Счастье на осколках

Дарья возвращалась из санатория, слушая тихую музыку. Подъехав к дому, она заметила машину Александра.

– Давно ждёшь?

– Минут десять, ещё мотор не остыл. Ты как?

– Нормально. Отвезла, оставила и поехала обратно. Варя тебе звонила?

– Звонила, но я сбрасываю её звонки. Ты разговаривала с ней?

– Говорила утром до отъезда. Раскаивается, но у меня это не вызывает доверия. Может, я перегибаю палку?

Они поднялись в квартиру, когда прозвучал звонок Дашиного телефона. Звонила Варя.

– Я тебя слушаю.

– Ты уже доехала или ещё в пути?

– Только вошла в квартиру, ещё не разделась. Ты что-то хотела?

– Я просто хотела убедиться, что ты нормально доехала.

– Не волнуйся, всё в порядке. Приеду, как обещала, а ты не пропускай процедуры и не отставай от программы. У тебя всё получится. Целую. Звони.

– Волнуется?

– Хотелось бы верить, что искренне. Как твои дела?

– Даш, я не сделал того, что собирался, – он достал из куртки коробочку с кольцом. – Торжественно не получилось, но я решения не изменил. Ты выйдешь за меня замуж?

– Выйду, но с одним условием. Подадим заявление в загс, когда пройдёт суд и определит место жительства Вики с тобой.

– А если он затянется?

– Я сказала о загсе, а не о проживании, – надевая кольцо на палец, говорила она. – Смело оставайся на ночь с возвращением Вари. Вернётся двадцатого, я её поставлю перед фактом. После суда сообразим, как разместить девочек. Когда суд?

– Двадцать девятого.

– А что будет потом?

– Она освободит квартиру и будет свободна как ветер, а мы пойдём в загс.

– Ты знаешь, у нас по статистике, только двадцать пять процентов длительных браков. Марина живёт с Борисовым больше пятнадцати лет, у нас с тобой с браками не получилось, Катя развелась.

– Мы могли бы поднять статистику раньше, но лучше поздно. Исправим допущенную ошибку.

– Саш, знаешь, почему я уступила тебя Веронике без боя? Я не могла подарить тебе ребёнка, а она это сделала. Прости. Ты должен об этом знать.

– Я знал об этом с рождением Вари и никогда бы не упрекнул тебя, но Лидия Николаевна придерживалась другого мнения. Мне нужно было самому быть настойчивее и осмотрительнее. Я сам виноват. Устроим помолвку?

– Давай. Ты дежуришь седьмого, а я поеду в это время к Варе.

Визит Каневского в санаторий шестого числа немного напугал Варю.

– Что-то с мамой?

– С мамой всё в порядке. Она даже не знает что я здесь. Ты мне звонила – я приехал. У меня мало времени, говори по существу.

– Александр Николаевич, простите меня, пожалуйста. Не можете – научите, как мне всё исправить. Я, правда, раскаиваюсь в том, что сотворила. Здесь и ревность, и злость, и мой эгоизм. Я хотела обратить всё в шутку, если бы не такая ваша реакция. Помните наш разговор в первый день? Я очень люблю маму и не хочу её обижать или огорчать. Помогите мне, подсказывайте, научите. Неужели, я совсем безнадёжно испорчена? – в глазах Вари появились слёзы. – Аня меня отчитала, но не бросила. Вы мне нужны.

– Успокойся. Знаешь, наверное, я тоже виноват. Следовало не оставлять вас и быть всё время рядом. Но мама меня убедила, что вам нужно привыкнуть друг к другу, что не время говорить тебе о нас. Потом эта череда неприятных событий, – говорил он, обняв девочку за плечи и шагая рядом. – Мы все часто думаем задним числом. Сейчас у меня самого сложный период. Я готовлюсь к суду по определению места жительства Вики со мной.

– Думаете, не получится?

– Надеюсь, победа будет на моей стороне, но сама процедура может быть неприятной. Расскажи как ты жила, может я что-то пойму.

– Знаете, сколько я себя помню в детстве, в таком возрасте как сейчас Вика, мы всё время куда-то ездили с Дианой. Меня фотографировали, меняя платья. Я ходила по подиуму среди таких, как я. Диана называла меня долларовой принцессой. Мне говорили, что я особенная, но держали на диете, а чтобы не теряла форму. Меня отдали на фигурное катание, не думая, что я добьюсь там успехов. Так почти до десяти лет школа у меня была на втором месте. Тренировки, съёмки, показы оказались на первом. А потом в один день всё рухнуло. Это было сразу после встречи с мамой. Я не знала, кому верить и от кого чего ждать. Были соревнования, после Акселя в два оборота, я упала уже после выезда и получила травму. Диана очень сердилась из-за срыва съёмок. Был большой скандал. Тогда я впервые поняла, что им нужна не я, а деньги, которые зарабатываю. А тут ещё начала расти, тянуться вверх, и вышла из параметров, которые были заявлены. Так я осталась у деда и пошла в школу. Диана за год нашла себе кавалера, отец сходил от этого с ума, наши отношения испортились. Он не возражал против моего проживания у деда. Потом авария и приезд сюда. Это всё.

– Варя, ты сейчас говоришь мне неправду. Что за авария?

– Вы маме не расскажите?

– Обещаю не говорить.

– Мы жили в трёхэтажном таунхаусе. Можно сказать этажей два с половиной. Перед отъездом я собирала вещи в дорогу. Отец запер меня, чтобы Диана не попала в дом. В последнее время она часто бывала у нас без всякой надобности, приезжая на такси и ни одна. Джон, я думаю, был её любовником, а ещё пускал на меня слюни в состоянии опьянения, когда не было отца, а Диану это не волновало. Отец перестраховался, но не учёл, что Диана жила в доме долгое время и знала как попасть в дом. Я не прыгнула из окна сразу, а вывалилась в последнюю минуту, не думая, что лежит внизу. Очнулась уже в больнице. Отец сказал, что меня скорая забрала с дороги и добавил, что так будет лучше для страховки. Не знаю, кто меня туда перенёс или сама доползла.

– Ты деду об этом говорила?

– Дед сказал: «это лучший вариант в сложившейся ситуации». Вот тогда я и поставила им условие: или они мне рассказывают всю правду, и мы возвращаемся в Россию, или я рассказываю всю правду полиции.

– Прожив такую жизнь, ты так ничего и не поняла?

– Я боялась только одного – отец найдёт новую работу, через три месяца получит гражданство, и мы останемся там навсегда. Если брать в целом, всё было не так и плохо. Рядом со мной всегда была няня, хотя ничему меня и не научила. А вот с воспитанием у меня проблемы. Меня не воспитывали. Меня просто вознесли до небес, а потом бросили как сдувшийся воздушный шар, отведя рамки что можно, а что нельзя. Я уже не была особенной, я стала обузой.

– А где ты отдыхала?

– С мамой в Турции. Я не была нигде дальше Канады.

– Это дело поправимое. Ты как смотришь на то, что я сделаю маме предложение, а после суда поведу её в загс?

– Положительно. Мне вас как называть? Я прочитала в интернете, что крёстный отец – это духовный родитель.

– Хорошо. Зови меня крёстным, мне нравится. Я не заметил у тебя на шее крестика. Ты его не носишь?

– Он давно пропал, хотя я его помню.

– Такой подойдёт? – он достал из кармана продолговатый футляр и улыбнулся.

– Они могут быть похожи. Крестик не подвеска. Спасибо.