Мир тесен

Верная подруга Кати Ленка вышла замуж за молодого врача, в тот самый период, когда отрабатывала положенный срок в районной больнице, и родила дочку. Теперь их связывали с Катей только письма.

* * *

Иосиф, приехав с матерью и отцом в дом, который был не очень большим, но удобным и хозяином которого был двоюродный дядя матери, а значит его дед, уже за обедом почувствовал все «прелести» новой жизни. Ему выделили небольшую комнату, и пообещали оплачивать только учебу. «За все прелести в жизни тебе придется платить самому», – сказал хозяин дома. Это был невысокий, худощавый еврей 60-ти лет, с пронзительным взглядом и редкой седой растительностью на голове. Своих детей у него не было, а данное обещание родному брату позаботиться о племяннице он выполнил, где ни слова не было сказано ни о муже, ни о сыне. Свою миссию он считал выполненной и не собирался расставаться с деньгами ради них. В доме, кроме хозяина, проживали горничная и повар. Рано утром Иосиф уходил на учебу, потом шел на работу в больницу, где работал «нянькой» и возвращался поздно вечером. Отца Иосифа новый родственник устроил на работу в небольшую контору, кем-то вроде бухгалтера, даже не подумав о работе в своей «империи». Когда завели разговор о Кате, он не возражал, но с ее приездом Иосиф должен был покинуть его дом.

В это же время, когда Катя вернулась с практики, приехала тетя Иосифа, Сара Львовна и ему не терпелось хоть что-нибудь узнать о Кате. Хорошо, что он не вошел в комнату, иначе не узнал бы всей правды. С каким воодушевлением и удовольствием рассказывала тетя о своей подлости. Иосифа бил озноб, но он дослушал все до конца. Он забрался в самый дальний угол сада, упал в траву и прорыдал до вечера, пока его не нашел отец. С этого дня он стал угрюмым, замкнутым, избегал встреч с матерью и стал еще реже бывать дома. Только две сестры были довольны новой жизнью, в которой не надо было думать ни о чем, и ни ком, кроме самих себя любимых, живя в достатке и не имея никаких забот. Дед, наблюдая за новоявленным внуком полгода, уже не считал его бездельником. Парень хорошо учился, работал, даже занимался простыми делами по дому. «Что-то не едет твоя невеста?» – спросил как-то он. Иосиф со слезами в глазах рассказал ему все, что узнал сам. «Не пожалела ни сына, ни внуков, не пожалеет и меня» – подумал дядя, он же дед и в тайне переписал завещание о приличном наследовании в пользу Иосифа, где его мать имела право на ежемесячное содержание и квартиру, купленную им года три назад. С этих же пор жизнь Иосифа и его отца изменилась к лучшему. Они продолжали работать, а Иосиф еще и учиться, но стали членами семьи, а не бедными родственниками и жить они переехали в квартиру, подальше от жены и матери. Навещали хозяина дома в выходные дни и стали если не друзьями, то хорошими приятелями. Иосиф стал врачом еще при жизни деда, но похоронив преждевременно отца. Он так и не женился. Смерть дяди явилась наказанием для матери Иосифа и ее сестры.

Глава 4

Детство Ирины было счастливым и безоблачным. Мама всегда была рядом, а если и работала, то на половину ставки. Переезды были редкие, и ей не приходилось часто менять школы и подруг. Куда – бы они не переезжали, маме везде удавалось создать уют и комфорт, а Ирине наверстать пробелы в программе школы и музыке. Внешне она была похожа на маму, которую отец ласково называл Василиса Прекрасная, а вот характером в отца, упертая и любознательная, отец прозвал ее «Ежик». С папой они виделись реже, видимо поэтому, она больше тянулась к нему. Ей казалось, ее папа знает все и обо всем. Он научил ее плавать, читать правильно стихи, держаться в седле, даже танцевать, а когда она плакала, вытирал ей слезы и приговаривал: «Слезки портят красоту и сейчас я их утру. Будем улыбаться, а потом смеяться». Папа был для нее авторитетом. Ей было 11 лет, когда ее отца перевели, мягко говоря, под Москву, где они встретились с братом отца и его семьей. Братья не виделись 15 лет, слишком далеко разбросала их служба, только письма да открытки к праздникам не позволяли им потерять друг друга. В семье старшего брата было двое детей 15-летний Сергей и ровесница Ирины Людмила, но училась на класс ниже, так как грамотную Ирину, в одной из школ перевели сразу из третьего в пятый класс. Два года для Ирины были самыми счастливыми. Они семьями в праздники и выходные выезжали в город, по очереди устраивали большие общие обеды или ужины, отдыхали с ночевкой на реке или в лесу. А еще Ирина тайно влюбилась в двоюродного брата, который, в силу своего возраста, уже понимал невозможность дружбы, но тоже испытывал к этой девочке нежные чувства.

Два события перечеркнули в один миг всю ее счастливую жизнь. Сергей заканчивал 10-ый класс, его отец поступил в академию, и семья уезжала в Москву. Ирина плакала по ночам и очень переживала разлуку. Как она могла объяснить причину? В августе заболела мама Ирины. Все началось с обычной простуды, потом появилась пневмония, а потом ее просто выписали домой….

– Ирина, мне надо с тобой поговорить, – тихо проговорила мама.

– Да, мамочка, я сейчас. Ты давно проснулась? Я на кухне с обедом.

– Да я не спала, с мыслями собиралась, да храбрости набиралась. В моей старой сумке, где документы все лежат, возьми стопку писем связанных, принеси, – попросила она.

– Нашла. Тебе их прочитать? – спросила Ирина, присаживаясь рядом с кроватью.

– Нет. Ты, как будешь свободной, прочти, а что не поймешь, я объясню. Иди хозяюшка, готовь обед, – тяжело выдохнула мать и прикрыла глаза.

Приготовив обед, сбегав в магазин и накормив отца, Ирина села за уроки. Только к вечеру она вспомнила о письмах. Все письма были адресованы маме и приходили из Хабаровска и Якутии, их было ровно 13. Первым Ирина прочла письмо, отправленное в августе 1961 года. «Здравствуйте. Даже не знаю с чего начать. Дело в том, что мать наших детей не умерла. Она поместила их в Дом малютки временно, пока была на практике, малышей отдали на усыновление. Пыталась повеситься. Спасли. Я был в роддоме, в Доме малютки, там сейчас другая заведующая, все проверил. К нам нет никаких претензий, все законно. Девчонку жалко, ей всего 18. Она ничего не просит, не требует, просто рассказала обо всем, показала паспорт, в который вписаны дети, посмотрела на Илюшу и ушла. Вот такие у нас дела».

Все следующие письма начинались поздравлениями с Новым годом, и пять из них были в одну страницу: «Илья начал ходить», «Илья ходит в ясли, получили квартиру», «Ходим в круглосуточный детский сад», «Катя вернулась с практики и работает в саду, куда ходит Илья», «Валентина от нас сбежала, мы с Илюшей одни». Потом письма стали длиннее, в них было много вопросов об Ирине и единственная просьба – ее фото. «Илюша пошел в первый класс, а Леонид сделал мне предложение», «У нас родился сын Александр», «Высылаю фотографию нашей семьи, подарок от Деда Мороза отправила» и т.д. Прочитав все письма, Ирина вспомнила, что перед Новым годом они ходили с мамой на почту за посылкой с Севера. Посылка была небольшая, обернутая почтовой бумагой и перемотана бечевой, там были игрушки или книжки и сладости. В прошлом году ей прислали мягкую игрушку, с которой она до сих пор ложиться спать и яркую куртку, которой не было ни у кого. «Так вот ты, какой Дед Мороз» – мысли путались в ее голове. Спала она беспокойно и проснулась очень рано, мама тоже уже не спала, а у отца 1-ая смена полетов.

– Ирина, ты письма прочла? – спросила мама тихо.

– Да, мамочка все прочитала и все поняла. Я вам с папой не родная. Только ты не переживай, вы для меня самые родные и единственные, – ответила Ирина и прижалась к маме присев на край кровати.

– Я не об этом, дочка. Ты поняла, что Катю просто обманом лишили детей, что людская подлость не имеет границ, но кроме подлости есть и сострадание, и порядочность, и любовь? Мне очень нелегко было писать ответы. Каждое мое письмо могло оказаться для нее пропуском в наш дом, но она лишь однажды нарушила обещание и украдкой видела тебя. Стояла у школы и просто смотрела на тебя, а когда я ей махнула рукой, чтобы она подошла ближе, покачала головой – «нет».

– Видела и не подошла? – спросила с удивлением Ирина.

– Она мне обещала. Мала ты еще подружка. Дай мне честное слово, когда ты будешь готова, напиши Кате письмо или открытку. Не возражай, я сказала, когда будешь готова. Пусть через год, два, пять напиши. Пусть Катя будет знать о твоей жизни, о твоих успехах, один раз в год, но это лучше чем неведение, – передохнув, она продолжала, – помни и о том, что у тебя кроме нас есть еще родные братья и отказываться от них у тебя нет никакой причины. Как и когда вы встретитесь, я не знаю, жизнь у вас только начинается, но вам надо познакомиться. Ты у меня умница, сама примешь правильное решение.

– Хорошо мамочка, я обязательно напишу, – ответила Ирина, не веря в свое обещание.

Ирине в октябре 1973 года исполнилось тринадцать, а 20 декабря ее мать умерла. Каждая воинская часть – это свое маленькое государство, со своим уставом и негласными правилами. Кто организовывал похороны, поминки Ирина не знала, она видела знакомые и не знакомые лица, но помнила только лицо мамы. Дядя не приехал на похороны и отец запил. Он уходил утром и приходил за полночь, на уговоры Ирины не пить, отмахивался. Новый Год обошел квартиру стороной, были каникулы и Ирина, решилась. Собрав свои вещи, в шесть часов утра, она вошла в комнату, где спал отец, с неполным ведром холодной воды, и вылила воду на сонного отца.

– Ира, дочь, ты что творишь? Головомойку мне решила устроить? – недовольно, но миролюбиво задал вопрос отец. – Посмотри что натворила? – вставая с постели, проговорил он. – Кто это убирать будет?

– Я тебе приемная дочь. Тебе Николай Петрович тяжело, у тебя жена умерла, а мне бедной сироте, дважды потерявшей матерей легче всех. Мне нужны деньги на билет, чемодан я уже собрала, адрес у меня есть, может, я Кате еще нужна и она меня примет.

Хмель выветрилась именно от этих последних слов, а не от воды. Отец смотрел на Ирину в упор несколько минут, молча, Ира выдержала взгляд.

– Так ты мне дашь денег на билет или мне идти к соседям? И купи себе продуктов, холодильник пустой.

Ирина лукавила. Деньги были и на билет, и на еду, но не там, где они лежали раньше. Наблюдая картину запоя отца, она просто их переложила в другое место.

– Ирина, дай мне десять минут, всего десять минут, и мы с тобой поговорим.

Ирина пошла на кухню, поставила на плиту чайник и стала убирать следы обливания, наткнувшись на посылку. Отец уложился в оговоренный срок, был выбрит и почти свеж.

– Помоги открыть посылку, – уже на кухне попросила она отца.

– От кого?

– От Деда Мороза из Якутии.

– Ты все знаешь?

– Мама рассказала, и письма дала прочесть, и просила написать Кате.

– А почему уехать решила?

– А тебе я зачем? Ты две недели пьешь, дома бываешь набегами, как Мамай. Уйду, ты даже не заметишь. Тебя из армии за пьянство выгонят, а мне либо к Кате, либо в детский дом. – Ирина чувствовала, что ее уже заносит, что пора прекращать театр, иначе отец сообразит, где правда, где игра. «Куда я без тебя, папка мой родной. Ты только не пей» – думала она.

– Может, передумаешь уезжать? Попробуем жить как раньше, а если сорвусь – поступай, как знаешь. Родней тебя у меня никого нет. Я любил тебя и люблю, как родную дочь. Ты на моих руках выросла. Мне так тяжело без мамы, – и он заплакал, как ребенок. Ирина обняла его, и теперь они уже плакали вместе.

Дядя Ирины приехал в середине января. Они втроем сходили на кладбище, накрыв стол для мужчин на кухне, Ирина ушла к себе. Братья разговаривали долго, Ирина даже подумала, что отец по такому поводу, может сорваться и решила подсмотреть и подслушать.

– Ты, Илюша пойми, тяжело мне каждый день смотреть на все это, – он обвел вокруг руками, где все напоминает о ней, и Иришке не легче. Летать морально тяжело стало. Мне 40 лет, надо что-то менять. Буду писать рапорт о переводе на нелетную работу, а нет – спишусь. Одно не дает мне покоя, кто за могилой присмотрит.

– Спишется он. А куда ты пойдешь? Что ты умеешь кроме как летать? Нет, брат, тебе надо служить, в другом месте, но служить. Машу буду я навещать. Интересно, Котов жив?

– Сейчас ему было бы лет 75, может и жив, да где его найдешь.

– Ты, главное, горячку не пори. Пиши рапорт на перевод. Ваши в курсе твоей ситуации, так что особо возражать не будут, а я подумаю к кому еще можно обратиться.

На столе стояла бутылка водки, в ней было больше половины. «Значит, не сорвался», – подумала Ирина и постучала в дверь.

– Вы ребенка кормить собираетесь?

– Заходи дочка. Решила проверить? Не беспокойся, я обещал.

– Ирина, я же тебе подарки привез, – дядя вышел в прихожую и внес свою сумку. – Коля, подсуетись, убери со стола, мы сейчас такой ужин устроим.

Они ужинали, и Федоров – старший рассказывал о Сергее, который поступил в летное училище, о Людмиле, которая заканчивала седьмой класс и уже думала о принце. После ужина, целуя ее на ночь, дядя спросил:

– Ириша, может вам с папой уехать? Напишет рапорт о переводе, тяжело ему здесь, да и тебе легче будет, на земле – не в небе.

– Я не возражаю, пусть пишет. Спокойной ночи, дядя Илья.

Ирина сдала экзамены за 8-ой класс в общеобразовательной и музыкальной школах. Отец получил перевод в другую часть, на новую должность. Мать многому научила дочь и проблем ни с бытом, ни с питанием, не было. Небольшой военный городок расположился почти в самом центре провинциального сибирского городка. Полк был учебный, здесь учились летать курсанты летного училища. Квартиру им выделили в городке, а училась Ирина в городской школе, которая находилась в 15-ти минутах ходьбы и которую закончила через два года с двумя четверками. Из этой же школы она «выбрала» себе мачеху, учительницу химии и своего классного руководителя, Валентине Ивановне было 30-ть лет, и она была не замужем.

Ирине очень нравилась учительница. Не яркие платья, строгие костюмы и каблуки туфель, делали ее полноватую фигуру стройнее. Кудри темных волос аккуратно уложены, даже очки не портили общий облик. Вела уроки интересно, голос никогда не повышала. Как классный руководитель, всегда придумывала что-то необычное. Класс ее очень уважал и называл ее «наша Валя». Она заметила, что рассказывая отцу о делах в школе, он всегда задавал вопросы, касающиеся учительницы, а отец, возвращаясь с родительских собраний, становился рассеянным и задумчивым. «Влюбился», – подумала Ирина, – «ему надо жениться». Накануне Нового 1976 года Ирина за ужином решила поговорить с отцом.