Счастье на осколках

– Аня вас уважает, а я для своей дочери не авторитет. Да, она слушает похвалы в мой адрес, возможно, даже гордится, но я этого не чувствую. У меня в её возрасте и мысли не было огорчить или обидеть маму. Я старалась помочь ей пережить уход отца, а Варя сама «сватала» меня замуж за Сашу и сама устроила провокацию. Этого я не могу понять.

– Всё наладится. Хорошего вам дня.

Варя звонила матери два раза, но телефон молчал, и она позвонила на пост, попросив мать к телефону.

– Дарья Андреевна на операции третий час. Случай очень тяжёлый. У тебя что-то случилось, Варя? Что передать маме?

– Пожелайте ей удачи. – Тётя Надя, думаете, действительно, мама на операции или она не хочет разговаривать со мной?

– Думаю, медсестра говорит правду. Мама на работе.

Операция закончилась, и Ольховская устало опустилась на диван в комнате отдыха.

– Саш, прости меня за дочь.

– Глупости не говори. Даже, если весь мир будет против, я тебя не оставлю, не смогу. А если Варя этого не понимает, будем жить на два дома, пока она не поумнеет. Она рассказала о причине?

– В общих чертах. Не получилось из меня матери, и жены не получится.

– Знаешь, мне кажется, это было больше провокацией, и не без вмешательства доброжелателя. Девочка проверила моё отношение к тебе, а может, хотела тебя убедить в моей непорядочности. Всё! Хватит. Забудь. Где ты видела, чтобы подростки принимали мачех или отчимов без испытания их нервной системы. Есть хочешь?

– Я привезла с собой остатки праздничного стола. Сходи в реанимацию, а я устрою нам обед. Жаль вино не захватила.

– Я принесу, – он отсутствовал минут пять и вернулся с бутылкой вина. – В реанимации всё в порядке, Свету предупредил, что мы здесь обедаем. Может, с десерта? – поворачивая ключ в замке, спросил он, прижал её к себе и поцеловал, не дожидаясь ответа.

– Почему я не могу тебе отказать?

– Потому, что я достаточно долго люблю тебя…

Александр уехал домой в начале третьего, а Дарья осталась дежурить до утра. Ночь выдалась спокойной, и она сумела поспать.

– Как прошло дежурство? – Варе явно хотелось поговорить с матерью.

– Сложно, но все живы. Пришлось Сашу вызывать на помощь.

– Почему его?

– Каневский заведующий отделением. Он и решает такие вопросы.

– Мам, мы теперь так и будем разговаривать вопрос – ответ?

– У тебя есть что рассказать? Я внимательно тебя слушаю.

– Нет у меня новостей. Я же вижу, что ты сердишься на меня.

– Если я на кого и сержусь, то только на себя. Переоценила я свои возможности, силу любви и терпения. Понимаешь, мечта и реальность иногда идут параллельно, и мечта так и остаётся мечтой. Поссорила ты меня с Сашей и ждёшь, что я стану тебе ближе? Ошибаешься. Я не смогу тебе доверять. Ты говоришь одно, думаешь другое, а делаешь третье. Как ты мне это объяснишь? Что я делаю не так? – Дарья присела на диван.

– Ты жалеешь, что я решила жить с тобой?

– Не жалею, но это не твоё решение и ты об этом знаешь. Скажи: кому, кроме меня, интересна твоя жизнь? Отец дал тебе понять, что ты не вписываешься в его новую семью, дед откупился вкладом, бабушка отбывает повинность два раза в месяц, а опека ждёт тревожного сигнала. Ты сама чего хочешь? Я очень хотела стать для тебя если и не мамой, то другом. Многое старалась не замечать, но ты меня так до конца и не приняла. Ты принимаешь только то, что удобно тебе.

– Неправда. Я люблю тебя.

– Любовь, Варя, это ни слова, а поступки. Ты встретила меня хотя бы раз у дверей? Может пакет с продуктами взяла или сама сходила в магазин? Приготовила в выходной завтрак? А ведь мы говорили об этом в самом начале. Да, я десять лет прожила одна и делала всё сама, но тебе не четыре, а четырнадцать и ты можешь мне оказывать посильную помощь. Беда в том, что воспитывать тебя поздно, а повторять, что хорошо, а что плохо, бесполезно, если ты этого до сих пор не поняла. Поэтому я не буду больше сотрясать воздух. Не получилось – это наша общая проблема. Будем просто жить рядом. Нужна будет помощь – обращайся, а от меня, кроме контроля, инициативы не жди.

– Мама, прости меня, пожалуйста. Ты мне нужна. Не оставляй меня. Я сама всё исправлю, – Варя уткнулась матери в колени и заплакала.

– Я планирую приехать седьмого и двенадцатого числа. Фруктов на пять дней хватит. Если что-то изменится – позвоню. Ты учебники взяла? Ничего не забыла? – мать гладила её по волосам, успокаивая. – Вытирай слёзы, нам пора ехать.

– Мам, что мне делать?

– Не знаю. Для Саши твоя выходка не детская шалость, а провокация, которую ты можешь повторить, чтобы я начала сомневаться в нём, подозревать. Так бывает в семьях с девочками- подростками, где появляется отчим. Но ты сама советовала его мне в мужья. Мне кажется, его отношение измениться не только к тебе, но и ко мне.

– Я звонила ему, хотела извиниться, но он мои звонки сбрасывает, а на сообщения не отвечает.

Глава 8

Дарья привезла дочь и Аню в санаторий и почти сразу уехала, оставив девочек устраиваться самостоятельно.

– Варя, рассказывай какая кошка между вами пробежала. Что произошло?

– Ты не поймёшь, да и стыдно признаваться в своей глупости.

– Рассказывай, а я сама сделаю выводы. Я не отстану и обещаю, чтобы ты не выкинула, не брошу и постараюсь помочь.

– Скажи, я могу тебе доверять? – Варвара посмотрела на подругу и рассказала, что произошло в доме после приезда Каневского. – Всего каких-то три минуты глупости и такой результат. Аня, я ничего подобного и не думала делать. Хотела всё обернуть в шутку, если бы не его такая реакция. Он ушёл, ничего не сказав маме, а я вынуждена была признаться в своих кознях.

– Это не козни, подруга. Это подлость. У тебя с головой всё в порядке? Где были твои мозги? Кто тебя к этому подтолкнул?

– Отец. Он сказал: «Устрой этому любовнику провокацию, а потом смело шантажируй». Но я хотела просто узнать насколько ему дорога мама. Да, он мне нравится, но как второй отец.

– Узнала? Мне жаль Дарью Андреевну и Александра Николаевича. Так нельзя, Варька. Ты можешь на меня обижаться, но я скажу, что я думаю о тебе вообще. Ты сразу не понравилась мне, но я настроила себя на то, что могу ошибаться. Твоя же история с матерью, убедила меня, что ты неблагодарная эгоистка. Ты сама, что из себя представляешь? Что в тебе есть такого, чего нет у меня? Единственное – это внешность и возможность самостоятельно ходить. Всё! У тебя нет ни друзей, ни подруг. На людей ты смотришь свысока, козыряя, что воспитывалась и выросла в Канаде. И где это воспитание? Чем можно гордиться? Почему ты считаешь, что тебе все должны? За что? За высокомерие и самовлюблённость? Чему ты меня, сидящей в инвалидном кресле, можешь научить, если сама ничего не умеешь? Я понимаю, что с твоей подачи Дарья Андреевна взялась мне помочь, а с помощью Ярика организовали сбор средств. За это я вам всем благодарна. Но согласись, предложить и сделать – разные вещи. Так ты поступаешь во всём. Подаёшь идею и умываешь руки. Скажи, мы с тобой не прожили бы без фруктов и десертов две недели? Зачем твоей маме ехать сюда в выходной? Она могла спокойно отдохнуть, заняться собой. Ответь честно.

– Я скучаю. Мне рядом с ней хорошо и спокойно.

– Врёшь ты всё. Я ни разу не видела, чтобы ты её сама обняла и поцеловала. Ты, а не она. Ты словно делаешь ей одолжение. Ты порой и со мной разговариваешь свысока. Только я тебе этого не позволяю, а мама твоя терпит. Не боишься, что ей это надоест? Она сама будет страдать, откажется от собственного счастья, будет ждать твоего взросления, но не бросит.

– И что мне теперь делать?

– Научиться уважать окружающих, быть внимательной и заботливой к тем, кто тебя искренне любит. Мне жаль, что тебя этому не научили в своё время, – Аня внимательно посмотрела на подругу. – Что далеко ходить. Вспомни, как я сидя мыла посуду после застолья, а ты наблюдала за этим со стороны. Считала, что перетрудишься, вымыв восемь тарелок? Если ты и дома всё взваливаешь на мать – это не просто неуважение, это барские замашки, от которых следует отказаться. Мне до слёз обидно за твою маму. Она этого не заслуживает. Возьмём Ярика. Он взрослый парень, из состоятельной семьи. Как думаешь, почему он не сел отцу на шею? Потому, что хочет самостоятельности и не зависеть от кого-то. А ты чем гордишься? Ну, оставил дед тебе вклад. Надолго его хватит? Тебе ещё три года учиться в школе, а кто будет оплачивать твоё обучение, лечение? С твоими знаниями ты осилишь только платное обучение. – Аня тяжело вздохнула. – Знаешь, получив травму и зная, что вряд ли встану, я дважды пыталась покончить с собой. Мама просила подождать, хотя сама не была уверена в будущем. Она обменяла нашу квартиру на третьем этаже на первый – так ей было спокойнее, а мне удобнее. Да, мне помогали ребята из секции, из класса, у меня хорошие отношения с соседями, которые мне помогают по-соседски, но основной груз лежал на маме. В одну из ночей я услышала, как она рыдала, не просто плакала, а отчаянно рыдала, вернувшись с третей работы и прося у Бога сил. С тех пор я ясно осознала, что не могу её оставить одну, не могу огорчать. Мы стали не просто мамой и дочкой, а подругами. У нас нет секретов, общие мечты и планы, она мой советчик и поддержка, мы одно целое. Да, порой наши взгляды не совпадают, но мы находим компромисс. Твоя мама замечательный человек. Ты обязана, если не любить её, то уважать. Тебе не в чем её обвинять, а ты ведёшь себя так, как будто она виновна во всех твоих бедах. А кто о тебе заботиться кроме неё?

– Мне мамина подруга проговорилась, что она, выйдя из тюрьмы, пыталась повеситься. Она не могла пережить смерть своей матери и мой отъезд. Где и с кем бы я сейчас была?

– Я не уверена, услышала ты меня или нет, но я попыталась до тебя достучаться. Знаешь, моя мама очень нравится другу моего отца. Дядя Слава год назад развёлся с женой и переехал в город. Я мечтаю, чтобы и она обратила на него внимание. Я очень любила папу. У нас была дружная семья. Но наша жизнь продолжается, и я хочу, чтобы моя мама вновь стать счастливой. Через три года я стану взрослой и не хочу, чтобы она ради меня отказывалась от собственной жизни. Ставить крест на себе в 36 лет неправильно. Она женщина, которая заслуживает счастья. А ты сама решай, как жить дальше. Не изменишься – останешься одна. Я тебя не брошу, но и особой дружбы у нас не получиться по этой причине.

– Ань, я, действительно, кажусь такой эгоисткой со стороны?

– Почему кажешься? Ты такая и есть. Ты привыкла брать и не возвращать взамен ничего. Почему ты вчера просидела целый день дома, а не поехала к Каневским, если Александр Николаевич не отвечает на твои звонки? Ты посчитала – не отвечает и не надо, пусть время пройдёт и он станет сговорчивее. Я бы так не смогла. Понимаешь, у тебя нет ни чувства сострадания, ни чувства долга. Тебе вбили в голову, что мир крутится вокруг тебя, что ты особенная, а мать плохая, и тебя переклинивает время от времени, хотя ты теперь знаешь, кто есть кто. Ты чувствуешь сердцем? У тебя в груди не щемит, совесть не мучает или её у тебя тоже дефицит? Можешь до обеда порыдать, я мешать не стану. Ты сама во всём виновата, – Аня вздохнула и занялась разбором своих вещей.