Дара. Рождённая кровавой луной

– О, тогда хорошо, – улыбаюсь ей и принимаю одежду.

– Тебе ведь тоже не холодно?

– Нет. Это удивительно, но мне правда не холодно в декабре.

– Горячая волчья кровь, – женщина оставляет меня одну, и я принимаюсь одеваться.

Алан входит ко мне в ванную, когда я уже стояла в подарке от его матери и плела косу.

– Нет, оставь их распущенными. Так, твой аромат еще сильней развивается по ветру для меня.

Встает позади и кладет руки на мою шею, как бы разминая напрягшиеся мышцы. Кусает в ее основание ощутимо сильно, но не больно.

– Так хочется скорее впиться в тебя зубами.

– Успеешь еще, – держу волосы поднятыми вверх, предоставляя ему свободный доступ к обнаженной коже.

– Ты так восхитительна, Дара, – одной рукой по-прежнему держит мою шею, второй обхватывает меня и сжимает по очереди грудь, тяжело и возбуждающе дыша в затылок.

– Алан… – до хрипоты доводит, ничего не делая, по сути.

– Ты с ума нас сводишь. Зверь уже ободрал мои ребра изнутри, так сильно желает до тебя добраться.

– Ну так выпусти его. Можем пробежаться по ночному лесу.

– Так и будет. После этих посиделок девушки побегут в лес, а мы за вами. Правда спариться нам не удастся.

– Понимаю, – грустно отвечаю, чувствуя, что настроение медленно катится вниз.

– В чем дело? Я сейчас говорил о том, что нам нужно дождаться брачной ночи, Дара, – резко разворачивает меня к себе лицом и не дает отвести глаз.

Заглядывает в них, удерживая голову, чтобы не отвернулась и меня затягивает будто в какое-то пространство. Я сначала пытаюсь сопротивляться, потому что ничего не понимаю, но, когда голос его доходит до мозга, я расслабляюсь в его руках. Буквально секундный плен и все проходит.

– Что ты себе надумала, глупая моя девочка, – поднимает меня вверх, вынуждая обхватить его руками и ногами. – Я без тебя жизни не представляю, со зверем ты или нет.

Прихожу в себя и понимаю, что он меня сейчас будто прочел как книгу.

– Что ты сделал?

– Я пытался понять тебя, и ты бы мне в этих разногласиях не призналась ни за что. Мне пришлось, прости.

Целует, сжимая в своих руках садясь на кровать вместе со мной.

– Это ты прости, что сомневаюсь. Но я чувствую себя уязвимой по сравнению с другими девушками.

– Другими? Которые не имеют для меня никакого значения? – прикасается губами к уголку моего рта, оттягивая резинку платья вниз, оголяя грудь в тонком кружевном лифе.

– Не нужно, нам уже выходить сейчас.

Алан обводит большими пальцами ореолы сосков, наблюдая, как они становятся твердыми и сжимаются, превращаясь в маленькие жемчужины.

Гладит их поверх сеточки, покрывающей полушария груди. Достигает шеи, и пальцы чертят странные символы на плечах.

– Я чувствую, как твой пульс ускорился и продолжает расти, – пронзает меня своим вкрадчивым хриплым голосом, переходящим в шепот. – Как твое дыхание не успевает за мозгом и срывается каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, – мужские пальцы опускаются по предплечьям до самых кончиков пальцев и возвращаются обратно, перемещаясь на талию. – Я ощущаю, как кровь в твоих венах течет очень быстро, а сердце вторит моему, – Алан прижимает мои руки к нашим грудным клеткам, и я ощущаю унисон бьющейся жизни: тук-тук… – Бум-бум… бум-бум… слышишь, Дара? Ты ощущаешь это?

– Да… – с трудом нахожу силы ответить ему, не открыв глаз, отдаваясь этим ощущениям.

– Затаи дыхание или перестань дышать вовсе, я повторю за тобой тут же. Потому что без тебя все потеряет смысл.

Открываю глаза, и он словно отпечатан в моей сетчатке, в моей ДНК, как и говорила Лиана.

– Алан, – бросаюсь в его объятия и боже чувствую.

Ощущаю дрожь наших тел, боль, остроту движений и дыхания. Ощущаю нас единым целым.

– Я продолжение тебя… Я это ты… А ты это я, Дара. Запомни это.

Пришли к костру, когда уже многие были на местах. Семья Франко – семья альфы, сидела в центре, по краям от нее находились старейшины. И тут имеется в виду не дедушки, которым по девяносто лет. Этим людям было больше ста пятидесяти, так как оборотни живут дольше обычной человеческой жизни.

Дальше уже в два ряда, образуя небольшие компании, находились семьи. В итоге народа было очень прилично и насколько я знала, это далеко не все.

– Альфа, – перед нами встала темноволосая, с почти черным макияжем и черной одежде женщина. В темноте сложно сказать сколько ей лет. Полагаю по меркам волков, она была молода.

– Саша, – кивнул ей Дарен. – Ты знакома с парой моего сына? Это Дарина Дэвис.

– Не имела чести, видимо, Алан ее очень хорошо и надежно прячет от нас. Здравствуй, – ее голос был тягучим, но слова слетали с губ очень быстро.

– Добрый вечер.

Ведьма протянула руку, что было непривычно для девушки. Но не могла же я не ответить ей.

– Саша, не нужно. Я тоже прекрасно читаю мысли, прибереги свои проверки, – тут же вступился Алан, забирая на весу мою кисть, положив на свои колени ее, и все рассмеялись.

– Надо же. Какой ты стал скрытный и недоступный.

– Он постоянно начеку. Присаживайся, – ответил вожак, и она почтенно села на ступень чуть ниже нашей.

Я заметила, что некоторые усаживались на толстые пледы. Волчата гудели и выли тонкими голосами, забавляясь и дурачась. Но как только Дарен, встал с Лианой на ноги, клан и, кажется, лес замерли и замолчали, создавая идеальную тишину.

Сумерки спустились так быстро, что костер стал видеться еще ярче, имея очертания языков пламени.

Дарен, поздоровался со всеми, и народ тут же склонил свои головы с громким «Альфа».

Глава 42

Это поражало и восхищало меня. Царило полное уважение и преклонность перед тем, кто был для этих людей самым важным в жизни. Когда Дарен начал свою речь после приветствия, даже малыши, затаившись, слушали его.

После его вступления все немного разбавилось, и слово взяли старейшины.