Надежда оживает в преисподней

– Без его кабинета ничего не получилось бы. Черт, как же жаль! Я бы посмотрел и некоторые другие ролики. Ну, про других. Надюшечка… Это даже меня встряхнуло. Знаешь, приключение все-таки. А я – большой любитель приключений. Я сходил к своим хакерам, у меня их несколько. Здесь все несложно, мне все объяснили мои парни… Я всегда самых способных выбираю, сразу их вижу, – пятый генерал наслаждался болтовней, крутящейся вокруг его персоны. Перед ним прямо в воздухе открылось овальное окошко с фрагментами адской жизни, затем в нем показались иконки с названиями, как на рабочем столе компьютера. Собственно, Ираклий сейчас управлял именно адским «компьютером». – Вуаля… Файл «Второй генерал. Вчера»…

Он сел рядом с Надей на диван и как бы невзначай положил ладонь на ее колено.

– Начнем с утра.

– Нет, он ушел вечером. Часов в восемь.

– О`кей. Та-ак… Держи, все готово.

Ираклий протянул Надежде что-то типа мини-проигрывателя с наушниками.

– Можешь смотреть и слушать. Я буду здесь для моральной поддержки, но не помешаю.

– Благодарю.

Надя нетвердой рукой приладила наушники и повернула экран так, чтобы его не было видно Ираклию. Ее колено сдвинулось, оставляя генерала ни с чем. Он искоса наблюдал за ее реакцией. Потом встал, чтобы нагло выпить из бара Алана.

Надежда молчала и не отводила взгляда от экранчика. В какой-то момент она вздрогнула, а глаза расширились от изумления и ужаса. Ираклий не знал почему, но его это тронуло. Она схватилась за губы, но продолжала смотреть. Наконец она нажала на стоп, швырнула проигрыватель на пол и с силой надавила каблуком, затем, опомнившись, уничтожила силой мысли.

– Что там, что?.. – любопытство Ираклия пересилило все на свете, он бросился к девушке, бившейся на диване как рыба.

– Ничего… Ничего…

Надины пальцы бешено цеплялись за платье. Это была беззвучная истерика. Дыхание ее прерывалось полухрипами-полувсхлипываниями. Ираклий крепко обнял ее и прижал к себе. Губы коснулись нежной кожи на виске.

– Что ты… Разве можно так убиваться из-за парня?.. Здесь ими хоть пруд пруди… Ты потом поймешь, что я прав. Это все ангельские предрассудки у тебя в голове. Поверь, жизнь может быть очень приятной. Я готов тебе это показать получше Красавчика…

Он чувствовал: все ее тело сжалось и трепещет, готовое раствориться, словно русалочка в пене морской, в каком бы то ни было убежище. Но Надя вдруг отстранилась, заключая себя в ежовые рукавицы.

– Спасибо, Ираклий. Я всю жизнь буду тебе благодарна. Особенно если отдашь мне вторую копию, которую ты, наверняка, сделал для себя.

– Ничего себе женщина, – пробормотал он. Но из кармана брюк действительно появилась флешка, которую Надежда тут же разбила взглядом на мелкие частицы.

– Пожалуйста, уходи. Я говорила, что не смогу тебе отплатить.

– Красотка, как ты горда, – эта стойкость и верность женщины собственному обещанию окончательно добила бывалого дамского угодника. Ираклий поднялся с ироничным выражением лица. – Оставлять своего рыцаря без подвязки так вульгарно. Но как хочешь. Всех благ.

Наде было не до его досады. Генерал вышел, прихлопнув дверью, а она схватилась за подлокотник. Сердце, разрывая горло, готово было пробраться наружу, а ноги леденели по всей длине. Ей казалось, что она сейчас лишится чувств.

Днем ранее в обед генералу гордыни передали бумагу с приказом явиться на внеплановую деловую встречу по делам покорения Земли. Важные документы курьером-стражником – это была новая мода преисподней. Аристократично и надежно. Для мелких сообщений по-прежнему использовались мокрицы. Для больших и неважных сообщений – крупные мокрицы: это была местная шутка.

Вечером Алан постучался в дверь. Этот визит не был рутиной, и второй генерал почему-то стал первым, кого позвали отчитываться о новых идеях по реставрации Царства и увеличению его могущества.

Воспоминания роились в груди и в голове, причиняя начальнику армии гордыни мучения, которые трудно было чем-либо заглушить.

– Да, заходи.

Голос Дианы был чист. Как и ее лицо с кристальными глазами насыщенного светло-синего теперь цвета. Завитки светлых волос обрамляли его овал, а взгляд был беспардонен и прям.

– Проходи и садись. Напротив меня, – велела она.

Алан помедлил. Диана встретила его, полулежа на диване, и подобная вольность не могла не удивить, так как была совершенной новинкой. Короткое лиловатое платье еле прикрывало ее тело, а декольте представало в самом выгодном свете, оттеняемое сброшюрованными листами, которые она держала в руках, как бы совмещая дела с небрежностью.

– Налей нам вина, – сказала Княгиня, когда генерал взял стул и устроился рядом с предательским диваном.

Алан отложил папки, которые были у него при себе, снова встал и молча налил по бокалу. Свой он отставил на пол, а ее отдал, едва коснувшись руки. Решительно обосновавшись на вышитой обивке стула, закинул ногу на колено и стал докладывать новую стратегию адской работы, не обращая внимания на то, что Диана иронично пропускает содержание его речи мимо ушей. Ее внимание было приковано к его черным ресницам и направлению зрачков. Как холоден он оставался! И как эти глаза умудрялись соблазнять?..

О взгляде Алана ходили легенды. Он почти никогда не смотрел прямо в лицо, но, когда внезапно дарил женщине манящий с привкусом растопленного льда взор, несчастная сдавалась без всяких слов.

Сегодня его вызвали, чтобы он предоставил последние разработки. Несколько раз Князь давал генералам такие поручения: сначала краткие тезисы, потом развернутые идеи и, наконец, полновесные «дорожные карты»[9 - «Дорожная карта» – план мероприятий по продвижению к определенным целям.] и прилагающиеся к ним пошаговые руководства к действию. Интересно, кто-то подготовил столько же материалов, сколько успел это сделать Алан?.. Он много занимался работой в последнее время. Ему было, что сказать. И он скажет.

– Ты хочешь меня со света свести? – прервала его Диана. – Пишешь тома, а потом зачитываешь…

– Только самое основное, – он поднял лицо, будто прятавшееся от нее.

Княгиня села, босыми ногами касаясь пола, и потянулась, выгибая спину.

– Отложи это. Выпей, расслабься, – она поднесла к губам бокал.

– Прекрасная, к чему это? – прямо спросил генерал. – Ты же не жаждешь услышать мои мысли о работе?..

– Князь жаждет, чтобы я вас слушала, – бросила хозяйка преисподней. Она увидела, что он не очень верит происходящему. – Да ладно, – она рассмеялась. – Уж и поговорить нам теперь нельзя, что ли?..

– О чем нам говорить наедине?

– Мне просто стало любопытно: правда ли та девушка похитила твое сердце? И что она с ним теперь делает? Растапливает на горелке или хранит во льду?

Алан промолчал.

– Серьезно: ты так ее любишь, что сделал постоянной спутницей?..

– Ты знаешь, что я люблю тебя. И всегда буду любить, – он не дал ей отпустить какое-либо замечание. – Хоть это невозможно и кончено уже.

– Кончено?.. В каком смысле?

– Сама знаешь.

– Аланчик, ты воспринял все слишком серьезно, – видя, что он ровняет бумаги и хочет уйти, она прикоснулась кончиками ногтей к его щеке. Но он отодвинул ее руку без особых колебаний. – Какой же ты обиженный… Разве не сказано, что любовь «не помнит зла», «всегда надеется» и «все переносит»?[10 - Знаменитые строки о любви в 1 Послании апостола Павла к Коринфянам (1 Кор. 13:4-7), новый русский перевод.]

– От тебя я не вспоминаю злого. Остальное же не мой конек. Я пойду, если позволишь.

– А если нет?.. – она повела бровями и улыбнулась. Ее колени едва тронули его ногу.

– Все равно пойду, – он захлопнул бумаги в папке.

– Гордость-гордость, – Княгиня откинулась на спинку дивана. Волна кокетства возвратилась к ней нетронутая чужими эмоциями. – Я лишь хотела узнать, принадлежишь ли ты мне еще.

– Видимо, навсегда, – он ответил уже у двери, не оглянувшись.