Все начинается с рассвета

– Давай для начала свой борщ, но немного, для пробы.

На столе появился салат, хлеб, сметана, тарелка с «зеленым» и сырники. Виктор Иванович ел с аппетитом и нахваливал хозяйку. Завтрак ему понравился. Кофе они пили вместе. Ксения показала записку бабушки и то, что с ней связано, предложила забрать фотографии, он не отказался.

– Пакуй Сеня все, потом разберемся. Где ты определишь меня на постой. Мне надо выспаться. Чуть не забыл, – сказал он, открывая свою сумку, – вот тебе новый аппарат, перенесешь номера в него, а свой «подаришь» мне. Осилишь?

– Располагайтесь, где Вам удобнее. Весь дом в Вашем распоряжении. С телефоном я разберусь, не волнуйтесь, я не совсем «темная», отдыхайте.

Прикрыв дверь в бабушкину комнату, Ксения собрала бумажный и бытовой мусор, вынесла его в контейнер. Полила цветы и вернулась в дом. Перенесла все нужные номера телефонов в память нового аппарата. Он был похож на ее старый телефон, но имел больше функций. Лежа на кровати в своей комнате она думала о том, как она встретится и когда со Славой. «Виктор Иванович сказал: – «Встретитесь, разберетесь сами», но не сказал, где и когда это произойдет. Оплатить съемную квартиру я смогу, деньги у меня на первое время есть. Устроюсь на работу, пусть даже медсестрой. Только пусть он будет где-то рядом». Время шло очень медленно, и Ксения решила скоротать его в городе, пока Виктор Иванович отдыхает. Переодевшись, взяла сумку, вынув из нее пакет, написала записку «Буду часа через три» и вышла из дома. Маршрутка, потом метро и она в центре Питера. Бесцельно гуляя по городу, она вспоминала, где бывала в последний раз за семь лет. В некоторых местах произошли изменения, и она с трудом их узнавала. Случайно наткнувшись на отделение связи, она написала и отправила письмо Даниловым: « Всем привет! Простите, что сбегаю тайно, но для меня это необходимо. Обо мне не беспокойтесь. Я продала дом бабушки, деньги у меня есть, профессия тоже. Справлюсь. Пройдет время, и мы обязательно встретимся. Я обещаю. Целую всех. Ксения». Часа через три она вернулась домой. Виктор Иванович проснулся в 15:00. Выйдя из душа, он выглядел совсем по-домашнему в спортивных брюках и футболке, но чисто выбритый.

– Затосковала или по делам отлучалась? – спросил он, присаживаясь рядом с ней.

– Время тянется так медленно, вот и решила его скоротать бесцельной поездкой в город. Будем обедать?

– Накрывай на стол, а я попробую тебе помочь. Сеня, я со своей инициативой чувствую себя немного виноватым. Ты мне признайся честно, тебе действительно нет разницы, куда ехать?

– Во-первых, разницы действительно нет, во-вторых, я доберусь с вами с комфортом, в-третьих, мне с Вами спокойно, я чувствую участие и совсем не боюсь перемен, – отвечала Ксения, ставя тарелки с первым.

– Мне приятно это слышать. Спасибо тебе.

– Спасибо скажете после обеда. А сейчас ответьте мне, что мне приготовить в дорогу? Я это сделаю с вечера. Есть хороший термос под кипяток, растворимый кофе, бутерброды, овощи, фрукты, – перечисляла она, видя на лице Виктора Ивановича улыбку, смутилась.

– Не смущайся. Ехать нам часа три-четыре. Выедем из дому часа в два. Думаю, позавтракаем уже на месте. Готовь все на свой вкус, я всеядный. С телефоном разобралась? Давай свой аппарат мне. После обеда займемся погрузкой. Я буду грузить, а ты руководить.

Ксения вспомнила о грибах и варенье, и предложила Виктору Ивановичу взять одну коробку с собой. Он не отказался.

– Ксения Никитична всегда нагружала нас банками и в училище, и в часть, и домой. Я обязательно возьму, не сомневайся. Мы поставим банки на пол под сиденья, им там будет удобно и безопасно.

Погрузка заняла не менее часа. Ксения не мешала, и не стояла над душой. Она занялась ужином. С улицы слышался неразборчивый голос Виктора Ивановича, который разговаривал с кем-то по телефону. Этот разговор касался ее.

– Привет старлей!

– Здравия желаю, полковник! – весело ответил сын.

– Есть повод для веселья? Квартиру нашел?

– От того и веселюсь, что приобрел и искать не надо. С твоей подачи мне выдали однокомнатную квартиру из резерва? 18 квадратов, плюс кухня, плюс санузел и балкон. Я уже и документ получил и мебель приобрел.

– Не поторопился? А вдруг Сеня не согласится? А Григорий молодец, уважил память друга. Завтра зайду к нему, отмечусь.

– Я очень надеюсь на то, что получу ее согласие. Медведев нас втроем ждет, сразу после построения. Мне где вас встречать?

– Ты на машине или «пехотой»?

– На своем БМД! Я буду ждать вас на трассе перед поворотом в город.

– Добро, – сказал отец. – Ложись спать раньше, счастливчик.

« Первая любовь не забывается, – подумал он, отключая телефон. – Меня сейчас больше волнует другой вопрос. Как вы встретитесь? С каким чувством? Три года прошло. У каждого из вас была своя жизнь». Он вошел в дом, где на кухне «колдовала» Ксения и плавал ароматный запах.

– Сеня, докладываю: «багаж уложил компактно, место для техники осталось». Чего изобретаешь?

– Велосипед, Виктор Иванович, велосипед! На ужин у нас свежий отварной картофель с зеленью, курица в кляре, маринованные грибы и все, что осталось от обеда.

« И эта радуется, как ребенок. Да она и есть ребенок, ей всего 24 года. Не знаю, какой она доктор, но хозяйка хорошая, вся в отца. Багаж и тот упаковала профессионально. Ничего не гремит, не шуршит, не намокнет», – думал он, ополаскивая руки под краном.

– Сеня, нам надо пару-тройку часов поспать. Отбой в 21:00, подъем в 00:30, выпьем кофе и по коням.

– Через час ужин будет готов. Продукты в дорогу заберем перед отъездом, тогда же наполним термос и упакует технику.

– Сеня, а ты давно пела? – спросил Виктор Иванович, думая о своем.

– Я последний год не пою, а вот сама с собой разговариваю, когда остаюсь одна, – ответила она, улыбаясь.

– Спой те песни, которые вы пели с бабушкой. У вас так красиво получалось. Или ты меня стесняешься? Так я отвернусь, а ты пой для себя.

– Я спою, только не судите слишком строго. Договорились? –

« То ни ветер ветку клонит, ни дубравушка шумит, то мое, мое сердечко стонет, как осиный лист дрожит» – пела Ксения тихо, но постепенно голос становился громче и выразительнее. Закончилась одна песня и началась другая. Она пела, не прекращая своего занятия, и от этого неконтролируемое пение становилось правдивее, задушевнее.

– Мое пение не режет Вам слух?

– Я под твое пение вернулся на пятнадцать, десять лет назад. Спасибо тебе. Помнишь, как мы собирались все вместе, когда отец вернулся из Чечни?

– Помню. Бабушка накрывала столы во дворе, в доме не хватало на всех места. Она всегда называла вас великолепной четверкой.

Ужин был уже готов, а они все продолжали вспоминать по очереди времена, когда собирались в этом доме, такая игра – «Помню, не помню». За ужином беседа продолжилась. После ужина Виктор Иванович посмотрел минут сорок телевизор и пошел спать. Ксения, в который раз, проверила свою сумку и дорожную одежду, приняла душ и последовала его примеру. Сон пришел сразу и «накрыл» ее на три часа. Пробуждение было легким. Часы показывали 00:05, а в доме было тихо. « Приготовлю все в дорогу», – подумала она, застилая кровать и надевая дорожную одежду. Джинсовый костюм, светлая футболка и кроссовки. Волосы заплела в короткую косу. Продукты в дорогу и термос поставила в отдельный пакет, остальные продукты уложила в сумку, отключив пустой холодильник.

– Что будете в столь ранний час? – спросила она Холодова. – Все на столе, выбор делайте сами.

– Только кофе. Я рад, что у тебя хорошее настроение.

– Вы сейчас подумали о «родовом гнезде»? Я хотела продать дом еще месяцев семь назад и переехать в городскую квартиру, так и бабушка хотела, и покупатель уже был. В городской квартире жить удобнее. Все, как говорят, под боком. Но у молодой пары родился ребенок, и я не могла их выселить среди зимы, а покупатель не хотел ждать. Ну, а с весны началась вся эта история. Я приняла решение уехать. Мне нужно было время, чтобы закончить интернатуру и покупатель мне его дал, взамен на две тысячи долларов. Мне Вас сам Бог послал, как ангела хранителя. У меня была возможность уехать в Новгород, Петрозаводск и даже Архангельск. Там работают мои университетские подруги, и мы с ними перезваниваемся. Подумав, я отказалась от этого варианта. Ведь если меня все же будут искать, найдут быстро среди тех, с кем я общалась. Мысль уехать на Урал или дальше, не показалась мне безумной. Решила ехать электричкой так далеко, как это возможно, потом автобусы и поезд на маленькой, забытой Богом станции. Сумок у меня было бы всего две, доллары я бы поменяла на рубли, сняла квартиру, устроилась на работу. Все было готово, но тут появились белая машина, которая ломала все мои планы. В тот день, когда мы с вами встретились, я рассказала сестре между делом о слежке. Я была уверена, что она обратится за помощью к инициатору. Так все и произошло. Вы только откорректировали мои планы, найдя лучший вариант, и очень помогли. А настроение у меня действительно хорошее. Я начинаю новую самостоятельную жизнь. В свои планы я никого не посвящала, о продаже дома мама не знает, а вот письмо с почты я им сегодня отправила.

– Мне не дает покоя один вопрос. Почему ты ни разу не обратилась за помощью к Виктории, ко мне?

– Виктория до сих пор винит меня в разрыве со Славой.

– А ты как считаешь?

– Я виновата лишь в том, что не бросила все и не уехала с ним сразу после школы. Потом, известные Вам события не смогли позволить мне это сделать. Новость о его женитьбе я приняла как должное, понимая, что он ни монах, и это однажды случиться. А еще, я не могла себе позволить делить его с другой и изводить себя и его ревностью. Вот и вся моя вина. А через год, я уже не могла оставить бабушку одну. Я не имела на это права. Он ни разу не позвонил мне. Я ведь даже не знала о том, что он не женился.

– Все у тебя будет хорошо, девочка моя. Давай собирай свою «адскую» машину, проверь, не забыла ли чего. Будем выезжать.

Он перенес оставшийся багаж и пакет в машину, и ждал ее по ту сторону ворот. Обход занял три минуты. Выключив везде свет, оставила ключ на столе, закрыла входную дверь, положа другой ключ под коврик. « Прощай, милый дом», – сказала она, стоя у калитки. Захлопнула калитку и села в машину. Улица была темна и пустынна, только редкие фонари тускло освещали обочину дороги. Минут десять ехали молча.

– Грустно? – спросил Виктор Иванович.

– Тревожно, как бывает перед экзаменом. Не знаешь, какой билет вытянешь.