибито баскетбольное кольцо, на полу под слоем пыли виднеется полустертая разметка. На другой стене, прямо над музыкальными колонками – мишень для дартса. Справа от входной двери чуть ли не во всю стену висит плазма, под ней несколько игровых приставок.

– Эт ты, чтоль, Липка? – олень с красной банданой лениво за мной наблюдал.

– Липова. Варя.

– Короче, Липка, швабры там, в каморке найдешь, – он не обратил внимания на мое искренне удивление. – И не гомони, окей? Хоккей ща зырить будем.

Сленг я заценила, а обращение к себе – нет. Я не нанималась в служанки. Я исполняю наказание, а не прихоти наглых оленей.

– Эй, ребятки, – скопировала его тон, – предлагаю начать знакомство заново. По-хорошему. Я добрая, но мстительная. Понятно излагаю или перевести?

Олени переглянулись и заржали. Как кони.

– А-а-а, расслабься! – Олень в синей майке с надписью: "Вертел я вас на рогах", смеясь закинул копыто мне на плечо. – Это Санта, – он указал на того в красной бандане. – Это Клаус, – тот, что предлагал ответить в рифму. – Это Мерлин, – олень с золотым кольцом в ухе отсалютовал. – Я Робин.

Его открытая улыбка меня покорила.

– Ты классный, – протянула я, млея от его харизмы.

– Это еще что, крошка, ты не видела какие я виражи на борде выписываю, закачаешься! Ты не смотри на этих, – он ткнул копытом в сторону ржущей троицы. – Мы всех так встречаем! Проверка, ну типа рубит фишку или прогнется. Свою меру знаем.

Меня подвели к узкой дверце.

Робин дернул ее на себя и на меня полетела швабра.

Да чтоб тебя!

– Ель-метель! – возмущенно потерла ушибленный лоб.

– Упс, – выдал Робин и виновато улыбнулся.

– Тоже проверка?