Ромео и Джульетта. Девочка для мажора

Ромео и Джульетта. Девочка для мажора
Лили Рокс

Секс измена
Начало 2000-х. В одном из роддомов уличная певица рожает близнецов: мальчика и девочку. Она умирает в родах, об отце детей ничего неизвестно, других родственников у женщины нет. В соседней палате женщина рожает мертвого мальчика, и богатый муж несчастной платит медперсоналу, чтобы те подменили детей. Мальчик попадает в богатую семью, девочка оказывается в детском доме. Спустя 18 лет. Девушка выходит из детского дома и повторяя судьбу матери, становится уличной певицей. У нее сложный характер: дерзкая, привыкшая к постоянной борьбе за место под солнцем и обиженная на весь мир. Он молодой мажор, воспитанный богатыми родителями, не знает нужды и получает от жизни все, что пожелает.

Тайна рождения

Сентябрь, 1997 год

К роддому номер 18 на большой скорости подъезжает карета скорой помощи. Из нее санитары выносят женщину на носилках и, с трудом поднимаясь по ступенькам крыльца, заносят ее в здание роддома.

– Моя гитара! – кричит в беспамятстве несчастная, и ее крик прерывается громким стоном. – Она осталась в машине, отдайте мне ее!

– Зачем она тебе сейчас? Будешь петь серенаду между схватками? – с усмешкой спрашивает один из санитаров, тяжело дыша.

Женщина снова стонет, впиваясь руками в края носилок:

– Это мое единственное средство для заработка! Чем я буду кормить ребенка?

– Черт, Валера, давай по-быстрому принесем ее в палату, а потом сгоняй, пожалуйста, за этой проклятой гитарой в машину, – раздосадовано говорит первый санитар, профессионально огибая углы больничного коридора.

– Далась она ей, – отвечает Валера, но глядя в полные слез глаза пациентки, кивает, – Ладно, сгоняю.

Санитары подносят носилки к сестринскому посту и первый санитар, имя которого неизвестно, весело говорит:

– Девчули, принимайте пациентку. Угораздило ее начать рожать за двадцать минут до конца нашего дежурства.

– Что там у нее? Раскрытие какое? – равнодушно спрашивает медсестра, откусывая яблоко. Бегло взглянув, она отводит взгляд, продолжая сидеть, как ни в чем не бывало, читая журнал и явно давая понять, что работа ее мало интересует. И какая-то там роженица, решившая рожать именно сейчас, ни в коем случае не должна нарушить планы медсестры.

– Пятнадцать минут назад было около семи, – отвечает Валера, – Ну так что, принимаете или нет? В третьем от нее отказались, родовые переполнены.

Медсестра по имени Лера, а, точнее, Валерия (так было указано на бейджике), лениво отложила журнал и встала из-за стойки, чтобы самой удостовериться в присутствии роженицы. Хотя ту итак было отлично слышно, она стонала и кряхтела на весь коридор.

– Цыганка что ли? – с пренебрежением протянула Лера, глядя на спутавшиеся и прилипшие к лицу черные волосы пациентки, ее странное облачение и необычную обувь.

– Вроде, нет, – отвечает первый санитар, – Певичка, возле перехода на гитаре бренчала, пока ей бомжи скорую не вызвали. До последнего терпела.

– Дура, – таков вердикт Леры, – Несите ее в пятую родовую, сейчас поищу свободного врача. Сегодня у нас затишье, только две родовые заняты.

Санитары со вздохом облегчения тащат носилки с уличной певичкой в пятую родовую, там сваливают ее на кровать и уходят.

– Валер, ты иди за гитарой, а я документы на нее заполню, – говорит первый санитар. Видимо, он старший среди них двоих.

Глядя на роженицу, он замечает начало кровотечения, а это уже плохой признак.

– Ты кого ждешь, пацана или девку? – спрашивает он у стонущей женщины.

– Понятия не имею, – отвечает она, сцепив зубы, – Ни разу не ходила к врачу.

– Офигеть, – протягивает санитар и говорит об этом врачу, вошедшему в палату в сопровождении Леры.

Врач цокает языком и качает головой, что означает, что случай тяжелый.

– Документы у нее хоть есть? – спрашивает Лера.

– Только паспорт, в сумке нашли.

Санитар разводит руками и показывает на грязную тряпичную сумку, сшитую из разноцветных лоскутков, и валяющуюся рядом с кроватью.

Лера с отвращением смотрит на это произведение искусства, потом с брезгливостью переводит взгляд на пациентку:

– И как такие залетать умудряются? Ни мозгов, ни денег, а плодятся как кролики.

– Валерия, – строго перебивает ее врач, который уже начал осмотр пациентки, – Попрошу свое мнение держать при себе.

– А что, Дмитрий Александрович, я не права? Тетки по много лет забеременеть не могут, а эта даже врачу ни разу не показалась.

– Валерия, организуй доставку аппарата УЗИ в палату, будем смотреть, что там у нее.

Лера с явным неудовольствием на лице выходит из палаты: она уверена в своей правоте и не согласна с тем, что ее мнение не стоит учитывать. Еще как стоит! К ее мнению прислушиваются все в отделении, особенно лица мужского пола и особенно, когда она им улыбается.

В палату забегает Валера, неся в руках грязную, обклеенную разноцветными стикерами гитару.

– Что за рассадник инфекций? – недовольно спрашивает его Дмитрий Александрович.

– Это личные вещи роженицы, расставаться с которыми она категорически не согласна, – тяжело дыша, отвечает Валерий.

– Ром, поехали, смена закончена, водитель нервничает, – обращается Валерий к старшему санитару.

Тот нехотя выходит из палаты, бросая прощальный взгляд на роженицу в муках, она уже не издает никаких громких звуков, только кряхтит и часто дышит. Ее губы побелели, а на простыни растекается большое кровавое пятно.

Через несколько минут в палату закатывают аппарат УЗИ. Его везет местный специалист, у которого рабочий день тоже подходит к концу, и ему, кровь из носа, надо быть дома к восьми, потому что в гости приехала теща. Лера вышагивает рядом с ним походкой от бедра, считая себя весьма важной и незаменимой в родильном отделении.

Через пять минут становится понятно, что роженица явно непростая. Дмитрий Александрович внимательно изучает содержимое ее живота и снова качает головой:

– Елы-палы, там же двое, причем оба вниз ногами болтаются. Валерия, срочно вызывай хирургов, надо кесарить, иначе она загнется.

Лера снова с недовольным видом покидает родовую. Она терпеть не может дежурство в паре с Дмитрием Александровичем. Этот Власов, такой весь из себя правильный, по ее мнению, уже должен идти на пенсию, освободив место для более перспективных молодых врачей, которых будет интересовать мнение Валерии Киреевой.

И поэтому к хирургу она спустится только минут через пятнадцать, когда навестит всех рожениц в соседних палатах, ведь это входит в ее обязанности, а вот исполнение пожеланий отдельного врача – только по необходимости.

Лера заходит в соседнюю родовую, там роженица мучается уже почти сутки, рядом с ней обеспокоенный супруг, который не ест и не спит битые сутки подряд. К пациентам платных палат у Леры Киреевой особое отношение. От них частенько перепадают так называемые “чаевые” за какие-нибудь дополнительные услуги, или просто даже за лишнее посещение, чтобы узнать состояние здоровья.

“Эти не скупятся, и после рождения всегда хорошо благодарят, а от некоторых, даже коробку конфет не дождешься!” – мужчина ей показался слишком усталым и она невольно завидует его жене, рядом с которой он проводит столько времени.

– Вам бы отдохнуть, – с улыбкой говорит ему Лера, но тот выглядит обеспокоенным и словно не реагирует на ее заботу.

Он ничего не отвечает, крепко сжимая руку жены. Та мучается в схватках почти сутки, но наотрез отказывается от операции, по ее мнению, все должно быть естественно и не противоречить воле господней. Врачи уже отчаялись ее уговаривать, поэтому ждут, когда та окончательно отключится, чтобы прокесарить ее с согласия несчастного супруга.