Счастье на осколках

– Мам, я уже написала список для школы. Ты можешь мне купить учебник и атлас по географии и истории. Я хочу разобраться в них до начала занятий. По программе географии – это всё о России, а история 18-19 век. Можно конечно пользоваться интернетом, но учебник нагляднее, да и буквы вспомню. Шучу. Проблемы у меня с русским языком будут, да и литературу я не знаю.

– Раньше времени не паникуй. Прорвёмся. Если я не сгожусь на это, найдём репетитора.

– Чтобы надо мной смеялись?

– А тебя волнует чужое мнение? Кому какая разница, как и чем ты занимаешься в своё свободное время? Я, например, не стеснялась заниматься английским несколько лет, хотя многие не понимали, зачем я трачу время и деньги, посмеивались. Мне от этого не стало ни жарко, ни холодно. Поговорили и забыли, а я свободно говорю на английском языке. Понимаешь, о чём я? Варя, получим паспорт, отметим твой день рождения и я отвезу тебя в санаторий. Сможешь там обойтись без меня или мне брать отпуск?

– Я справлюсь сама. Ты говорила о море. Мы туда уже не летим?

– Летим на десять дней с десятого августа. Вернёшься из санатория, купим пляжную одежду и полетим в Турцию. Извини, но дальше я не рискну тебя везти около года. Длительный перелёт – это большая нагрузка. Я тебя очень прошу, соблюдай все советы и рекомендации. Это нужно не им, а тебе.

– Мам, санаторий детский?

– Нет. Он, скажем так, разновозрастной. Единственное, что его объединяет – реабилитация после травм и операций опорно-двигательного аппарата.

– Мы пригласим на день рождения дядю Сашу и тётю Марину? Я познакомилась с Костей, подружилась с Викой.

– Сделаем это в выходной. Договорились? Поговори с Костей. Вы какое-то время сможете проводить вместе, он покажет тебе город. Парень он, на мой взгляд, хороший.

Ольховские приехали в санаторий, который находился всего в тридцати километрах от города, ближе к обеду. Варю поселили в двухместный номер, где уже была девочка её возраста, которая сидела в инвалидной коляске и смотрела в окно.

– Постояльцев временно принимаете? – спросила Дарья, чтобы дать дочери время прийти в себя. – Меня зовут Дарья Андреевна, а это моя дочь Варя.

– Меня Аня зовут, – девочка развернула коляску и посмотрела на вошедших. – Я из района, меня мама утром привезла. Ты не обращай внимания на коляску. Я за три года её хорошо освоила и помощь мне твоя не понадобится, – она улыбнулась.

– Ты здесь в первый раз? – обрела Варя дар речи.

– В третий, но ничего не меняется. Я не смогу больше ходить. Маму жалко. Она всё это время надеется, что случиться чудо.

– Ты потеряла надежду? А что случилось?

– Мы с папой попали в аварию. Папа погиб, а меня «собрали». Операцию оплатил виновник. Здесь мне помочь уже не могут. Дали инвалидность. Я получаю пенсию, но нам никогда не собрать деньги на операцию за границей. С каждым годом надежда на положительный исход тает, я расту. Да, что мы всё обо мне. Что у тебя случилось?

– Машина сбила четыре месяца назад, а операцию сделали через два месяца. Ты в какой класс пойдёшь?

– Вообще в восьмой, но я редко бываю в школе. Езжу только на контрольные работы, а нахожусь на домашнем обучении, но учусь без троек. Я тебе после обеда всё расскажу и покажу, здесь можно не спать после обеда, а гулять в парке.

– Знакомьтесь девочки, сплетничайте, а я поеду. Варя, продукты я все вынула. Не забывайте есть витамины. Вещи сама разберёшь. Звони. Приеду в среду после смены. Живите дружно. Да, Аня, а у тебя есть последние снимки МРТ?

– Я делаю их каждый раз, перед тем как приехать сюда. Они в тумбочке. А вам они зачем?

– Аня, моя мама врач. Это у неё профессиональное.

– Держите, – она подала снимки с заключением. – Мы их делаем в Авиценне, там дорого, но без очереди.

Дарья рассматривала снимки у окна и отметила для себя дату и фамилию девочки – Рубцова, дата недельной давности. – До среды, – она поцеловала дочь в щёку, и вернула Ане снимки. Всю обратную дорогу она думала о девочке и сравнивала её с дочерью. Девочка была «меньше» Вари, но при этом более «взрослее». «Она приняла свою инвалидность и живёт с этим. Вряд ли бы Варя, с её характером, так стойко перенесла приговор врачей. Конечно, в самом начале была обида и слёзы, но она справилась. Нужно иметь сильный характер и хорошее воспитание. Не озлобилась на весь свет, приветливая, добрая девочка. Может Варя чему-то научиться у соседки по палате. Я для неё не признанный авторитет».

Варя звонила каждый вечер. Разговоры были короткими, и напоминали короткий доклад, о том, как прошёл день. Дарья приехала в среду как обещала, привезя фрукты и соки. Аня была на процедурах, матери удалось поговорить с дочерью без свидетелей.

– Как соседка? Успели подружиться?

– Мам, я всё время ломаю себе голову, как ей помочь. Ты не знаешь, сколько стоит операция, которая ей может помочь?

– Только приблизительно. Дело и в операции, и в перелёте, и в страховке, и в сопровождении. Она не может полететь одна. Скажу тебе как взрослой: я звонила в Германию. Сто процентной гарантии не дают даже они, но гарантируют что, хуже ей не будет. Так что тридцать тысяч евро, могут помочь, а могут и быть пущены на ветер. Вопрос, где их взять?

– А какой сейчас курс?

– Рублей семьдесят шесть. Сама умножишь?

– Больше двух миллионов. А они собрали за три года всего сто тысяч. Мам, я Ярика встретила в санатории. Может попросить, чтобы он в социальные сети сбросил информацию или у отца денег попросил?

– Поговори с Яриком, но не впутывай сюда его отца, а я что-нибудь придумаю, но держи это от Ани в тайне. Понимаешь, надеяться, а потом потерять надежду – очень тяжело в её состоянии.

Ещё до конца недели Дарья Андреевна поговорила с заведующим отделением диагностики, который предоставил ей снимки Рубцовой Анны и заключение.

– Тебе это зачем? Здесь всё понятно.

– Хочу получить консультацию зарубежных коллег. Девочка говорила о возможности и отсутствии средств.

– Дарья, тебе со своей бы справиться, а ты собралась чужой помогать.

– Кто-то умный сказал: «Чужих детей не бывает». Я хочу быть уверена, есть такой шанс или нет.

– Допустим, заграница тебе поможет, а где ты возьмёшь деньги на саму операцию, перелёт, сопровождение? Ты на минуту представь себе, какая это сумма.

– Не пугайте меня. Ещё неизвестно, возьмутся ли они за неё.

– Может им обратиться в какой-либо фонд?

– Оказывается, наши фонды помогают только смертельно больным детям, а у девочки проблемы только с ногами.

– Тогда остаются бизнесмены. У тебя же есть среди них бывшие пациенты.

– Не вариант. Где вы видели порядочных благотворителей? Мне не хочется быть кому-то и чем-то обязанной.

Дарья поехала в район и встретилась с лечащим врачом Ани. Её принял седой мужчина лет пятидесяти и, протянув историю болезни, начал свой рассказ.

– Возможно, я виноват, но у меня не было выбора. Либо мы её сажаем в коляску, либо потеряем. Я столкнулся с такой травмой впервые, опыта хватало, а того, что ей могло помочь, не было. Работа должна быть ювелирной, а я оперировал «невооружённым глазом», – закончил он.

– Не оправдывайтесь. Это сложно было бы сделать и в нашей клинике. Я вас ни в чём не обвиняю. Как вы думаете: ей можно помочь?

– Аннушке поможет только чудо. Но есть и положительный момент: если его не случиться, она останется в прежнем состоянии. У девочки сильный характер и чувство долга перед матерью. Вы знаете, что она поставила условие матери? Мать бросает работу в трёх местах и работает только в школе, а Аннушка учиться и живёт в своём теперешнем состоянии. Мать рассказывала, что первое время она по ночам тайком плакала, а потом смирилась. Ни слёз, ни жалоб, ни капризов. Да, в душу её не залезешь, но девочка добрая и улыбчивая. Вы знаете, сколько у неё друзей? И это при том, что она редко посещает школу. Её отец был тренером по плаванию, и дочь была чемпионкой области в своей возрастной группе. Понимаете, быть столь активной и оказаться инвалидом, тяжело и морально и физически. Она мне как-то сказала: «У меня сильные руки и всё благодаря спорту. Я справлюсь».

Во вторник она разговаривала с Отто Шольцем, который позвонил ей сам. Он согласился оперировать Аню. Оставалось дело за малым – за деньгами. Выход нашла, как не странно, Варя.

– Мам, а у нас деньги остались от страховки? Пусть будет столько, сколько есть. Аннушке перечисляют деньги незнакомые люди на счёт, кто сколько может. Оказывается, её многие помнят и знают. Правда, мы чуть не поссорились, но я перевела стрелки на Ярика. Она так плакала.

Пока Дарья разговаривала с дочерью, приехав в санаторий, ей в голову пришла мысль о «сокровищах» бабушки, которыми она не пользовалась с момента продажи украшений и даже не вспоминала о них четыре года. Зарплата достойная, «боевые», привезённые из Сирии, позволяли ездить на отдых, а остальные расходы на жизнь были минимальными. «Продать всего одну монету, и вопросов нет. Но кому и как?» – думала она. Приехав домой, она позвонила Вершинину и встретилась с ним в ресторане тем же вечером.