Сиэтл, штат Вашингтон
– Тело двадцатисемилетнего Энди Нельсона обнаружено сегодня в пять сорок пять утра в районе парка Бейвью, в Консеконе. Причина смерти устанавливается. Пока известно только, что мужчина приехал погостить к своей сестре, живущей…
Насыщенные ночные сумерки в гостевой комнате едва рассеивались голубоватым светом включенного телевизора, отчего по красновато-коричневым панелям на стенах бегали черные тени. Висевшая на окне белая в красную клетку ткань лениво колебалась под редкими порывами ночного ветра, приносившего в комнату соленую свежесть. Морская прохлада приятной ноткой вливалась в мятно-хвойный аромат, который исходил от сосны-бансай на низком кленовом комоде у стены. Минимализм и некоторую аскетичность гостиной помимо телевизора и старенького тускло-салатового диванчика с дубовыми подлокотниками разбавляли только огромный пейзаж морского берега и высокий округлый абажур, да хаос шоколадных батончиков, сложенных газет и батарея металлических банок на деревянном столике нарушали одинокий порядок и чистоту комнаты.
Риен внимательно слушал вечерние новости, нервно сжимая пульт; несмотря на расслабленную позу откинувшегося на мягкую спинку молодого человека, упиравшегося правой ногой в край журнального столика, в часто вздымавшейся грудной клетке и проступивших на предплечьях сосудах читалось напряжение. Узковатые светло-серые джинсы не скрывали ровных линий стройных длинных ног, в такт каждому вздоху поднималось и опускалось белое каллиграфическое «My will is good» на черном полотне футболки, подчеркивавшей ширину прямых плеч и плоскость впавшего живота. В свете экрана бледное лицо молодого человека в контрасте с чёрными волнами густых волос, угольными полосками бровей и чернилами живых миндалевидных глаз напоминало матовый белый фарфор. Взор ласкали аккуратные, как у ребёнка, линии прямого носа и резкость волевого подбородка, выдававшего упрямый характер, равно как и толстый шрам на более пухлой, чем верхняя, нижней губе – результат давней драки в юношестве. Выключив звук телевизора, Риен отбросил на сиденье пульт и сокрушенно зажмурился, вспоминая мелькнувшее в новостях лицо покойного, застывшее в ужасе. Приоткрыв рот и выпустив вдох, молодой человек медленно подался вперед, облокотившись о колени, сцепил гибкие пальцы рук и опустил голову. Несколькими секундами позднее он взял со столика одну из металлических банок, открыл её с громким в тишине гостиной щелчком и глотнул светлого пива. Завибрировавший телефон отвлек молодого человека от размышлений; хмуро взглянув на экран, он ответил на звонок.
– Тони?
– Видел новости?
– Да…
– Джей-Джей еще не звонил? – в голосе Тони слышалась тревога.
Риен поджал нижнюю губу:
– Нет, а что? – глотнул он пива.
– Он хочет, чтобы ты был в команде.
– Так это не слухи, – молодой человек резко опустил банку на столик. – Я же сказал, что не собираюсь принимать участия в расследовании.
Тони шумно вздохнул прямо в трубку:
– Риен, ты…
– Тони, мы с ним ходили в одну школу, – оборвал собеседника Риен, – даже подраться успели…
– Можешь просто приехать? – настойчиво проговорил Тони, едва молодой человек смолк.
Риен закрыл глаза, эмоции душили его; привычным усилием взяв себя в руки, он тихо ответил:
– В нашей работе личное стирается, Тони.
– Как ненужный мусор, – усмехнулся Тони. – Когда тебя ждать?
Губы молодого человека скривила горькая улыбка:
– Об этом звонке тебя Джей-Джей попросил?
– Ну, не только он в курсе, что я единственный, кого ты станешь слушать, – в голосе Тони слышалась улыбка.
– У меня самолет завтра в шесть, – Риен задумчиво посмотрел на циферблат серебристых наручных часов, показывавших десять ночи. – Встретимся в штабе.
– До связи.
Молодой человек отбросил телефон на столик, встал и, спрятав руки в карманы, прошел к распахнутому окну. С моря доносился усталый шорох волн, набегавших на золотистую в свете луны полоску песчаного берега. Бриз разметал взъерошенные черные волосы, открыв хмурившийся лоб и сведенные на переносице брови; Риен скрестил на груди руки, невидяще наблюдая за ленивой игрой прибоя. Сон не шел, вытесненный из сознания воспоминаниями. Оглянувшись на настенные часы, молодой человек кивнул своим мыслям и направился в спальню. Снотворное подарило желанный отдых, но утром Риен с трудом заставил себя встать с постели. Дорога до аэропорта и регистрация прошли незаметно, а недолгий перелет в Торонто молодой человек проспал. Окончательно разбудило его только привычное негодование при виде шумной толпы репортеров, столпившейся у терминала и устремившейся к нему, едва он показался в проеме прозрачных раздвижных дверей. Солнечные очки скрывали половину его лица, рюкзак на плече, синий с белым полосатый джемпер, тускло-голубые брюки и белые кроссовки делали его незаметным на фоне остальных пассажиров, но уверенную походку соучредителя фонда «Justice Peyote*» журналисты не могли не узнать.
– Мистер Тамура! Мистер Тамура! Это правда, что дело Нельсона передали агентству «Карасума»?
– Как вы прокомментируете заявление прокурора Моси? Это дело рук серийного убийцы?
– Вы прилетели из Сиэтла в связи с расследованием?
– Вы действительно выросли в Консеконе, мистер Тамура?
Риен перевел дух; при виде бешено бьющейся на его шее жилки его знакомые обычно спешили скрыться из виду, но фотографов больше интересовала его стройная, как побег кипариса, фигура.
– Директор Джексон сделает заявление сегодня на пресс-конференции, – неторопливо промолвил он, едва шум немного стих. – Мне известно не больше вашего.
Не добавив более ни слова и не обращая внимания на посыпавшиеся вслед вопросы, молодой человек спрятал руки в карманы и направился к блестящей черной «Ауди», у водительского сиденья которой стоял Митч Картер – маленький смуглый телохранитель, одетый в коричневые клетчатые брюки и мятую голубую рубашку. Зоркие, чуть суженые гагатовые глаза, торчавшие во все стороны иссиня-черные вихры, ниточка усов над верхней губой, борозда глубокого шрама на трапециевидном подбородке, не покидавшая тонких губ ироничная ухмылка и папироса в уголке рта делали его похожим на морскую выдру.
– С приездом, мистер Тамура, – усмехнулся он, открывая дверцу машины и весело оглядывая толпу журналистов.
– Здравствуй, Хирург, – слабо улыбнулся Риен, по обыкновению сотрудников «Карасумы» используя прозвище Митча, и опустился на заднее сиденье.
– Вас в агентство? – завел двигатель Митч.
– Нет, в пентхаус, – молодой человек откинулся на спинку сиденья и снял очки.
– Как скажете, – хмыкнул водитель и выехал на трассу.
– Доброе утро, мистер Тамура, – поприветствовала Риена миловидная экономка, едва открылись дверцы лифта и молодой человек прошел в просторный холл. – Как вы перенесли перелет? – поинтересовалась она, забирая у него рюкзак.
– Прекрасно, миссис Беллир, – губы молодого человека тронула улыбка.
Заложив руки за спину, он направился в сторону спальни; Анна Беллир, статная и опрятная светловолосая женщина в строгом гагатовом костюме с серебристой блузой, умевшая смеяться одними глазами и бесконечно преданная Риену экономка, последовала вслед:
– Будете завтракать, сэр?
– Через десять минут, – тепло улыбнулся Риен, – мне нужно принять душ.
Выйдя из ванной в темно-синем банном халате, молодой человек включил стоявший в спальне телевизор и прошел в гардеробную. Вполуха слушая утренние новости, он рассеяно снял с вешалки элегантный костюм и задумчиво взъерошил волосы. От размышлений его отвлек рингтон.
– Ты едешь? – без приветствий спросил Риена Джейк Джексон, директор детективного агентства «Карасума».
– Буду через четверть часа, – ответил молодой человек.
– Изучил материалы по делу?
– Да, еще до вылета.
– Поторопись, – в голосе директора отчетливо слышалось возбуждение. – Появились новые детали, и, кажется, мы нашли свидетеля.
– Скоро буду, – обронил Риен, вешая трубку.
Двадцатью минутами позднее он припарковал «Ауди» перед зданием агентства и, кивнув сотруднику, поспешившему угнать машину на стоянку, зашагал к стоявшему на крыльце высокому астеничному детективу в черном костюме и футболке того же цвета. Сухое и узкое смуглое лицо с гладким лбом, выступающими надбровными дугами и впавшими щеками, лукавый блеск горького шоколада глаз, обозначенных сеточкой морщин, ассиметричная прическа длинных волос цвета спелого каштана, падавших на лицо косой челкой, белоснежный ряд зубов, мелькавший в открытой улыбке, – Тони Окамото был для Риена названным братом, лучшим другом и наставником.