Предназначенная для оборотня

– Да это не навсегда, побегают недельку, а потом вернутся в свой прежний облик. – Отмахнулась я.

– Скажи мне, Дара, – внезапно его глаза стали очень серьёзными. – Ты могла бы забыться настолько, чтобы выпить её полностью?

ГЛАВА 7

Я прошла мимо оборотня, задев плечом. Отвечать на подобный вопрос я сочла ниже своего достоинства. Открыла дверь в ближайший свободный номер и, магически его запечатав, легла спать. Впечатлений на эту ночь мне уже было достаточно.

Но сон не шёл. В голове крутились мысли об Ароне – его слова, его голос, его лицо в тот момент, когда он смотрел на меня.

Снаружи послышался слабый шорох. Я привстала на постели и прислушалась. Ну конечно. Это был он! Оборотень. Он стоял за дверью с занесённой для стука рукой. Я замерла в ожидании. Если Арон постучит, значит, простил меня и хочет начать всё с начала. Но он, так и не решившись, опустил руку, тяжело вздохнул и повернулся, чтобы уйти. Нет, я не могу этого допустить. Только не сейчас.

Я быстро соскочила с кровати, как была, босиком побежала к двери и распахнула створку. Арон обернулся и окинул меня быстрым, цепким взглядом. Его глаза вспыхнули. Я представила, какой он сейчас видел меня. С распущенными волосами, струящимися по спине, с расширенными в предвкушении глазами. Одна из бретелек полупрозрачной короткой сорочки, в которой я спала, соскользнула по плечу, приоткрыв вздымающуюся от возбуждения грудь.

Но мужчина всё ещё медлил, будто то, что стояло теперь между нами, было слишком тяжёлым и объёмным, не пропуская его ко мне, не позволяя сделать разделяющий нас шаг. Поэтому я сама двинулась к нему навстречу.

Арон хотел остановить меня. Я увидела это в его глазах. Но, к счастью, у моего мужчины не хватило силы воли, чтобы сказать нет, когда я перешагнула порог, подошла к нему и, приподнявшись на цыпочках, приникла к его губам.

Самообладание Арона пошло широкими трещинами, он застонал мне в рот и обхватил своими по-мужски сильными руками. Я тоже обняла его, ещё крепче прижимаясь к горячему телу. Он снова застонал и, подхватив меня на руки, понёс в комнату.

Я вновь закрыла дверь магическим замком, слишком давно этого ждала, чтобы позволить кому-нибудь сейчас нам помешать.

Он не был со мной нежен, слишком злился. На меня за то, что заставляю чувствовать ко мне, теряя голову. На себя за то, что не мог противостоять этому чувству. Он пытался наказать меня равнодушием, но наказывал-то нас обоих. Слишком сильным было наше обоюдное влечение, и не существовало возможности ему противостоять.

Когда Арон уложила меня на кровать, подол сорочки задрался сам. На мне не было белья, поэтому мужчине предоставился полный обзор. Он не стал раздеваться, устроившись между моих широко разведённых ног, только расстегнул штаны, достав своё великолепное орудие, вздыбленное и подрагивающее от нетерпения. Я была готова без всякой прелюдии и так же не желала больше ждать, поэтому выгнулась и подалась ему навстречу. Он вошёл в меня одним движением, заполняя до отказа. Спустя несколько толчков меня настиг первый оргазм, за ним почти сразу второй. Когда, коротко взрыкнув, Арон кончил, я обвивала его руками и ногами, стремясь прижаться как можно крепче, стать с ним одним целым, удержать его внутри.

Но он пробыл во мне совсем недолго. Едва отдышавшись, отцепил мои руки и сел на постели. Я потянулась было к нему, но больше не решилась коснуться.

– Останься со мной, пожалуйста, – всё же захотелось попробовать уговорить его словами. Но он уже встал, застёгивая штаны.

– Не думай, что это что-то значит. – Повернулся он ко мне уже от двери. – Точнее, это значит лишь то, что у меня здоровые мужские инстинкты. Не надо ничего себе надумывать.

Арон дёрнул ручку, но она не поддалась. Он дёрнул ещё раз, а потом снова обернулся ко мне.

– Открой дверь!

Оглушённая его словами, я сидела на постели и смотрела, как он пытается уйти, совершенно забыв, что заперла нас на магический замок. И только после его окрика я сумела наконец понять, что ему от меня нужно. Я убрала препону, и оборотень немедленно вышел за дверь. Оставшись одна, я долгое время смотрела на дверную ручку, всё ожидая, что она повернётся. Хотя и знала, что этого не случится. Может, я и заслужила наказание. Но как же это больно.

ГЛАВА 8

Почти до самого утра я проплакала, уснув уже на рассвете. Поэтому, встав через два часа, я выглядела как злобная ведьма и чувствовала себя соответствующе. Не было ни сил, ни желания приводить себя в порядок при помощи магии, поэтому к завтраку я спустилась в весьма растрёпанном виде, как, впрочем, и чувствах.

Мои спутники уже сидели внизу за тем же столиком, что и вчера, и о чём-то негромко беседовали. Очень хотелось сесть где-нибудь подальше от них, но я решила, что это будет уже совсем по-детски и опустилась на свободный край скамьи.

При моём появлении они замолчали, оба взглянули на меня и тут же опустили глаза. Арон выглядел хмурым. Мне показалось, что его настроение было не намного лучше моего. Гура же смотрела задумчиво и даже промолчала насчёт моего внешнего вида.

Внезапно краем глаза я уловила какое-то движение. Из-за кухонной двери за нами наблюдал владелец трактира. Он излучал ненависть и страх. А ведь я совсем о нём забыла из-за этого оборотня-нервомота. Надо бы разобраться с нашим гостеприимным хозяином, не люблю незавершённые дела.

Я встала со скамьи и направилась в сторону кухни. Тучная фигура трактирщика и его вновь обвисшие усы тут же исчезли из дверного проёма.

– Гула, ты куда? – Послышался голос сестры. Я промолчала, не видела необходимости пояснять и так очевидное.

В кухне уже вовсю кипела работа. Топилась широкая белёная печь, на плите шипела сковородка с заказанной моими спутниками яичницей и вот-вот собирающийся вскипеть чайник. У стола стояла одна из дочерей трактирщика и раскладывала по полотенцу только что испечённый хлеб, который наполнил небольшое помещение ароматом свежей сдобы, оставившей в этот раз меня совершенно равнодушной.

– Где твой отец? – Спросила я.

Девушка безотчётно бросила взгляд на дверь, ведущую на задний двор.

– Спасибо, – я прошла мимо неё, испуганно хлопавшей ресницами, но так и не проронившей ни одного слова.

Задняя дверь слегка скрипнула, выпуская меня во двор. Навстречу мне уже спешили два дюжих молодца, вчера так гостеприимно раскрывших нам ворота и приготовивших нашего кабанчика. Я не была уверена в их сговоре с бандой разбойников, поэтому дала возможность разойтись мирно и в целости.

– Уйдите с дороги, мне нужен только ваш отец.

Парни переглянулись и заухмылялись. Видимо, в их глазах я не представляла достаточной угрозы, чтобы немедля прислушаться к моей вежливой просьбе. Один из них поигрывал вилами, второй перебрасывал из руки в руку топор на длинной рукояти. Ну что ж, если родители не научили этих юнцов хорошим манерам, придётся мне заняться воспитательной работой.

Я выбросила вперёд руку, закручивая кисть. Топор вывернулся из державшей его ладони и упал в грязь, смешанную с навозом и соломой. Парень издал удивлённый возглас, ошарашенно глядя то на меня, то на брата. Второй выставил перед собой вилы и двинулся в мою сторону. Взмах, и второй юнец остался без оружия. К их чести нужно сказать, что больше препятствовать мне браться не стали. Но я, расстроенная этой агрессивной встречей, решила теперь провести допрос с пристрастием. Взмах обеими руками, и вот уже парни лежат в грязи и хрипло дышат, придавленные магической ладонью, которая не позволяет им подняться.

– Ваш отец якшался с бандитами, которые грабили и убивали ваших постояльцев. – Ладонь надавила немного сильнее. – Чтобы отпустить вас, мне нужно быть уверенной, что вы об этом ничего не знали.

Они дружно замотали головами, подтверждая свою невиновность. Мне хотелось верить этим юношам, поэтому я велела им замереть, добавив в приказ немного магии, и отправилась на поиски трактирщика. Он точно виновен, поэтому можно, не опасаясь сожалений, заглянуть ему в голову и разобраться, как он умудрялся в одиночку проворачивать свои делишки.

Я пошла через двор, отправив перед собой слабый поисковый импульс, направленный на отслеживание определённого человека. Поэтому я спокойно миновала конюшню, где стояли четыре дорогих породистых жеребца, явно когда-то принадлежавших богатым путешественникам. Птичник меня также не заинтересовал. А вот перед входом в свинарник импульс мигнул и растворился в воздухе.

– Ну что ж, дорогой наш хозяин, это твой собственный выбор, – пробормотала я и толкнула обитую рогожей дверь. Пахло здесь отвратительно, поэтому я решила не задерживаться, выискивая трактирщика в дальнем загончике среди толстых, громко чавкающих помоями свиней.

Я сосредоточилась и проникла в его мысли. Вот он совсем юный делает предложение своей возлюбленной. На её приданое открывает небольшую придорожный трактир. Молодые работают с утра до ночи, не покладая рук. Вот он держит на руках своего первенца, затем и остальных детей. Их дело процветает, сначала расширяется обеденный зал, затем пристраивается гостиница. Кажется, вот оно счастье. Оборвала его молодая богачка, из-за каприза хлестнувшая хозяйку по лицу плетью с железными шариками на концах. На раздробленное лицо было страшно смотреть, а потерявшего разум мужа девица ещё и заставила себе прислуживать. Что-то в нём надломилось после смерти жены. И мне стало немного жаль этого человека, но не настолько, чтобы оставить его безнаказанным. Я лишь просмотрела более поздние воспоминания и убедилась, что его дети не участвовали в убийствах. Запуганные отцом, избивающим их при малейшем непослушании, они боялись задавать лишние вопросы. Значит, у них сейчас тоже будет выбор.

Я лишь чуть изменила заклинание, чтобы все, кто в данный момент находится в свинарнике (кроме меня, разумеется), приобрели тот же вид, что и у большинства присутствующих. У этого мерзкого хряка, ставшего пособником убийц, будет лишь одна возможность вернуть себе первоначальный облик – если его узнают. В противном случае, он пробудет в таком виде несколько дней или же станет обедом для постояльцев. Думаю, это вполне заслуженное наказание для него.

Я прикрыла дверь свинарника и вышла во двор. Парни всё ещё лежали в грязи, вытаращенными глазами наблюдая за моим приближением.

– Ваш папа какое-то время побудет свиньёй, хотя он всегда таким был. – Что ж, я их предупредила.

Я сняла с них обездвиживающее заклинание и через заднюю дверь вернулась в кухню. Дочери трактирщика сидели на лавке, сложив руки на коленях.

– Девочки, – проходя мимо них я сделала строгое лицо, – нам долго ещё ждать завтрак?

ГЛАВА 9

Спустя несколько дней пути начался дождь. Сначала он слегка моросил, не причиняя больших неудобств. Затем моя отороченная мехом, зимняя одежда промокла, и я превратилась в жалкую мокрую курицу, злую на весь мир, особенно за то, что последние дни на нашем пути не встретилось ни одного трактира, где можно было бы обсохнуть и выспаться для разнообразия в сухой постели.

Не могу точно сказать, что чувствовали остальные мои спутники, так как после той памятной ночи с Ароном я не могла ни находиться с ним рядом, ни разговаривать, и с сестрой тоже. Я намеренно отстала от них и плелась в хвосте отряда, стараясь смотреть больше по сторонам, нежели вперёд. Может быть, поэтому я и заметила, что за нами следят. Сначала я решила, что мне померещился этот пристальный взгляд из придорожных кустов. Но спустя некоторое время я снова почувствовала его, причём на этот раз с другой стороны. Я попыталась просканировать местность на предмет присутствия живых существ, но запущенный мной поисковый импульс никого не обнаружил, кроме мелких зверьков и птиц. Может ли кто-то из них быть глазами быть глазами ведьмы или колдуна? Несомненно, может, но взгляд ощущался там, где не было никакого живого присутствия. Поэтому я решила пока остановиться на том, что мне показалось, и слежки на самом деле нет.

Впереди показалась небольшая деревня, на краю которой стоял трактир. Просторная бревенчатая изба, приспособленная под обеденный зал, имела лишь один этаж. И я с грустью подумала, что ночевать придётся опять под дождём. Но хотя бы на горячий ужин можно рассчитывать. Мы оставили лошадей на коновязи под навесом и вошли внутрь.

В трактире было чересчур людно. Свободных столов не было вовсе. В других обстоятельствах я бы развернулась и ушла, не люблю толчею. Но сейчас я и мои спутники промокли и проголодались, на улице продолжал изливаться холодный весенний дождь, поэтому, посовещавшись, мы решили к кому-нибудь присоседиться. Арон отправился переговорить с трактирщиком насчёт ночлега, а мы с Гурой в это время высматривали малозаселённый стол. Мы одновременно заметили такой, стоявший у самого окна. За столом на шестерых сидели всего два человека, и, переглянувшись, мы с Гурой направились к нему сквозь плотную толпу гудящих, как улей, посетителей.

Скромно одетые старик и старушка держали в руках по глиняной кружке, больше перед ними ничего не было.