Неделимое

Неделимое
Лили Харрис

Ты мой рай…Ты моя вечность…Это так страшно – влюбиться в кого-то в один миг, словно по щелчку… а потом всю оставшуюся жизнь бояться его потерять.

Лили Харрис

Неделимое

Посвящается молодому человеку, который идеален во всём, кроме одного: он персонаж комикса

Навеяно композицией «My love» группы Westlife

Пустой дом. Пустая улица.

Бездонная пропасть в груди.

Солнечные блики в листве и свет любимых карих глаз.

Длинные, гибкие пальцы хирурга коснулись звонких клавиш, забегали по их глянцевой поверхности, и хрупкая тишина светлой комнаты дрогнула, разбилась переливами нежной композиции. И, вспыхивая перед внутренним взором, прозрачным потоком устремились в сознание трепетно хранимые памятью воспоминания…

Лукавый взгляд, тонкие руки, худенькая фигура девушки в синем платье – и лишенный грации, неловкий танец под музыку, которая только в её сознании существовала, изредка срываясь с её губ едва слышным напевом. Врач, сын известного хирурга, вынужденный посещать города всех стран мира, он хорошо помнил день, когда впервые встретил её – ничем не примечательную студентку в мешковатом бежевом пальто с круглыми очками в пол-лица, за которыми сияли её доверчиво-ясные глаза. Яростный снег бушевал в Хельсинках, бил в лицо влажно-морозными пригоршнями, оседая на плечах сугробами, она вбежала в холл больницы, спасаясь от холода, – а он, сбежавший от учёного занудства международного консилиума, с интересом взглянул на ту, которая, вмиг очаровав охрану, начала делиться печально-забавными впечатлениями от экзамена, с трудом закрытого ею получасом ранее.

Не было мысли подойти, познакомиться, но он запомнил её и упустил то мгновение, когда именно её образ в мыслях начал приносить утешение. Тонкая тоска и приятная грусть перемежались с настойчивой потребностью найти, но время похищали операции, научная диссертация, исследования, мотавшие его по всему миру. Он не забыл – а мысль о встрече медленно и неотвратимо превращалась в несбыточную мечту…

Совершенно один.

И комната кажется тесной.

Один из маленьких городков Японии – из тех, в которых ещё ездят старинные автобусы с древесным принтом, – встретил его экскурсией по местным храмам. Древнее каменное полотно величественных зданий купалось в яркой зелени крон, нити солнечных лучей пробивались сквозь сумрак их призрачной тени. Хранили молчание скульптуры целого пантеона местных божеств, небрежные штрихи чёрных ветвей бились в кремовые карнизы домов, и сверкала хрустальными струйками вода в фонтанах.

Рассеянно глядевший в укрытое белым тюлем окно молодой человек в волнении попросил водителя остановить автобус. Выбежал, не веря глазам, и с колотящимся сердцем побежал вслед девушке в светлых джинсах и нежно-розовой блузе, узнав знакомый каскад каштановых волос. Пробежал половину улицы, миновав арку моста из песчано-желтого камня, остановился, мучимый сомнениями, и втянул в себя воздух, когда девушка обернулась без оклика.

Она.

Не помнила, не знала. Но это не имело значения. Забывший о времени, об очередной конференции, он с удивлением вдруг осознал, что скучал по открытому, доверчивому взгляду, который отчётливо помнил неожиданно даже для себя самого. Попросил о встрече, взял обещание, спросил, что привело в городок, подумал: «Судьба». Она глядела с детским вопросом в глазах, не понимала радости, которую он не мог скрыть, и молчала… Он с трепетом ждал их новой встречи. И потерял.