Я пишу тебе, папа… 40 писем между смертью и жизнью

Я пишу тебе, папа… 40 писем между смертью и жизнью
Лилия Музалевская

Когда умирает близкий человек, жизнь не может оставаться прежней.Боль, гнев, чувство несправедливости мешают примириться со случившимся.Год назад автор книги потеряла отца. Чтобы понять и принять утрату, и не скатиться на дно отчаяния она писала письма отцу. Это оказался мощнейший инструмент проживания горя. Писать тому, кто уже никогда не сможет ответить – значит максимально раскрыться. Высказать всё, о чём молчалось, выплеснуть до последней капли.Оставить себе тихую грусть и добрые воспоминания. И продолжать жить свою счастливую жизнь, но уже без него.Возможно ли?Автор надеется, вы найдёте себя в её письмах, и обретёте мир, который так долго искали.

Лилия Музалевская

Я пишу тебе, папа… 40 писем между смертью и жизнью

ВВЕДЕНИЕ

Люди умирают.

Такое случается.

Не вдруг, а по какой-то неведомой человечеству закономерности.

Просто однажды наступает тот миг. Пора.

К этому можно относиться философски, хочется оспорить факт свершения, но невозможно подготовиться.

Раз, и нет человека. Словно вы шли бок о бок, но вот внезапно ваш собеседник отстал.

И всё его недавнее настоящее, смутное будущее падает в чёрную пасть прошлого.

За ним хвостом тянутся воспоминания.

Они только что были общими, а теперь ты монопольный владелец.

Распоряжайся, как вздумается.

Вещи того, кого рядом больше нет обретают новый смысл.

Этот шарф не шарф вовсе.

Был просто подарком на день рождения. От него. И даже как будто забыла про это.

А теперь он снова твой. Держишь в руках, смотришь. Что делать теперь с такой роскошью?

Носишь. Шарф очень тёплый. То ли качество шерсти отличное, то ли, потому что папа его носил.

Может, он и не модный, совершенно обычный, серый. Но он, как рука отца, обнимает за шею. Поэтому самый лучший на свете шарф.

Я узнала о том, что папе плохо и его везут в больницу от сестры.

Помню тот день в деталях.

Центр города, смс, плохое предчувствие.

Папа ушёл ночью.

Я регулярно веду блог в социальной сети, но с той ночи мне больше не о чем стало говорить.

Глупо и нелепо писать о радостях моментного существования, когда все дни отравлены утратой.

Но не писать я тоже не могла.

И тогда сами собой сложились письма к отцу.

Ровно сорок.

Ровно столько, сколько душа находится между мирами. И кажется, будто ты всё ещё слышишь голоса.

Было непросто писать.

Было непросто публиковать.

Но я получила такую мощную поддержку и обратную связь, о которых не могла и подумать!

Мне писали в комментариях и в личные сообщения.

О том, как помогают эти письма пережить потерю.

Меня обнимали на улице и со слезами на глазах благодарили. Те, у кого родители живы. Ведь это значит, что бы в отношениях ни происходило раньше, всё ещё можно исправить. Рядом пока есть те, с кем можно прояснить любое недопонимание, кого можно простить или самому извиниться.

Со мной поделилась историей одна женщина. Её отец похоронен в девяностых, но на него осталась такая сильная обида, что ни разу она так и не появилась на кладбище за все годы.

А ведь прошло около тридцати лет! Человека давно нет, а обида всё ещё жива.

Я очень надеюсь, что она смогла обрести мир и отпустить то, что принесло разлад в их отношения.

Когда минул сороковой день, я попрощалась и дала обещание. То ли себе, то ли отцу.

Я пообещала, что обязательно буду продолжать писать и стану писательницей.

Сейчас готовится макет моей первой книги для детей.

Но помимо детской литературы, я мечтала о том, чтобы письма тоже стали книгой и помогли как можно большему количеству людей обрести мир, простить и проститься. И продолжить жить счастливую жизнь.

В память об отце в конце повествования я поместила рассказ, который он написал около пятидесяти лет назад. Его напечатали в газете.

А через три месяца после смерти папы я отправила этот рассказ на конкурс.

Он не занял призовые места, но был опубликован на портале.

И, наверное, это был первый шаг к тому, чтобы эта книга состоялась.

Дорогой мой читатель, я знаю, тебе больно.

Вряд ли ты выбрал мою книгу для лёгкого чтения на ночь.