Нужная для альфы

Глава седьмая

Звон ключей и грохот отворяемой решётки привёл в себя. Слишком пугающие звуки для того, кто столько дней провёл в полнейшей тишине!

В камеру зашли двое мужчин, не церемонясь подхватили под руки и поволокли на выход. Учитывая, что я ещё ребёнок, то я почти висела в их руках, но не настолько высоко как хотелось бы… Мои ноги всё же волочились по полу. И если одну ногу я могла приподнять, чтобы не ударяться, то со сломанной ногой этот было невозможно сделать. При первом же ударе о ступени меня обдало режущей болью, которая прокатилась по всему телу.

– Мне больно! Мне больно! – захлёбываясь в рыданиях повторяла я, надеясь, что меня услышат и приподнимут повыше. Но мужчинам, как оказалось, было всё равно. Они даже посмеялись над моими воплями. В какой-то момент, я видимо снова потеряла сознание, потому что весь путь, который проделала, вися в руках мужчин я не помнила. Очнулась от того, что меня окатили ледяной водой.

Я лежала на полу, в той комнате, в которой отец и мачеха обычно наказывали провинившихся, а передо мной, в кресле сидел отец и его величество наследный принц Роланд Великий.

– Очнулась, тварь! – ярость и безжалостность сквозили в их глазах. А слова отца сжигали мне душу. – Зачем ты это сделала? – подойдя ко мне, отец схватил меня за волосы и заставил приподняться. Я его не узнавала! Он всегда был холоден ко мне, не замечал и не заботился, но даже при таком отношении никому не разрешал меня трогать. А сейчас он сам, лично, причиняет мне боль. И столько ненависти в его взгляде, словно я его жизнь отняла. – Отвечай! – яростный крик и пощёчина обжигает моё лицо.

– Я не могла смотреть на их мучения! – голос еле проходил сквозь горло. Похоже я ещё и заболела.

– Ты понимаешь, дура, что, освободив их, ты развязала руки этим монстрам?

– Я слышала ваш разговор! Это вы всё начали! Вы первые напали на их деревню! – я выкрикнула эти слова так громко, как только могла.

Я хотела, чтобы больше людей слышали о том, кто виноват, но вокруг меня раздавались только смешки. Все, кто в данный момент находился в комнате, прекрасно были осведомлены о том, что произошло. Не удивлюсь если они были участниками тех зверств о которых рассказывали. В какой-то момент я поняла, что совсем не боюсь этих людей. Они были жалкими. Они были способны спрятаться от наказания за спиной ребёнка и женщины, но ни за что не вышли бы к мужчинам. Они как шакалы, сильные только толпой против слабых. И в этот самый момент я убедилась в правильности своего поступка. И надеюсь, что оборотни победят. Потому что будущего у нашей империи с таким предводителем не будет.

А смерть! Смерти я не боюсь. Я уже смерилась с тем что мне суждено умереть. Сбежать уже не получится. Единственный шанс для меня, был портальный камень, но он переместился вместе с пленниками. Для них он теперь просто камешек, ведь без моей крови его невозможно активировать. Может хоть иногда они будут вспоминать обо мне! Ведь больше, на этом свете я никому не нужна и вряд ли кто-то будет оплакивать мою смерть. Хотя если посмотреть с другой стороны, то и терять мне нечего. Я просто одинокая девочка, которая после смерти матери так и не нашла для себя смысл.

– Чего ещё можно было ожидать от мага жизни! – внезапно расхохотался принц. Но смех был не весёлый, а какой-то колючий и нервный. – Это даже хорошо. Я что-то не рассчитал, что пьяная выходка и развлечение на территории оборотней обернётся такими последствиями. А теперь можно всё свалить на эту девку, и мы как бы и не причём!

Встав, он вплотную подошёл ко мне. В его руке блеснул другой ошейник. Сняв с моей шеи первый ошейник, он быстро зацепил свой. В теле образовалась холодная, непривычная пустота… Я полностью перестала чувствовать свою магию. Она больше не грела и не лечила. Боль в теле сразу усилилась

– Отныне ты принадлежишь мне, – жёсткие слова пронеслись по камере. – За свой поступок, ты лишаешься своего статуса. С этого дня и до пробуждения твоей силы ты будешь рабыней! – большая ладонь принца болезненно сжала мой подбородок и вынудила посмотреть ему в глаза. – А, чтобы ты не растрепала, то что услышала, ты лишаешься речи. Сообщи всем в замке, что это по её вине оборотни напали на нас!

– Будет сделано! Мне тоже проблем не надо! – отец злорадно улыбнулся.

Оттолкнув меня в сторону, принц поднялся и подошёл к отцу.

– Наказание ей за предательство – двадцать плетей в течении десяти дней и два дня на восстановление. Ошейник не позволит ей умереть, так что можешь не нежничать. Тронуть её тоже никто не смеет. Она полностью моя! После пробуждения её магии, я заберу её силу, а потом делайте с ней что захотите. Через десять лет я за ней приду, а пока мне надо готовить войска. Сегодня ночью оборотни пересекли нашу границу и захватили несколько поселений, – принц ушёл, а отец ещё какое-то время стоял и прожигал меня презрительным взглядом. Схватив меня за волосы, задрал мою голову вверх.

– Сама виновата, что всё свалили на тебя. Если думаешь, что отделаешься только десятью днями порки, то ты очень ошибаешься. Ты разрушила не только планы наследника, ты уничтожила и мои планы и за это, ты будешь отвечать все десять лет. У меня развязаны руки. – На столб её! Надо исполнить волю Его высочества!

Глава восьмая

К моменту, как меня выволокли на улицу и привязали к столбу наказаний, во дворе уже собрались все жители замка.

– Что происходит?

– Что случилось с леди?

– Кто её так избил?

Люди перешёптывались, пытаясь узнать, что произошло и почему я в таком виде. А я даже боялась представить, как я сейчас выгляжу.

– С этого дня, – услышала я голос отца за спиной. Там находилось специальное возвышение с креслами, где обычно располагался он и мачеха, наслаждаясь очередными мучениями слуг. – Камилина больше не леди! С этой минуты, по указу наследного принца, она становиться бесправной рабыней. Она предала нашего правителя, позволив сбежать пленникам. Тем самым, развязав руки монстрам и повергнув нашу страну в пучину войны. Все смерти наших воинов, ваших сыновей, мужей и братьев, отныне на её совести!

После слов отца, на площади воцарилась тишина. Все смотрели на меня и молчали, переваривая полученную информацию. И по мере того как менялись их выражения лиц, они полностью поверили отцу, даже не усомнившись в моей виновности. Они даже не подумали о том, что этих пленников, привезли сюда отец и наследный принц. И как-то же их схватили! Но ни один из присутствующих даже не подумал об этом!

Меня испугало то равнодушие, которое залегло в их взглядах. В глазах некоторых, даже проскальзывало некое злорадство. Они словно были рады, тому, что происходит. А какое удовлетворение светилось на лице отца, когда он подошёл ко мне в плотную. Ещё бы! Их авантюра по назначению виновных прошла на ура. Подданные довольны, виновник пойман!

– Как наказание, за предательство, ей назначены двадцать ударов плетью от принца и ещё двадцать от меня лично, за предательство семьи. Начинать! – скомандовал господин. Почему-то в этот момент я не могла назвать его отцом. В эту самую минуту я поняла, что я сирота. Что у меня никого не осталось!

Мою спину обжёг первый удар. Жалящий, болезненный, разрывающий тонкое платье и оставляющий след на коже. За ним ещё один и ещё… Я не могла кричать от боли и только плакала, открывая безмолвный рот. Магия безмолвия делала своё дело. После пятого удара, я почувствовала, что уже разорвалась не ткань, а моя кожа на спине и не выдержав боли потеряла сознание…

Сквозь беспамятство чувствовала, что кто-то поглаживает меня по голове.

– Прости меня, девочка, – слышались женские причитания, но не могла ничего понять. – Я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе, – она говорила что-то ещё, но я уже не расслышала, снова проваливаясь в такой необходимый, защищающий от боли, сон.

Пришла в себя в какой-то комнатушке от того, что кто-то тихонечко протирал мою спину. Попыталась посмотреть кто это.

– Тшшш! Не шевелись! Я нанесла обезболивающую мазь, потерпи немного, – зашептала женщина. Теперь я узнала Майру. – Я принесла тебе немного бульона. Прости меня, девочка, раньше не могла прийти. В темницу невозможно было спуститься, а сейчас тебя поселили здесь, в одной из кладовок. Граф сказал, что ты будешь жить здесь пока тебя принц не заберёт, – кухарка начала меня кормить с ложки супом. – Эта коморка самая дальняя и самая заброшенная, но он отказался тебя переселять и запретил что-либо приносить из удобств, но ты не бойся, я незаметно поменяла старую солому на свежую и парочку старых одеял принесла, чтобы ты ночью не так сильно мёрзла. К сожалению эти комнаты не отапливаются. Но ты не отчаивайся. Всё тяжёлое и страшное со временем пройдёт, ты только потерпи и не отпускай руки. – Я слышала в её голосе слёзы. Было так приятно, что хоть кто-то не бросил меня, хоть кто-то беспокоится обо мне!

На следующее утро меня снова выволокли на улицу и снова подвергли порке на столбе. Так же, как в первый день я потеряла сознание и не помню, как меня вернули обратно в подвал. Так продолжалось очень долго. Я не считала сколько дней уже меня наказывают. Майра приходила не всегда. Видимо иногда, не может незаметно вырваться с кухни.

Моё тело неверное ужасно выглядит? По крайней мере, те части тела, которые я видела, смотрелись удручающе. Глубокие рваные раны на руках, на груди и животе, там куда доставал кончик хлыста и где я могла разглядеть. Про спину и ягодицы боялась даже думать. Там вообще живого места не осталось.

В какой-то момент порка закончилась и меня оставили в покое.

Целителя ко мне не приводили. Моя нога постепенно заживала, и я даже начала немного ходить, но к сожалению, она осталась кривой. Кости срослись неправильно, и я очень сильно хромала.

Глава девятая

Девять лет спустя

Холодно…

Тело сводит от жуткого холода, который никогда не уходит из этих сырых подземелий замка. А два тонких, потрёпанных одеяла, совсем не греют. Единственное место где я хоть немного могу отогреться- это кухня. Там, где мне приходится чистить овощи и разжигать печь, до того, как прислуга проснётся. И именно в это время, пока завтракаю вчерашней едой и пью горячий, травяной отвар, я хоть немного отогреваюсь, чтобы оставшееся время снова мёрзнуть, выполняя грязную работу в хлеве или на улице.

В замок, с момента моего рабства, меня не пускают. Особое распоряжение господина. Теперь, отец для меня только господин, а мачеха и сестра госпожа. Хорошо, что я не могу говорить и мне не приходится унижаться, произнося это слово, подтверждая для окружающих, что я рабыня.

Хотя, теперь, старшая дочь графа Маррея, калека и бесправная рабыня в собственном доме и любая прислуга может мной помыкать и указывать. Поэтому, многие из служанок, свалили на меня свои обязанности. Они оставили себе только работу в замке, там, куда мне путь закрыт, а уборка казармы, хлева, свинарника, вся стирка в холодной речной воде – это всё повесили на меня.

В начале, я ещё попыталась сопротивлятся, отказываться, но мои попытки заканчивались поркой за то, что я не выполняю приказы. Поняв, что за меня никто не заступится я перестала ждать хоть какую-нибудь помощь и старалась лишний раз не показываться на глаза жителям крепости. Чем меньше меня видели, тем меньше били. А работа… потихоньку выполняла, то, что на меня взвалили.

Единственным человеком, от которого я получала немного заботы – это наша старая кухарка Майра. Она работала у нас столько, сколько я себя помню. Её заботу я ощутила сразу, как стала рабыней. Долгие недели, когда я подвергалась постоянным поркам на столбе, она приходила тайком, по ночам и старалась обезболить мои раны, приносила более сытную еду, даже одно толстое одеяло принесла.

Как только я смогла ходить, начала находить в печке хорошую еду и целебные настойки, которые Майра прятала от остальных, специально для меня.

Сегодня с новой силой разболелась моя покалеченная нога. Она так и осталась кривой. Никто не вправил мне кость и при движении, это причиняет мне боль. Особенно в такие дни, как сегодня, когда холодно и сыро. Мне даже не надо выходить на улицу, чтобы узнать какая там погода. Боль в ноге предупреждала заранее, будут осадки. Невозможно было лежать от этой скручивающей боли, и я поднялась пораньше. Хотя буду честна с собой. За последние девять лет я ни разу спокойно не спала. Боль и холод не давали полностью расслабится. Если бы не ошейник я бы, наверное, давно умерла от усталости.

Зайдя в тёмное помещение кухни, зажгла светильник и растопила печь. Так как магией я пользоваться не могла, на печи всегда лежало кресало и стояла масляная лампа.

Тепло ещё не успело полностью покинуть помещение. Я радостно потягиваюсь, скидывая со спины меховую шаль. Ещё один тайный подарок Майры, который я повязываю на спину, чтобы не мёрзнуть. Раньше он был теплее. Такой мягкий и пушистый, но за годы стал облезлым, потёртым до дыр, которые я периодически зашиваю. Но из-за многолетней войны, достаток простого народа оказался на минимуме. Майра, даже работая в крепости еле сводит концы с концами и на новую шаль у нее нет средств. Последний год она вообще за еду и жильё работает. А про обычных деревенских жителей и говорить нечего.

Согреваясь в тепле, ем вчерашний, господский ужин и пью горячий чай, который отогревает меня изнутри. Минуты тепла и спокойствия, пока вся крепость спит. Мгновения, которые последние девять лет, я ощущаю только на этой кухне и в это время дня, когда ещё не рассвело и не надо бегать, и прятаться от окружающих.