Люби меня через годы. Книга 2

– Саша… – но я не позволила.

– К тому же он женат. Я не буду рассматривать даже возможность подобных отношений.

– Твой отец тоже был женат, когда мы начали встречаться… – вдруг заявила она, и я ошалело уставилась на неё. – Он скрыл это от меня. К тому времени, как я забеременела, и мы решили расписаться, он уже развёлся. И я бы об этом могла никогда не узнать, но однажды эта мымра припёрлась в больницу, заявила, что она его жена и хочет его видеть… Серёжи не было на смене, и дежурная сестра позвала меня. Представляешь моё лицо, когда мне заявили, что там пришла жена Барановского? – она горько усмехнулась. – Я тогда была молодая, горячая. Вышла к ней, намереваясь выцарапать глаза и выдрать волосы. А там стоит какое-то чучело. Она к тому времени уже вовсю пила и выглядела соответствующе. И пришла-то просить денег… Но, увидев меня, начала хорохориться, заявила, что Сергей продолжает с ней видеться, что у них любовь, а мы с тобой так, ради галочки… Дома он клялся, что всё давно в прошлом, что после развода в глаза её не видел. Но что-то во мне тогда надломилось. Ведь скрывал, молчал. Я поняла, что не могу ему больше верить, и подала на развод…

Мама замолчала, а я смотрела на неё во все глаза. Неужели мне только что поведали главную тайну и боль моего детства – почему отец от нас ушёл. Только оказалось, что он не ушёл, это мама выгнала его.

– Ты была права, когда говорила, что я не пойму. Тогда бы я и не сумела понять… – только сейчас, сама пройдя через предательство любимого мужчины, понимала мамин страх.

– А сейчас я об этом жалею, – она вдруг улыбнулась так снисходительно, словно знала теперь что-то ещё недоступное мне. – Действовала на эмоциях, наломала дров, лишила тебя отца… А главное, потеряла столько лет! Если он сейчас умрёт…

– Мам, мам, никто не умрёт! – я сильно сжала её руку. – Давай уже попробуем роллы. Смотри, вот это очень вкусно.

Я распаковала палочки и начала перекладывать ей на тарелку аппетитные кусочки. И сама сделала вид, что очень увлечена дегустацией. Не хочу больше говорить ни об отце, ни о Логинове. Слишком много информации, слишком много эмоций. Мне нужно всё это обдумать, чтобы не лопнула голова.

И всё равно, пока мы обедали, я то и дело посматривала на дверь, словно бы ожидая, что вот в неё вбежит Герда, а следом за нею войдёт и её хозяин…

Почему же всё так запутано?

Глава 6

Пока мы покупали продукты, маме позвонили из больницы. Операция прошла успешно, папу перевели в палату интенсивной терапии, пока он спит, но ближе к вечеру можно будет его навестить.

Мама засияла, как будто внутри неё зажглась новогодняя гирлянда с большими разноцветными фонариками. Я даже позавидовала ей – так любить мужчину. И тут же вспомнила её рассказ о папиной лжи. Почему с этими мужчинами всегда всё сложно?

Мы приготовили обед и заодно ужин, убрали дом, постирали гардины в гостиной. В общем, тянули время до вечера, как могли.

Наконец мама решила, что пора ехать в больницу.

– Он ещё спит после операции, – пыталась возразить я. Но маму было не остановить:

– Нет, он проснулся, я это чувствую.

И мы вызвали такси.

Папа ещё спал. Буквально за несколько минут до нашего прихода его отключили от аппарата искусственного дыхания. Он дышал ровно и глубоко. Грудь мерно вздымалась. И, как мама ни прислушивалась, никаких хрипов и других посторонних звуков не обнаружила. Сбоев сердечного ритма она тоже не заметила. И пульс был в норме.

Георгий Иванович, он же доктор Гоша, который проводил операцию, стоял рядом и скептически смотрел на нас с мамой. Но на маму больше. Я же пыталась посылать ему извиняющиеся взгляды.

– Маш, ты же врач, а ведёшь себя как пятиклассница на уроке биологии. Всю динамику я отслеживаю по приборам, а когда проснётся, проведу полный осмотр. Ну, Маш…

– Гоша! – мама резко обернулась и без всякого смущения посмотрела ему прямо в глаза. – Вот когда на этом месте будет лежать твоя жена, я посмотрю, как ты будешь полагаться на нашу электронику.

Георгий Иванович тяжело вздохнул, но спорить больше не стал. Махнул рукой и молча вышел из палаты.

– Зачем ты с ним так? – не выдержала я. Мне было неловко за маму.

– Пусть лучше они будут смотреть на меня косо, чем я пропущу что-то, а потом буду корить себя, проживая остаток жизни в одиночестве.

И я отстала. Даже не стала уговаривать её поехать домой. Если хочет ночевать в кресле возле папиной постели, пусть ночует. А мне нужно передохнуть. Я чувствовала, как вымоталась за этот бесконечный и эмоционально насыщенный день.

Набрала себе ванну. Чтобы не мешало, сняла подаренное Севой кольцо и положила его на раковину. Нашла у мамы соль с лавандовым ароматом, добавила шампуня вместо пены. Открыла бутылку красного вина, купленную сегодня в гипермаркете. Налила в бокал, поставила его на бортик ванны и со вздохом удовольствия погрузилась в горячую воду, покрытую шапкой белой пены.

Как же хорошо!

Я лежала, прикрыв глаза, время от времени пригубливала из бокала. И, по мере того как я расслаблялась, жизнь снова становилась простой и понятной.

Из полудрёмы меня вырвал звонок мобильного. Надо же, а я и не заметила, как уснула. Выбралась из ванны и, оставляя мокрые разводы, голышом пошлёпала в свою комнату.

Телефон лежал на кровати и мигал экраном с пропущенным вызовом.

Сева! Совсем забыла ему позвонить…

Мне понадобилась почти минута и мысленная репетиция будущего разговора, чтобы набрать его номер.

– Привет, Сев! – мне было неловко, что совсем забыла о нём, и я боялась, что он это услышит.

Бойфренд меня не разочаровал. Едва подняв трубку, тут же начал отчитывать:

– Саша, я же просил позвонить, как только приземлишься. Уже вечер, а от тебя ни слуху ни духу.

Голос у него был капризный и недовольный. Такой бывал у Тёмки года в три, когда он не получал того, что ему хотелось.

– Сев, прости, я совсем забегалась и забыла, – начала оправдываться, уже зная, что этим только раззадорю его.

– Я так и знал, уехала и тут же забыла. С глаз долой – из сердца вон, как говорится, – вот с Севой так всегда, взрослый человек мог за минуту превратиться в капризного ребёнка.

Дальше уже ему возражать не стоило. Я молча выслушала то, что у него накопилось за долгую ночь и день без меня. Вести монолог долго Сева не умел, вскоре выдохся.

– Как твой папа? – сделал он шаг в мою сторону.

– Сегодня прооперировали. Врач говорит, что всё будет хорошо.

– А когда ты вернёшься? Ты помнишь, что у нас ещё не готовы визы? – Сева быстро вернулся на свои рельсы.

Мне хотелось повесить трубку, но я понимала, что не сделаю этого. Всё-таки должен быть здесь хоть один взрослый человек. Да и он это запомнит и будет припоминать мне при каждом удобном случае. Поэтому я снова принялась пережидать, когда словесный поток иссякнет.

Я не слышала никаких посторонних звуков. Только спиной почувствовала взгляд. Обернулась медленно, продолжая держать телефон у уха.

Логинов стоял в проёме двери, застывший соляным столбом, как жена Лота, увидевшая нечто запретное, то, на что нельзя было смотреть. В трубке что-то бубнил Сева, но я его не слышала, не в силах оторвать глаз от Ярослава.

Господи, запрети мужчинам так смотреть на женщин! Вся поза Логинова говорила о сильнейшем напряжении. Его ноздри расширились. Взгляд, которым он окинул меня с головы до ног и обратно, потемнел.

Я сглотнула, внезапно лишившись голоса. Только и могла смотреть в ответ, да ещё думать – Логинову нравится то, что он видит. Об этом явно говорило выражение его лица.

И тут до меня дошло…

– Я тебе перезвоню, – пискнула в трубку каким-то полузадушенным голосом и бросила телефон на постель.