Кольцо для Пятачка
Повар сидел за столом и устало обмахивался своим колпаком, отдыхая от трудов праведных.
– Проголодались?
– Нет, просто скучно, – призналась я.
– Бывает, – кивнул Евгений, – дом большой, и развлечений много, только иногда хочется живого человеческого общения. Вот ко мне, например, забегают только пообедать, а вот чтоб поговорить – только вы да Лизавета, да и то только вы остались.
– Как это только я? А Лиза?
– Так уволилась она сегодня! – всплеснул руками повар. – С Павлом поссорились, наверное, вот она вещи собрала и уехала.
Я практически упала на стул. Кажется, наш с Евгением разговор о Дарье проходил приблизительно так же.
– Уволилась, значит, – пробормотала я.
Быстро попрощавшись с удивленным Евгением, я ушла.
Этой ночью я слышала разговор Павла с Лизой, из которого мне стало ясно, что девушка беременна. Видимо, Павла не прельстила перспектива стать отцом, и он разорвал с ней всякие отношения, иначе как можно объяснить то, что она отсюда съехала? Значит, прямо завтра с утра надо заняться ее поисками, девушка может натворить делов.
Следующим утром мы с Васькой поехали в деревню Зарецкое, расположенную в семистах километрах от Москвы. Ехать нужно было приблизительно полдня, поэтому мы с Васькой заранее запаслись всем необходимым: картой, теплым пледом, термосом с горячим кофе, бутербродами. На всякий случай я прихватила с собой пакетик чипсов – иногда в дороге меня укачивает, а соленые ломтики хрустящей картошки отчего-то помогают прогнать недомогание. К четырем часам дня мы надеялись прибыть на место, вот только остро стал вопрос – ехать ли потом обратно на ночь глядя или остаться в деревне. Решено было действовать по обстоятельствам.
Первые два часа поездки протекли вполне нормально: мы слушали музыку, Васька травил байки, мимоходом пытаясь выяснить, как же я справила вчерашний день рождения Нины, слопали бутерброды, выхлебали половину термоса, и я даже успела вздремнуть. А вот на третьем часу путешествия было уже не так весело. Начала затекать, прошу прощения, попа, замерзали ноги, обутые в теплые меховые сапожки, понемногу начали коченеть пальцы. Я подтянула наверх ноги и, сжавшись в комочек, обмоталась пледом. Судя по синим губам и завистливым взглядам, что бросал на меня Васька, он явно желал быть на моем месте. Скоро пришлось свернуть с шоссе на какую-то боковую дорогу, тонкой ниточкой просматривающейся на карте. Ровное мерное движение сменило качественное покачивание, знаете, как в карусели: вверх-вниз, вверх-вниз. Подозреваю, я приобрела благородный зеленый оттенок, поскольку Васька, глянув на меня, поспешно затормозил и предложил немного размяться. Пакетик чипсов я уже слопала, это принесло кратковременное облегчение, но и только. Я просто в ужас приходила, как представляла, что мы едва-едва преодолели половину пути, и до этого Зарецкого еще бог знает сколько времени трястись. По дороге нам не попался ни один населенный путь, так что даже остановиться и выпить горяченького было негде. Безоблачное до того небо вдруг потемнело, пошел снег. Ветер бросал белые хлопья прямо на лобовое стекло джипа, дворники не успевали его чистить, отчего видимость стала просто нулевая. Васька начал тихо материться сквозь зубы, слава богу, мне не досталось за то, что я вовлекла его в это сомнительное путешествие. Мы все так же ехали по этой бесконечной проселочной дороге, воюя с попутным ветром, и меня, даже сквозь то обморочное состояние, в котором я находилась, поразил тот факт, что навстречу нам не попалось ни одной машины. Где-то на задворках сознания мелькнула безумная мысль, что Брэдбери – пророк, и во всем мире остались только мы с Васькой.
Бесконечные белые сугробы сливались в единую массу, и я продолжала видеть их, даже закрыв глаза. Господи, так плохо мне в жизни не было! А пока я нахожусь в таком состоянии, единственным человеком, способным в данный момент уверить меня в том, что завтра для меня наступит, является Пух. Я вытащила мобильник, заведомо плюя на тот факт, что опять оторву друга от работы. Отрывать не пришлось – здесь просто не было сети. Я едва не взвыла от разочарования, так велико оно было.
В Зарецское мы прибыли ближе к восьми часам вечера, когда уже значительно стемнело, поэтому и речи не было о том, чтобы ехать сегодня обратно. Да и я просто не выдержала бы вновь подобного испытания, находясь в таком состоянии.
Из всех десяти домиков, что составляли население деревни, свет горел только в трех. Нам повезло с первого раза, пожалуй, впервые за этот день. Постучав в первую же дверь, мы оказались в доме, где жила Лиза. Откуда я это знаю? На стеночке висели две фотографии, на одной из которых Лизавета стояла в обнимку с какой-то девушкой, судя по внешнему сходству, с сестрой. Но это, пожалуй, все, что я успела заметить, поскольку уже в следующую минуту я банально вырубилась.
Проснулась я уже на следующее утро. Вчерашнее путешествие казалось сном, которое я с уверенностью приписала к кошмару, так жуток он был. Под толстым одеялом было тепло, поэтому я позволила себе еще немного понежиться, прежде чем высовывать нос наружу. А когда высунула – замерла, лихорадочно соображая, где меня сон сморил. Кошмар не кошмар, но, кажется, он имел место быть.
Дом был небольшой, с традиционной русской печкой, без которой зимой в сельской местности, пожалуй, не обойтись. Крепкий деревянный стол с четырьмя стульями в углу, старенький диван, дедушка того, что у Васьки в каморке, деревянный шкаф, сундук, икона в углу. Долго любоваться обстановкой мне не пришлось, хлопнула дверь, впуская потоки морозного пара, и вошел Васька. С двумя ведрами воды.
– Ну ты поспать, – хмыкнул он, выливая воду в огромный чан у печки. – Уже двенадцать часов. Если хочешь сегодня попасть домой, следует поторопиться.
– А ты чего это? – кивая головой на ведра, осведомилась я.
– Хозяйке помогаю, – пояснил он, скидывая с себя тулуп, – тяжело ей здесь одной.
– Ладно, – я подскочила, – а где хозяйка?
– У соседа, сейчас зайдет, ты пока умывайся, я на стол накрою.
Тихо подивившись про себя, как быстро вошел Васька во вкус сельской жизни, я осмотрела комнату, выискивая, где бы умыться.
– Ну, ты чего? – возмутился Васька, которому я мешала пройти к серванту.
– Э-э, а где мыться-то? – чувствуя себя полной дуррой, спросила я.
– Вон там – умывальник, – парень ткнул пальцем за ширму. – Пользоваться им умеешь?
– Конечно, – возмутилась я.
Спустя десять минут спустя мы уже сидели за столом и пили чай с домашним маслом и вареньем. В разгар чаепития дверь хлопнула еще раз, и в дом зашла невысокая уставшая женщина лет сорока.
– Здравствуйте! – подскочила я, сообразив, что передо мной мать Лизы. – Меня зовут Анна, я подруга Лизы, спасибо за гостеприимство!
Васька хрюкнул, и я сообразила, как нелепо прозвучало все вышесказанное.
– Не за что, – улыбнулась женщина, садясь за стол. Васька быстро налил ей чай. – К нам очень редко приезжают Лизины подруги, вернее, вы первая. Кому же хочется столько километров трястись, да еще на морозе? Меня зовут Анастасия Михайловна.
Я осторожно пожала сухую ладошку, отмечая про себя, что несмотря на худобу, женщина она довольно сильная.
– Очень приятно, – улыбаюсь, не зная, что сказать еще.
– Анастасия Михайловна, мы, наверное, уже поедем, нам ведь еще к Вере заскочить надо.
Какой Вере, мелькнуло у меня в голове.
– Да, конечно, – засуетилась женщина, – давайте я вам чего-нибудь на дорожку дам.
Я запротестовала было, но Васька, кажется, не возражал.
В джип мы загрузились с увесистым пакетом, в который добрая хозяйка насобирала нам снеди. Попрощавшись с Анастасией Михайловной, вышедшей на крыльцо нас провожать, мы тронулись с места.
– Кто такая Вера? – тут же спросила я. – И где Лиза? Получается, она не поехала домой? Или еще в пути? Ведь мы на машине добирались, а она…
– Не трещи, – попросил меня Васька, и я обиженно замолчала. – Что касается твоего первого вопроса, Вера – старшая сестра Лизы, живет в соседнем поселке Сорочинское, к ней мы сейчас и едем. Где сейчас Лиза, я не знаю, но могу рассказать то, что узнал от Анастасии Михайловны.
Я милостиво кивнула, давая право на слово и Васька, фыркнув, начал.
Зарецкая Анастасия Михайловна ( я удивленно посмотрела на Ваську – да-да, поселок назван так, потому что там живут только Зарецкие, все родня друг другу) вырастила двоих дочерей без мужа. Супруг ее Иван, умер, когда старшей Верочке было пять лет. Он просто спьяну, заблудившись, вышел в поле в метель и замерз. Нашли его только через четыре дня, когда утих буран. Анастасия Михайловна малость погоревала, но вскоре поняла, что без мужа-алкоголика в хозяйстве было куда как проще. Поднимать дочерей ей помогала вся деревня, где один другому приходись близкой ли, дальней ли родней. Вера выросла спокойной, рассудительной. Помогала матери по хозяйству, смотрела за младшей сестрой, а вот Лиза оказалась боевая девчонка, доставляющая одни только хлопоты. Когда девочке исполнилось шестнадцать, она, как и многие девушки ее возраста, стала грезить сценой. В доме Анастасии Михайловна был старенький телевизор, показывающий только один канал, по которому шли бесконечные сериалы, где Роза любила Хулио, но выходила замуж за Педро, а Педро, отчаявшись, женился на Анне-Марии. Вот с этого сериала все и началось – Лиза начала мнить себя то одной героиней, то другой, и устраивала домашним маленькие спектакли. Мама и Вера от души смеялись, когда Лиза, одетая в старое мамино платье, служащее ей дорогим аристократическим костюмом, перебегала с одного места на другое, попеременно изображая то Педро, то Анну-Марию. А вот когда Лиза заговорила про театральный, Анастасия Михайловна заволновалась – она не собиралась отпускать дочь в Москву, прекрасно понимая, что ждет там провинциальную девушку. И в день Лизиного совершеннолетия в семье разразился скандал, в результате которого Лиза собрала немногочисленные вещи и убежала на автобус. Мать пыталась остановить дочь, но куда уж ей угнаться за резкой девушкой. Вера к тому времени уже вышла замуж, жила в соседнем Сорочинском, поэтому Анастасия Михайловна осталась одна. За то время, что Лиза пребывала в Москве, мать получила от нее две открытки, где дочь поздравляла ее с днем рождения и Новым Годом и писала, что у нее все хорошо.
– А что ты ей сказал про Лизу? – поинтересовалась я. Когда Васька замолчал.
– Правду, – пожал он плечами. – Ну, кроме Павла. Я сказал, что в данный момент Лиза работает у одного очень богатого человека, твоего хорошего друга.
– И как она это восприняла?
– Кажется, обрадовалась, – задумался друг. – Кстати, вот и Сорочинское.
Сорочинское было на порядок больше Зарецкого, домов эдак на тридцать. В селе бурно кипела жизнь: тут и там можно было заметить женщин с коромыслами, провожающих джип заинтересованным взглядом; навстречу попадались мужики, весело галдящие дети. Здесь даже был свой собственный магазин, маленький, правда, но был. Вот перед ним Васька и затормозил:
– Подожди меня здесь, пойду узнаю, где живет Вера.
Васька скрылся за дверью, обитой войлоком, я же вылезла из машины и сладко потянулась, разминая затекшее уже после десятиминутной поездки тело. Скоро появился Васька и молча ткнул пальцем в один из домиков, находящихся чуть дальше. Добирались туда пешком, то и дело здороваясь с любопытными сельчанами.
У ворот нас встретила рыжая собака, которая тут же бросилась облизывать Ваську. Пока я покатывалась от хохота, друг попытался избавиться от чересчур гостеприимного пса, отдирая его от своей куртки. Впрочем, последний не сдавался.
– Рыжик, фу! – вдруг раздалось от калитки.
Я перевела взгляд: невысокий коренастый парень лет двадцати пяти с рыжими усами и хитроватыми глазами здорово напоминал лисичку.
– Здравствуйте! – поздоровалась я. – Мы ищем Веру, нам сказали, она живет тут.
– А как же, – кивнул парень, оттаскивая Рыжика от уже кипящего Васьки. – Жена это моя. Вы проходите, она дома, Рыжик не тронет.
– Если только залижет до смерти, – буркнул Васька, убегая вперед. – Чего это он такой? – это уже Лисичке.
– Так племянники разбаловали совсем, – всплеснул тот руками. – как придут, то Рыжик – ути-пути… Лезут на него, обнимают, целуют. Вот он и привык! Не пес, а черт знает что!
Сопровождаемые ворчащим хозяином, мы зашли в дом.
В отличие от дома Анастасии Михайловны, этот был оборудован более современно: в углу почти новенький, правда, недорогой телевизор; DVD – проигрыватель, красивая стенка. Изящный, но крепкий стол, стоящий у окна наводил мысль о том, что сделан он по заказу – или же своими руками, если эти руки принадлежат столяру.
– Вера! – крикнул Лисичка, скидывая на вешалку тулуп. – К тебе гости пришли!
– Иду! – раздалось судя по всему из кухни, и к нам вышла девушка в старомодном строгом платье. – Вы ко мне? – удивилась она.
– Здравствуйте! – снова затараторила я. – Меня зовут Анна, это Васька, мы хотели бы поговорить с вами про Лизу.
– А что не так с Лизой? – перепугалась Вера.
Лисичка перевел на нас любопытный взгляд.
– Да нет, с ней все в порядке, – пошла я на попятный, – мы просто с вами поговорить хотели.
– Ну что ж, проходите, – решилась хозяйка, – идемте на кухню, я вам чаю налью.
Кухня оказалась просторной, все с той ж неизменной печкой, только тут была и газовая плита, и электрический чайник, и новый холодильник. Хозяева производили впечатление зажиточных людей.
– Здорово у вас тут, – оценила я, кивая на кухонные новинки.
– Это все Кузьма, – рассеянно ответила хозяйка. – Он столяр хороший, ему заказы из самой Москвы идут, и деньги платят хорошие. Так что там с Лизой?
Васька скромно молчал, предоставляя право разговора мне.
– Видите ли, – я постаралась правильно подбирать слова, – Лиза работает горничной у одного бизнесмена, моего хорошего знакомого, я с ней познакомилась, когда к нему погостить приехала. Вот только вчера она внезапно уволилась с работы, вот я и запереживала. Она ведь девушка деревенская, куда ей податься в таком большом городе, как Москва?
– Уф, вы меня напугали, – облегченно выдохнула Вера. – Я уж думала, серьезное что-то случилось. Насчет Лизы не беспокойтесь, она всю жизнь принимала такие вот резкие решения, а податься в Москве ей есть куда.
– Это к кому же? – удивилась я.
– Так она у подруги моей останавливалась, – пояснила Зарецкая. – У Альки Куклачевой. Алька за москвича замуж вышла и укатила, вот Лиза потом к ней и подалась, правда, нам с матерью ничего не сказала. Это мне потом уже Алька позвонила, сказала, Лиза у нее.
Мы с Васькой переглянулись – есть след!
– Вера, – включился Васька, – а адрес Аллы у вас есть? Я понимаю, что вы не вправе раздавать ее координаты незнакомым ей людям, но Аня мне уже всю плешь проела, – я бросила на парня злой взгляд. – Очень уж она волнуется, а когда она что-то в голову себе втемяшит, с ней лучше не спорить.
Вера захихикала, я же под столом пнула Ваську.
– Сейчас, – выбежала она из кухни.
– Ты что несешь? – зашипела я.
– Импровизирую, – отрезал Васька.
Появилась хозяйка и протянула Ваське вырванный из блокнота листок с адресом Аллы. Мы посидели еще минут пять, затем начали прощаться. Пока я натягивала сапоги, Васька уже успел что-то выяснить у Лисички, и судя по его довольному лицу, новость была крайне приятной.
– Из Сорочинского есть другая дорога, – заявил он мне, когда мы добрались до джипа, оставленного у магазина. – Оттуда ходят автобусы. Правда, это лишние девяносто-сто километров, но лично я предпочту нормальную долгую трассу нежели то, что было вчера.
Я обрадовалась, полностью разделяя Васькино мнение – повторять вчерашний подвиг мне ой как не хотелось. Дорога действительно была куда как лучше вчерашней, погода улучшилось, сияло неяркое солнце, так что настроение было на высоте. Правда, довольно быстро затекло тело, но я просто перебралась на заднее сиденье, свернулась клубочком и быстро задремала.
Пробуждение было не из самых приятных: мы все еще в дороге, это раз; затекли руки, ноги, попа, шея, это два. А еще хотелось есть. Последнюю проблему я решила сразу, покопавшись в пакете, выданным нам на дорогу доброй Анастасией Михайловной и извлекая на свет божий аппетитный пирожок с капустой.
– К Куклачевой сегодня ехать уже поздно, – просветил меня Васька. – Мы в столицу доберемся только часам к семи.
– Значит, завтра, – не стала я спорить.
Пара минут молчания.
– Скажи мне, – вдруг нерешительно сказал Васька. Я бросила на парня удивленный взгляд. – Мы охотимся за Лизой, потому что ты подозреваешь ее в воровстве, или здесь что-то другое?
Я задумалась, не зная, как описать то, что чувствую.
– Я не думаю, что бриллиант украла она, – медленно протянула я, – хотя и не исключаю такой вероятности. Просто мне кажется, что она… нуждается в помощи, что ли. Сам подумай, деревенская девочка, выросшая без отца, приезжает в Москву, чтобы поступить в театральный, но проваливает экзамены. Устраивается горничной к бизнесмену, не желая, а может, боясь вернуться домой, встречает там красавца-охранника Павла, который после всех этих деревенских парней наверняка кажется ей сказочным принцем, затем роман и, как следствие, беременность. И вдруг выясняется, что Павлу она больше не нужна, он прямо на ее глазах флиртует с заезжей гостьей, и жениться на ней, как это принято у них в деревне, не собирается. Что делать? Куда податься? Мечта не сбылась, сердце разбито, нерожденный ребенок… Я боюсь, что она может что-нибудь с собой натворить. Вась, может, давай поедем к Куклачевой сейчас, а?
И опять этот странный прожигающий взгляд. Так Васька смотрел на меня только один раз в жизни – тогда, четыре года назад, когда мы искали Диму.
– Посмотри по карте, где она живет, – наконец, выдавил он.
Я благодарно улыбнулась и принялась выискивать нужную улицу.
Когда мы добрались до Куклачевой, было уже восемь вечера. На улице стемнело, поэтому я просто не обратила внимания на район, где жила Верина подруга.
Дверь нам открыла высокая девушка со здоровым румянцем и длинной косой. В коридоре за ее спиной я заметила детские игрушки, в квартире доносились веселые голоса, видимо, вся семья была в сборе.
– Куклачева Анна? – спросил Васька.
– Да, это я, – ни тени страха или опаски в ее взгляде, брошенном на Ваську. Я ее даже невольно зауважала.
– Мы по поводу Зарецкой Лизаветы, – не давая мне и рта открыть, продолжал амбал. – Она у вас?
– Нет, с какой это стати? – оторопела Алла. – Она же у Титова работает, там и живет. А вы кто?
– Ее друзья, – вмешалась я. – Дело в том, что Лиза уволилась, где она теперь, мы не знаем, поэтому очень переживаем за нее.
– Так к Павлику съехала, наверное, – предположила Куклачева, – это парень ее.
Видимо, она не знает про разрыв их отношений.
– А номера ее у вас нет? – спросил Васька.
– Сейчас, – девушка достала из кармана мобильный, – записывайте.
Я достала телефон, собираясь позвонить Лизе, и обнаружила, что на аппарате села батарейка. К счастью, Васькин оказался более живучим. Парень быстро вбил номер и нажал на кнопку вызову, но даже отсюда я услышала, как на том конце провода вежливо сообщила, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Мда, чего-то подобного я и ожидала.
– А кому еще могла обратиться Лиза? – попробовала я снова.
– Если честно, я из ее знакомых только Павлика знаю. Думаете, с Лизой что-то случилось? Может, она просто домой поехала?
– Точно! – фальшиво воскликнула я. – Наверняка она сейчас дома, а мы как-то и не сообразили. Вы уж извините за беспокойство, мы пойдем.
В глазах Куклачевой появилось облегчение. Кажется, она нам поверила.
– Куда она могла подеваться? – начала беспокоиться я, залезая в джип. – Кроме Аллы, ей ведь больше не кому обратиться.
– Может, она сняла номер в гостинице? – попытался успокоить меня Васька. – Я сегодня же пробью по своим базам. Заодно, и больницы, и морги.
– Думаешь, она?.. – похолодела я от страшного предположения.
– Не знаю, Аня, не знаю, – покачал он головой. – Давай я тебя к Витьке отвезу, а завтра с утра позвоню.
Чем ближе мы подъезжали к Витькиному особняку, тем больше я начинала ненавидеть Павла. Этот гад развлекся с наивной девушкой, а потом бросил, как, наверное, и многих других до нее. И сейчас ему наверняка нет дела до того, где она может быть. А вдруг с ней что-то случилось? Кто в этом виноват?
В общем, когда мы подъехали к воротам, я просто вылетела из джипа и понеслась к дому, намереваясь хорошенько отпинать Павла. Не знаю, что нашло на меня в тот момент, не знаю, почему я приняла так близко к сердцу ее проблемы и как я собиралась колотить охранника раза в три больше меня самой, но остановить меня не смог бы и танк. Васька, кажется, побежал за мной.
Павел обнаружился сразу, в холле. Впрочем, как и остальные обитатели дома. Не обращая на них никакого внимания, я подбежала к охраннику и заехала ему сумкой по голове.
– Ты, свинья, – орала я, – как ты мог? Из-за тебя ушла Лиза! А вдруг она решила наложить на себя руки! Ты просто…
Я не выдержала и пнула его сапогом по голени. Охранник охнул и согнулся. Хомячок внутри меня победно подпрыгнул и предложил добавить еще, что, впрочем, я не успела. Сразу несколько рук оттащили меня от жертвы насилия, не давая вновь навесить тумаков.
– С ума сошла! – рявкнул Павел, придя в себя. – Ты чего дерешься?
– Это тебе за Лизу! – вырываясь, пискляво выкрикнула я. – Где теперь ее искать?
– Как где? – вышел из себя охранник. – У меня дома!
Я остолбенела, пытаясь понять, ослышалась ли я, и не шутит ли он.
– Как у тебя дома? – переспросила я.
– А так. Она ко мне съехала. Мы уже заявление в загс подали, – сердито ответил он.
– Так значит, все в порядке? – не могла поверить я. – Вы теперь вместе? А ребенок?
– А что ребенок? Будет у него и отец, и мать. Стоп, а откуда вы про ребенка знаете? –опомнился он.
И я захохотала, сообразив, какого дурака мы с Васькой сваляли: кинулись к ней домой, преодолели сотни километров, напугали мать и сестру, а спросить Павла не догадались. Хотя, кто бы мог предположить, что они снова сойдутся? Услышав три фразы, я тут же решила, что между ними все кончено, а они вон как…
В общем, вечер был бурным. Мне сунули в руку стакан воды, и я успокоилась, во всяком случае, перестала хохотать, вводя присутствующих в священный ужас. Как потом рассказал мне Павел, он понял, что ответственность за ребенка и девушку лежит на нем. В общем, после короткого разговора радостная Лиза уволилась с работы и переехала к своему жениху, так что волновалась я совершенно зря.
А еще мне досталось от Виктора за то, что я не ночевала дома. Он орал на меня полчаса, не меньше, за то, что уехала, не предупредив, отключила телефон. Оказывается, меня уже собирались подавать в розыск. Виктор сначала даже решил, что я с Тимом, но когда он приехал в нашу квартиру и выяснил, что между нами с Тимом больше ничего нет… Ор стоял страшный. Переполошились все. Пока я считала, что Лиза могла покончить с собой из-за несчастной любви, Титов подумал то же самое в отношении меня. Впрочем, закончилось все не так уж и плохо. А точнее, в крепких объятиях Виктора, где я просто сомлела.
– Нам нужно поговорить, – вдруг заявил мне Титов.
Я покосилась на часы – первый час ночи, в это время нормальные люди вроде как спят.
– Идем, – кивнула я.
Пожелав всем спокойной ночи, мы с Виктором поднялись ко мне. Прикрыв за собой дверь, Титов начал тихим серьезным голосом:
– Аня, то, что произошло сегодня… Я не смогу себе простить, если с тобой что-то случится, поэтому я прошу тебя прекратить расследование.
Пару минут я переваривала услышанное, а когда до моего подуставшего за сегодняшний день мозга дошло, что имел в виду Титов, я возмутилась:
– Отказаться? С ума сошел? Ты же сам меня попросил найти кольцо!
– Я и не спорю! – заверил меня Виктор. – Но когда я понял, что ты не ночевала дома… Аня, я испугался, что с тобой что-то случилось, и как ни крути, виноват в этом я.
– Чушь! – не выдержала я. – Я же была с Васькой, да ко мне ни один псих не подойдет, пока я рядом с ним!
– Но я-то этого не знал! – взорвался Титов.
Если честно, я перепугалась – сегодня мне впервые удалось вывести Виктора из себя. А я и не знала, что в гневе он так страшен…
– Но ведь все в порядке, – слабо пискнула я.
Но Титов, казалось, меня не слышал.
– Почему ты не сказала мне, что вы с Тимуром расстались?
– Зачем? – наивно удивилась я. – Расстались и расстались, зачем делать из этого трагедию? К тому же вы с Викторией были так счастливы…
Договорить он мне не дал. В одно мгновение преодолев разделявшее нас расстояние, Виктор… поцеловал меня. От удивления я мало что поняла, стояла как истукан, пытаясь собрать мысли воедино. А поцелуй был таким нежным… И я слегка увлеклась. До того момента, пока не вспомнила про Викторию. Вот тогда-то сумочка снова и пригодилась.
