Предсказания

Предсказания
Лилия Фандеева

Дарья Андреевна Барышева – хирург в третьем поколении. Выбрав не совсем "женскую" профессию, она остается женщиной и поступает по-женски, предпочитая карьере свою семью. Рядом любимый муж и трое любящих детей. Жизнь была бы абсолютно счастливой, если бы сама не преподносила ей то испытания, то искушения, словно проверяя, нарушит ли она свой девиз: "Доброта спасет мир" и не изменит ли ее предсказания цыганки.

Глава 1

Дарья Андреевна проснулась от того, что ей в лицо, уткнулся холодный и мокрый нос собаки.

– Встаю, Бетти, встаю, – сказала хозяйка, поднимаясь с постели. Следом за «подружкой» она вышла в прихожую. Включив свет, накинула пуховик и сунула ноги в сапоги. Пропуская собаку вперед, вышла следом, закрыв входную дверь.

С неба падал снег. Он крупными, пушистыми хлопьями ложился белым ковром на землю и не таял. Будто извинялся за свой поздний визит к середине зимы, или напоминал о его своевременности. Сегодня было 13 января, а значит Новый год по старому стилю. Глядя на эту красоту, чуть позабытую, но такую привычную, Дарья Андреевна улыбнулась, слепила снежок и бросила в собаку, радостно нюхавшую снег, чихая и повизгивая, и забывшую о своем утреннем туалете. « Жаль, если снег растает» – подумала Дарья Андреевна, сметая веником с крыльца «белое покрывало».

Родившаяся в Западной Сибири, и прожив там до 2008 года, она привыкла, что зима – это зима, со снегом и морозами, лето – это лето, а весна и осень – переход из одного времени года в другое. Снег выпадал уже в октябре, а весна начиналась не раньше середины марта. Лето начиналось в июне и длилось до середины сентября. Здесь же, в донских степях, времени года под названием «зима», как будто и не было. Уже в конце февраля пахло весной, в апреле начиналось лето с ветрами суховеями и изнуряющей жарой, а в ноябре начиналась осень. Иногда, в декабре выпадал снег, но к обеду таял, оставляя напоминание о себе только в тени. Чаще шли дожди или морось. Ночью столбик термометра мог опуститься до – 10 градусов, а днем подняться до нуля и выше. Здесь, Дарья Андреевна, впервые увидела очень низкое и темное ночное небо, «неправильную» луну, которая в течение трех часов переселялась с востока на юго-запад и «сухие» грозы. Она сомневалась в правильности определения такого природного явления, но, иначе, назвать его не могла. По вечерам, после захода солнца, это явление, напоминало фильм-катастрофу. Молнии сверкали, казалось, со всех сторон, от их яркости становилось светло, как днем. Разряды молнии были частыми, длились часами, но, ни грома, ни дождя не было, и это было неправильно в ее понимании и очень пугало. Чуть больше года прошло с тех пор, как Дарья Андреевна с мужем и собакой переселились из городской квартиры в 2-х этажный дом на небольшом хуторе в 15 километрах от города. Это, конечно, был не большой особняк или современный коттедж. Жилая площадь всего дома была чуть больше ста квадратных метров, а земли было всего десять соток. Дом был хорош, и очень нравился супругам, а второй этаж был отделан по их желанию уже после покупки. Первый этаж занимала кухня, размером в 15 квадратных метров, гордость хозяйки. Здесь же были котельная, душевая, туалет, прихожая с лестницей на второй этаж и гостиная, из которой вели двери в кабинет и спальню. На втором этаже располагались четыре спальни квадратов по тринадцать, небольшой холл, гардеробная и туалет. Дарья Андреевна очень надеялась на то, что придет время, и их дети – два сына и дочь с семьями будут приезжать на лето в гости, и у каждого будет свое отдельное пространство. Комната дочери была единственной жилой из четырех, три были без мебели, и дело было за малым, за финансами. Ей очень хотелось продать квартиру родителей, оставленную в Сибири, сделать все комнаты жилыми, но она не продавалась. В прочем, им и так, повезло. Продав квартиру в Москве, пусть и небольшую, и квартиру, купленную Андреем Ивановичем по сертификату в марте 2008 года, они сумели купить трехкомнатную квартиру в городе, хорошую машину, на которой приехали сюда своим ходом и этот дом. И хотя цены на жилье к осени снизились, остались средства на отделку второго этажа и свадьбу дочери. Были еще варианты получения «быстрых» денег. Во-первых, продав квартиру в Москве, они получили расписку на пятьдесят тысяч долларов, с исполнением в два года, во-вторых, можно было продать бабушкину старинную брошь, доставшуюся ей по завещанию, но было одно «НО». Сергей, младший сын, в сентябре обещал скорую свадьбу, о дате которой пока было неизвестно. Сейчас Сергей был в автономном плаванье, и родители решили – в марте-апреле поехать в Москву, получить деньги, и быть готовыми к свадьбе, а уж потом заняться мебелью. При доме был сад, разбитый еще с началом строительства, а теперь уже и новыми саженцами. Груши, яблони, черешня, персики, вишня, малина, виноград – все это было разных сортов, с разными сроками созревания и они уже дважды собирали урожай. Во дворе росли кусты роз. Они были разных сортов и оттенков, и цвели три раза за лето. Дарья Андреевна быстро освоилась на новом месте и познакомилась с соседями. Некоторые из них, в основном молодежь, работали в городе, другие здесь же в сельскохозяйственном кооперативе, который выращивал зерновые, овощи, фрукты и даже ягоды. Многие держали свое подсобное хозяйство, и проблем с покупкой свежих молочных продуктов у нее не было. На хуторе было два магазина – современное сельпо, где продавали все: от хлеба до калош. Здесь же была почта, начальная школа, детский сад и фельдшерский пункт, куда ее приглашали работать. Но самое главное – близость до города, хорошая асфальтированная дорога от ворот дома. Два маршрутных такси и автобус, рано утром, увозили всех желающий хуторян в город и по расписанию возвращались после шестнадцати часов назад.

Бетти, набегавшись, стала рядом с хозяйкой, ожидая ее действий. Красавица овчарка, кличка которой была согласно родословной Элизабет, стала членом семьи шесть лет назад. Она была неоднократной медалисткой и дважды мамой элитных щенков. За это время она привыкла к ласковому Бетти, к обычному Лиза или Лиз, и недовольному Бэт и вела себя соответственно.

– Идем домой? – спросила Дарья Андреевна, открывая дверь.

Она покормила собаку, заменив в ее миске воду и начала готовить завтрак мужу, слыша звук льющейся воды в душевой. Туманов Андрей Иванович, бывший военный, а ныне пенсионер, привез жену и дочь на свою малую родину и в настоящее время работал в городе в одной из частных медицинских клиник. Выйдя из душевой и застав жену за приготовлением завтрака, посмотрел на нее серьезно.

– Если снег к обеду не растает, не вздумай брать в руки лопату. Приеду – все дела сделаю, у меня сегодня прием до обеда. Обещаешь исполнять сказанное?

– Договорились! Торжественно клянусь, – сказала Дарья Андреевна, ставя тарелку с завтраком на стол. – Может продлиться возможность полюбоваться зимним пейзажем?

– Синоптики обещали не только снег, но и ветер, тогда жди снежных заносов, а зима продлится минимум неделю. Подумай, что привезти из города, чтобы в выходной не ехать на рынок.

– Список готов был еще вчера, – сказала Дарья Андреевна, протягивая мужу листок. Будут очереди – не стой, сегодня, как ни как, праздник у большинства. Главное купи хлеб, масло, батон, остальное не срочно.

– У тебя какие планы на сегодня? – спросил Андрей Иванович, убирая посуду со стола. – С утра за гладильный станок? Умеешь ты находить себе работу, – муж поцеловал ее в щеку. – Спасибо за завтрак, я побежал. Успею почистить дорожки от снега.

Пока прогревалась машина, он убрал снег у ворот гаража и, помахав жене, стоявшей у окна рукой, взял курс на клинику, где через сорок минут у него начинался прием. Дарья Андреевна застелила постель, открыла все форточки и направилась на кухню. Ей предстояло приготовить обед-ужин, поскольку график работы мужа позволял обедать часов в шестнадцать и ужин становился просто вторым блюдом. Уже с десяток лет, в семье было принято решение готовить обед и ужин по заранее оговоренному меню. Все члены семьи «прикладывали» к этому руки. Родители работали, а сын и дочь были достаточно взрослыми для нехитрых супов и щей. Теперь остался только шеф-повар в лице Дарьи Андреевны на двух едоков, но решение оставалось в силе. Нет ничего проще, когда знаешь, что приготовить. Она надела поверх домашнего костюма передник, положив в его карман мобильный телефон, принялась за дело. В сегодняшнем меню был куриный суп с домашней лапшой и вчерашний гуляш с картофельным пюре, ожидающий своей очереди в холодильнике. Части курицы варились на медленном огне, когда она разбила в миску с мукой яйцо и принялась замешивать тесто на лапшу. Руки были в муке, и она не стала брать трубку зазвонившего домашнего телефона. «Все наши звонят на сотовый» – подумала Дарья Андреевна до того, как сработал автоответчик и после сигнала послышался женский голос: – «Здравствуйте. Я хочу сообщить, что Вашего мужа есть молодая любовница, и она ждет от него ребенка». Послышался сигнал отбоя. Дарья Андреевна присела на стул, машинально продолжая замешивать тесто. « Может, ошиблись номером? На шутку – это не похоже» – подумала она. Ополоснув руки под краном, она достала мобильник и набрала номер, который высветил определитель.

– Клиника «Здоровье»! Чем я Вам могу помочь? – ответили ей.

– Извините, я ошиблась номером, – сказала Дарья Андреевна и вернулась на кухню. Это была клиника, где работал ее муж.

Дарья Андреевна, продолжая заниматься делом, вспоминала, как выходя замуж за Андрея в тридцать лет и имея десятилетнего сына, она не была уверена в длительной крепости семейных уз. Во-первых, их роман начался стремительно, после короткого знакомства, во-вторых, родители Андрея долго не принимали ее в семью из-за разницы в возрасте в три года и почти взрослого сына, и это не могло не сказаться на их отношениях. « Через 10-15лет наша разница в возрасте станет заметнее, и тогда ты найдешь себе молодую жену», – говорила она мужу, на что тот отвечал, улыбаясь: – « Вот тут ты Даша промахнулась, я однолюб».

Даша была влюблена, ей хотелось создать семью именно с Андреем и она, плюнув на все условности и мнение окружающих, вышла за него замуж. За четырнадцать лет совместной службы, они сменили всего два гарнизона, а потом служили в городе, где и познакомились. Выходя замуж за лейтенанта и «дослужившись» до подполковника, воспитывала троих детей и только четыре года назад вынуждена была оставить профессию хирурга, имея высшую категорию и почти двадцать восемь лет «чистого» стажа. За годы совместной жизни они ни разу не ссорились, для этого не было повода. Были мелкие разногласия, но они решались так, же быстро, как и возникали. Они до сих пор относились друг к другу с любовью, теплотой и нежностью. Старший сын стал военным летчиком, был женат и имел двух сыновей. Средний сын служил на флоте офицером подводником и был пока холост. Дочь закончила юридический факультет университета и работала в адвокатской конторе. Все трое детей были самостоятельными и дружными. Выбор свой сделали осознано и мечту исполнили. Родители гордились своими детьми. Дарья Андреевна допускала возможность романа мужа, но раньше, в, то время, когда она была полгода в Чечне – это было десять лет назад, или во время ее болезни, восстановление после которой заняло год, но не сейчас. После переезда в этот дом, ей казалось, к ним с мужем вернулась вторая молодость, они жили друг другом.

« Окажись это правдой – я ее первопричина. Что-то сделала ни так или не то, чего-то не додала. Мне скоро 55, я стараюсь держать форму, но не стану – же я отрицать того, что теперь вокруг Андрея не мужчины в армейской форме, а молодые женщины и каждой из них хочется счастья. Разберемся!» – сказала Дарья Андреевна вслух, даже не заметив этого, стоя у плиты и не испытывая ни ревности, ни обиды, ни тревоги.

Закончив с обедом, она включила телевизор, поставила гладильную доску, удобно усевшись на диване, занялась глажкой белья. Просмотр фильма давал возможность перегладить кучу вещей и белья, как бы между делом, незаметно. Разложив вещи, Дарья Андреевна взглянула в окно. Снег уже не падал, но и не таял.

– Лиза, гулять пойдем? – обратилась Дарья Андреевна к собаке, надевая верхнюю одежду.

Часы показывали 13:40, а термометр – 8 градусов. Солнце едва пробивалось сквозь облака, а на дворе было белым бело. Взяв деревянную лопату, забыв про обещание мужу, она, изображая маленький бульдозер, проложила маршрут от крыльца до калитки и обратно. Получилась узенькая тропинка, покрытая тротуарной плиткой. Взяв чуть правее, повторила маршрут. Теперь можно было пройти не оставляя следов на снегу, толщина которого была сантиметров пять-семь. Немного отдышавшись, убрала снег от ворот гаража, действуя проверенным методом. За этим занятием ее и застал муж.

– Что труженица, наработалась? – спросил муж, открывая ворота гаража. – А кто торжественно клялся? – он въехал в гараж, захватив пакеты из салона, и они направились в дом. – Красота! Прямо как у нас в Сибири, жаль, что ненадолго. Идем обедать, я купил кое-что без списка.

Разобрав продукты и накрыв стол к обеду, Дарья Андреевна пригласила мужа, который рассеянно смотрел телевизор.

– Устал? – спросила жена участливо?

– Физически не очень, а вот морально сильно. Может мне клинику сменить? Это не коллектив, а какой-то серпентарий, и все молодые особи готовы съесть друг друга, ужалить, задушить. Есть толковые медсестры, а есть Богом обиженные. Не смейся. У них одно на уме – подцепить богатого дядьку, а там уж у каждой своя тактика. У нас месяца три назад появилась новая секретарша. Зачем? У нас ни офис, у нас клиника. Теперь в приемной восседает длинноногая красавица, лет двадцати пяти. Интеллекта нет даже в зачатке, но вульгарности и наглости выше крыши. На новогоднем банкете я тактично отказался с ней танцевать и знаешь, что она мне сказала? « Я не привыкла, чтобы мне отказывали, вы об этом еще пожалеете». Это нормально?

– Тогда тебе стоит это послушать, – сказала жена, пройдя в гостиную и включив автоответчик телефона.

– Перемотай, я запишу на диктофон, – попросил Андрей Иванович, и когда запись закончилась, продолжил. – Ты в этот бред поверила? Только не говори присказками – седина в бороду и так далее, а с этим я завтра разберусь. Даша, ты мне обещаешь просто забыть о звонке? Да это неприятно, но верить в подобную чушь еще большая глупость.

Дарья Андреевна по тону мужа поняла, что это «развод». Будь он виновен, она поняла бы это по жестам, взглядам, но он был спокоен и может, чуть расстроен ее закравшимися сомнениями.

– Пойду, вздремну часок, но через час буди – у меня работы во дворе много.

Дневной сон мужа не был для нее новостью. Уже 25 лет, после обеда, он ложился в кровать и засыпал, и неважно было, сколько длился сон 20 минут или час. Через оговоренный срок он просыпался бодрым, как будто спал долго и отдохнул хорошо. Проснувшись, муж оделся в домашнюю одежду и вместе с собакой вышел во двор. Прошло минут пятнадцать, когда они вернулись.

– Уборка снега отменяется! Посмотри, что твориться за окном, – попросил он жену.

Снег уже не падал, а порывами ветра поднимался вверх и разносился с места на место. Свинцовые тучи закрыли небо, а ветер свистел в проводах – погода начинала портиться. Дарья Андреевна не любила такой ветер. Он выматывал ее физически, начинались головные боли, и морально, ее тревожили последствия такого стихийного явления, отключения света, перебои с водой и т.д. Даже спутниковая антенна не принимала сигнала, и телевизор смотрел темным экраном.

– Давай примем по дозе, и иди спать, а погасят свет, я тебя разбужу, – сказала она мужу, протягивая таблетку от головной боли и выключая все электроприборы кроме холодильника и газового котла, отапливающего дом.

Не зная чем себя занять, она прошла в кабинет. Кабинетом они называли комнату на первом этаже, где основной мебелью были полки с книгами, они занимали две стены. Это были книги, привезенные контейнером за 4 тысячи километров, и каждая из них была если не подаренная, то купленная осознано, и оставить их не взяв с собой, было бы преступлением в понятии хозяев. Отечественная и зарубежная классика, фантастика, детективы и конечно литература по медицине. В углу стоял компьютерный стол, кресло и небольшой диванчик, больше напоминающий широкое кресло. Пробежав глазами по корешкам книг, Дарья Андреевна думала с какой из них скоротать время, когда заметила, что альбомы с семейными фотографиями стоят не там и не так. Она достала самый старый альбом, с фотографиями ее родителей и деда. На ум пришла песня Э.Пьехи « Чтобы все повторилось с начала, загляните в семейный альбом», и она открыла первую страницу.

Глава 2

Единственная послевоенная фотография семьи Барышевых – Иван Андреевич, Дарья Васильевна и их дети Андрей и Сталина. Барышев Иван Андреевич родился в 1910 году в семье земского врача и был третьим, поздним ребенком. Ему было четырнадцать, когда умер отец, а через год и мать. Младшего брата забрали к себе старшие, к тому времени обосновавшиеся в Москве, но временно, пока Иван не поступит учиться или работать. Молодой Барышев «болел» медициной и мечтал стать доктором как его отец. Закончив обучение в школе, он поступил в университет на лечебное дело и блестяще его закончил, получив диплом хирурга. Не особо рассчитывая на братскую помощь, без протекции, по направлению он попал в одну из московских больниц и снимал комнату, ожидая очереди в коммуналку. Будущую свою жену он видел часто, она была дочерью главного врача и приезжала к отцу. Ивану очень нравилась девушка, и он даже влюбился в нее, но природная скромность и здравомыслие не позволяли ему с ней познакомиться. «Где она, а где я» – думал он. Судьба свела их сама. Дарья повредила ногу, и ее привезли в больницу отца, а принимал пациентку Иван. Отец Даши был наслышан о перспективном молодом хирурге, теперь он наблюдал его в деле. Травма была не серьезная и Даше просто наложили тугую повязку. Между делом молодые люди познакомились, а отец Даши пригласил молодого доктора в выходной день в гости на дачу. Даша в свои двадцать с небольшим лет была единственным ребенком, избалованной и свободной от каких-либо условностей девицей. Закончив учебу в техникуме, она нигде не работала, а замуж, в ближайшем времени не собиралась. Отец ее был другого мнения на этот счет и мечтал выдать дочь замуж, чтобы избежать слухов и сплетен, которые уже ходили за спиной дочери вереницей, а это было плохо для его положения. В лице влюбленного Ивана он и нашел достойную партию своей дочери. С ней был разговор короткий: – «Или ты выходишь замуж за Ивана, или устраиваешься на работу и зарабатываешь на жизнь сама». Даша выбрала первое. Молодой человек был красив, умен, с таким не стыдно показаться на людях и был влюблен не только в Дашу, но и в свою работу, а значит, будет пропадать большую часть времени там.

Через год молодые люди поженились, и Иван перебрался в квартиру тестя. Семейная идиллия длилась не долго. Уже через месяц Иван ощутил всю «прелесть» выходного дня, когда в доме уже к обеду собирались гости и расходились ближе к полуночи. Если в доме не было гостей, жена вела его туда, где они уже собрались. Первое время Иван уступал жене, потом позволял ей ходить одной. С рождением детей как-то не получалось и Иван было уже смирился, когда в 1940 году у них родилась дочь, которую назвали Сталина. Свершившийся факт он принял без особой радости, зная, чей это ребенок. Он не упрекал жену, не обвинял, просто сказал: – «Хочешь уйти – держать не стану, даже ради карьеры, но любви не осталось, перегорело все вместе с наставленными мне рогами. Решишь остаться – девочке дам свою фамилию, может, со временем, и полюблю, она в этой истории виновата меньше всего». Дарье Васильевне не нужен был развод, ее устраивала семейная жизнь, которая не ограничивала ее свободу.

С началом войны все изменилось не только в их семье. До 1942 года Иван Андреевич работал в городе, а потом, вместе с передвижным госпиталем, дошел до Дрездена. Здесь его жизнь круто изменилась. В госпиталь привезли мальчика лет 12-13 вместе с ранеными. У него было ранение, сильная контузия и сложный перелом ноги. Если с раной все обошлось, с переломом нужно было поработать, иначе парень будет хромать. Мальчик говорил на русском плохо, но говорил, и после непростого диалога, Иван Андреевич начал действовать. Этот парень чем-то его зацепил, а еще, его поразило сходство мальчика с собой. Иван Андреевич вспомнил братьев. Владимир был военным и погиб в сорок первом. Его семья живет в Москве, и у него две дочери. Николай в сороковом году переведен по работе в Смоленск. У него два сына Павел и Андрей, оба родились в Москве. Идея, пришедшая на ум, была бредовая, и Иван Андреевич сам не верил в реальность ее осуществления. Но отправился к начальнику госпиталя, и рассказал о племяннике, которого привезли несколько дней назад вместе с ранеными бойцами.

– Мне нужно попасть в Смоленск. Что мне делать? У него нет документов, а мне через три дня с эшелоном домой. И взять я его с собой не могу и оставить тоже.

– А ты уверен, что это твой племянник, а не сын, уж больно похож. Видимо во время бомбежки удалось бежать из лагеря. Ты давай езжай в Смоленск, а потом догоняй эшелон. Думаешь, нужна будет еще операция на ноге? Вот в Москве и проведешь.

Ивану Андреевичу удалось узнать и даже получит справки в военкомате о гибели брата и его жены, нашлись свидетели того, что Андрея действительно отправляли эшелоном в Германию. Получив документы на имя Барышева Андрея Николаевича, Иван Андреевич вернулся в Москву вместе с Андреем. Справка о гибели родителей сделала процесс усыновления быстрым. Теперь у мальчика были настоящие документы и приемные родители, при этом он стал на год моложе.

– Иван Андреевич, мальчик ведь не сын Николая, кто он и зачем ты его привез? – спросила жена. – Это твой сын?

– Он наш сын Дарья Васильевна, мы его с тобой усыновили. Хочешь знать правду? Это немецкий мальчик, потерявший в один миг всю семью. Ты запомни одно раз и навсегда – вскроется правда, пострадают все, в том числе и ты, и дочь, так что никогда больше не заводи разговоров на эту тему, – сказал Иван Андреевич и добавил – будь добра, относись к нему, если не с любовью, то без злобы. Замечу слезы на глазах сына – удавлю. Дочери всего пять лет, но она в отличие от тебя растет девочкой умной и доброй, букварю парня учит, сделай хоть что– то хорошее в своей беспутной жизни, не девочка уже.

Андрей занимался по 7-8 часов в день и дома, и в больнице, куда его определили на повторную операцию. По договоренности с отцом, он в присутствии посторонних больше молчал, отвечал на вопросы односложно или киванием головы. Дома же у него не закрывался рот, он во всем слушался Сталину, которая принимала их занятия за игру и была довольна послушным учеником. Иван Андреевич, работавший теперь в «Склифе» был занят по 10-12 часов, но находил силы и время для занятий с Андреем, а по выходным они даже гуляли по Москве, отдыхая от праведных трудов. Андрей пошел в школу только через год, в его медицинской справке было написано – « частичная потеря памяти и голоса, в результате тяжелой контузии», контролируя свою речь, он говорил практически без акцента. Андрей, закончив обучение в школе, поступил в военно-медицинскую академию. Все каникулы он проводил с отцом и дома, и на работе, подрабатывая санитаром, кем придется. Иван Андреевич одобрял выбор сына и хотел видеть в нем своего приемника, но понимал, что судьба у него должна быть своя. «Парень стремиться быть самостоятельным, независимым. Зачем же ему подрезать крылья?» – думал он, провожая сына после каникул. Провожая сына после академии в далекую Сибирь, он взял с него слово писать письма и приезжать в отпуск.

– Жену, сынок, выбирай не умом, а сердцем, – говорил отец, провожая и обнимая сына у вагона.

Андрей писал отцу раз в неделю, десять дней и с такой же регулярностью получал ответы. Отец, узнав о его решении жениться, отправил посылку прямо к свадьбе. Получив известие о рождении внучки, уже через неделю приехал в гости с подарками. Уезжая из дома, как бы случайно обронил жене: – «Как бы ты к Андрею не относилась все эти годы, дочь свою он назвал твоим именем, а это Дарья Васильевна дорогого стоит. Подумай об этом». С этого момента отец и сын виделись ежегодно. Пока внучка была мала, Иван Андреевич приезжал в отпуск в любое время года, а когда Даша подросла, Андрей с семьей ехал в отпуск именно через Москву, чтобы побыть с отцом пару недель. К тому времени Сталина вышла замуж, родила двоих детей и вместе с мужем жила в четырехкомнатной квартире Ивана Андреевича, полученной на Кутузовском проспекте. Он, вспоминая начало своей семейной жизни в квартире тестя, не перечил столь многочисленному семейству, зная, что это временно. Дочь Сталина с семьей, была прописана в квартире своей бабушки, матери Дарьи Васильевны. Но та, не готова была принять беспокойное семейство в своем возрасте. Ей исполнилось 75-ть лет. Отношения с дочерью у него были ровные и даже дружеские, прошло 25 лет. Когда приезжал Андрей с семьей, отец увозил их на дачу и как будто молодел от таких встреч. В свои пятьдесят с небольшим, он уже был профессором, имел научные труды и разработки, читал студентам лекции, но продолжал оперировать. Бабушка Даша Дашу так и не приняла. Мало того, она ни разу не назвала ее по имени, а слово «детка», так называла она Дашу, стало для девочки «нелюбимым». Так они перестали совсем бывать в городской квартире. Тетя Сталина наоборот хорошо относилась к семье брата, но встречались они теперь только на даче. Муж у нее работал в райкоме комсомола, потом партийным работником средней руки.

– Звезд с неба не хватает, но семью кормит, – говорил Иван Андреевич сыну о зяте. – Сталину пристроил в чиновники, теперь она инспектор в отделе народного образования.