Назад дороги нет

Двери здесь нет, а подвыпившие весёлые посетители ходят мимо косяками, смеясь и улюлюкая. Отличное место этот "Бразерс", особенно для таких, как я – желающих всеми силами абстрагироваться от того, что жизнь рушится на глазах, треща по кривым грубым швам.

На секунду сама себе удивляюсь – иду с совершенно посторонним мужиком куда-то, даже особо ничем не интересуясь, движимая каким-то странным любопытством и нездоровым азартом. Словно маленькая, бегу навстречу приключениям. Надеюсь, хоть не на одно место их найду. Господи, спаси меня от моей же дурости.

А, впрочем, плевать. Почему-то уверена, что ничего мне Виктор не сделает – видно же, что благородный. Да и не думаю, что у такого мужика хобби – насиловать дев, а потом под покровом темноты, обливаясь потом, расчленять хладные трупы.

Идём по коридору, довольно длинному, и молчим. С Виктором вообще удивительно комфортно молчать.

– Тут у нас тир, – говорит, указывая на дверь, к которой прикреплена бумажная мишень. – Любите стрелять?

– Уверена, что люблю. Правда, ни разу не пробовала.

Но всегда мечтала научиться, но молчу об этом просто потому, что хочется узнать, что придумает сам Виктор. Сегодня я очень любопытная, слабоумная и отважная – адский коктейль.

– Думаю, самое время научиться, – смеётся и открывает передо мной дверь.

Делаю шаг в просторное помещение, в котором, кроме нас, ещё парочка любителей выбить десятку. Девушка весело смеётся, пока парень, поигрывая мышцами, целится в яблочко.

На стенах, не пропускающих ни единый звук извне, обтянутых камуфляжной тканью, висят изображения мотоциклов, как, собственно, и везде в этом клубе. В "Бразерсе" вообще культ байков и всего, что им сопутствует. Пока разглядываю помещение, Виктор отходит в дальний угол, где висит большой деревянный короб. Достаёт ключи, открывает дверцу, а я слежу за его размеренными чёткими движениями. Несмотря на габариты, он кажется весьма грациозным. Грациозным? О мужчинах вообще так говорят?

– Думаю, для первого раза вполне подойдёт, – растягивает губы в улыбке, становясь похожим на мальчишку. На очень симпатичного мальчишку.

Протягивает ружьё и смотрит на меня с вызовом. Думает, что струшу, растеряюсь? Фигушки, не на ту напал!

– Шеф, разрешение у девы есть? – раздаётся хриплый голос, и к нам подходит коренастый невысокий мужчина с седым ёжиком волос на голове. В камуфляжных штанах, чёрной футболке он похож на отставного военного. Подавляю в себе желание вытянуться по струнке смирно и рапортовать. – Справки? Сам знаешь, абы кого сюда не пускаем.

Да пропади оно всё пропадом!

– Абы кого?! Ну, знаете ли…

Нет, всё-таки абсурдность этого вечера явно перешла всякие границы, из краёв выливается.

– До свидания, мне нужно подругу найти.

Разворачиваюсь и выхожу из тира, громко хлопнув, для наглядности, дверью. Какая-то девушка, пробегающая мимо, подпрыгивает на месте и убегает, одарив меня на прощание странным взглядом. Смотрите на неё, пугливая какая.

Мне не нужно никого искать, потому что точно знаю – Полина со своим любимым явно занята не тем, чему мешать хочется, но ведь нужно было найти повод оттуда уйти. Не ругаться же из-за того, что какой-то мужик назвал меня абы кем. Хотя да, очень уж хотелось вылить на голову болтуна весь скопленный за этот день негатив, но я ещё не так много выпила, чтобы крушить всё вокруг.

После того, как сегодня врезала по морде собственному мужу, оказавшемуся на поверку редкостным идиотом и трусливым предателем, внутри всё сжалось настолько, что дышать было сложно. Я ушла из дома, ушла от него в твёрдой уверенности не возвращаться. Вернее, не так. Не хотела возвращаться в дом, где слишком многое напоминает о прожитых годах, так больно раня. Я настолько привыкла любить Сашу, не помня в этой жизни ничего другого, не зная больше ничего и никого, что, несмотря ни на что, не могла представить, как это – не быть с ним. Проснуться одной, заснуть в одиночестве, ужинать за пустым столом, в полной тишине.

Но и жить так дальше невыносимо, когда человек, которому ты полностью доверяешь, которого любишь, оказывается редкостным чмом, согласным ради повышения и лишнего рубля пойти на всё: оболгать, подставить, вылизать зад всем, кому можно и нельзя. Противно и больно разочаровываться и понимать, что столько лет потратила на пустого, в сущности, человечишку, слизняка и падальщика. У меня этим вечером словно глаза открылись, спала пелена, и я увидела себя со стороны. Мне двадцать пять, а трачу свою жизнь на слюнтяя мужа.

Но ушла я из тира не только потому, что боялась вспылить. Я испугалась того, что Виктор неожиданно начал мне нравиться. С ним рядом почувствовала себя так легко и свободно, словно знакомы не пару часов, а целую вечность. Странное чувство, совсем непривычное рядом с посторонним мужчиной. Но я всё-таки ещё замужем, а так ведь не годится, нельзя так. Каким бы придурком ни оказался на поверку мой благоверный, не должна бросаться во все тяжкие.

– Ася, постойте, – несётся вслед, а сильная рука хватает за предплечье, останавливая.

Чёрт, я же почти ушла. Один шаг оставался.

– Мне, правда, нужно идти, – говорю, поворачиваясь. – Спасибо за прекрасный вечер, Виктор.

– Виктор? – ухмыляется, приподнимая тёмно-русую бровь. – Я думал, мы договорились, Анастасия.

Моё полное имя он произносит на ухо, склонившись преступно близко, а по коже мурашки бегут от его шёпота.

– Хорошо, я запомню. Викинг, да.

– Вот и отлично, – отстраняется и отпускает мою руку. – Так куда вы торопитесь?

– У меня там вещи остались… и подруга.

Боже, я, наверное, сейчас выгляжу жалко, придумывая на ходу отговорки.

– Роджер постережёт, он надёжный парень. Я же экскурсию обещал, пойдёмте. А на Иваныча не обижайтесь, он технику безопасности как зеницу ока бережёт.

– Повезло вам с таким ответственным сотрудником, – замечаю, инстинктивно отстраняясь. От дурманящего аромата одеколона, пряного и свежего одновременно; от какой-то странной энергетики, исходящей волнами вокруг; от самого Виктора, который, кажется, заполняет собой всё пространство.

Беги, Ася, беги.

– Я с ним поговорил, он всё осознал.

Виктор настойчив, и я чувствую себя почти в ловушке, совсем запутавшаяся в том, что происходит. Сегодня вечером у меня была одна цель – напиться и забыться, хоть ненадолго растворить тоску в безудержном веселье, но обернулось всё как-то странно, неправильно.

– Тоже уволили, что ли? Смотрите, если так пойдёт дальше, у вас работать будет некому.

Он смеётся, запрокинув голову, а я пялюсь на выступающий подвижный кадык. И ловлю себя на мысли, что хочу прикоснуться к нему. Глупость какая-то, Виктор даже не в моём вкусе!

– Вынес предупреждение, – говорит, отсмеявшись. – Так что пойдёмте, будем учиться стрелять.

– А может быть, у меня справка из психушки в кармане лежит, а? Как вам такой вариант? А вы предупреждение ценному сотруднику…

– Ничего страшного, у меня большой опыт в усмирении дебоширов.

Ну ладно, сам напросился.

Пара выпитых коктейлей и вино плещутся внутри, а алкоголь всегда странно действует на меня – начинаю вытворять то, о чём на утро вспоминать не хочется. Вот и сейчас, в голове что-то щёлкает, и жажда приключений толкает вперёд, вслед за Викингом в тир.

– Готовы? – интересуется, снова протягивая мне воздушку, и на этот раз нам никто не мешает.

В тире вообще, кроме нас, ни одной живой души, даже дверь изнутри закрыта. И испугаться бы, но не выходит – может быть, я совсем больная на голову, но я доверяю Викингу.

– Мы готовы.

Беру ружьё и провожу рукой по прохладной стали корпуса. Викинг смотрит на меня, молчит, а я стараюсь не обращать внимания на тепло, растекающееся внутри от его взгляда.

– Для начала можно выбрать мишень. Можно стандартную, а можно что-то более личное. Начальник, подлая подружка, неверный возлюбленный, сплетница соседка… кто угодно. Расстреляйте, Ася, не человека, но проблему.

Это становится забавным, и я не сдерживаюсь и смеюсь.

– И где вы возьмёте изображение моей соседки?