Алые небеса Сеула

– И я говорю по-английски, – чуть усмехаясь, заканчивает Люк мою фразу.

– Да! – радостно подтверждаю, сжав пальцы на предплечье Люка.

– Госпожа Хоук, вас вызовут через минуту, – вежливо оповещает появившаяся из ниоткуда девушка, которая накануне выдавала кандидатам тестовое задание.

– Хорошо, спасибо, – отвечаю, а затем, прежде чем уйти от компаньонов, поворачиваюсь к Люку. – Найди меня в соцсети, спишемся и продолжим.

– О’кей, – соглашается он, забавно салютуя в американском стиле.

Дружеское подтрунивание – класс!

– Эй! – обращаюсь к Ли, однозначно чем-то недовольному. – Подожди меня, минут через двадцать вместе кофе попьем.

– Нет. – Коротко, лаконично и крайне грубо. Далее бывший спаситель поясняет, что у него дела и ему некогда, а затем уже привычно отстраненно уходит.

Поведение настолько контрастирует с его вчерашней заботой, что я на время теряю дар речи. От разбирательств останавливает лишь то, что красивая дама зовет меня в конференц-зал.

Через пятнадцать минут с довольной ухмылкой спускаюсь на лифте. Обычно нервничаю на интервью, из-за чего беседа проходит невнятно. Но сегодня все по-другому: я показала себя с лучшей стороны, руководство подметило мой свежий взгляд и нестандартный подход к выполнению теста, что в будущем наверняка сыграет на руку, уверена.

Расстегиваю пуговицы пиджака, с облегчением позволяя легким наполниться воздухом. По пути к ресепшену достаю мобильный, ведомая желанием отправиться в ближайшую кофейню, однако внимание привлекает щебетание двух голубков у стойки.

Убираю телефон в карман, глядя в упор на спину вполне себе знакомого парня, времени у которого нет, похоже, только на меня. Злость заполняет сосуды, пульсирующими толчками растекаясь по телу. На мгновение замираю, но беру себя в руки, лаконично превращая остановку в намеренное замедление шага.

Блин, серьезно? Мог бы для приличия убраться подальше, чтобы я его не увидела, раз уж притворился занятым. И да, конечно, слова мне непонятны в буквальном смысле, но интонация, тембр и расслабленная поза Ли в сочетании с глуповатой улыбкой собеседницы говорят о многом. Зашибись!

Черт, надо выдохнуть… Это не ревность, НЕ РЕВНОСТЬ! Просто обидно, когда придуманный тобой образ быстро рушится. Свинота он обычная, а не герой!

Натягиваю дежурную улыбочку. Направляюсь к стойке, возвращаю бейдж и добродушно прощаюсь с административной курицей.

После чего – ведь псевдогерой стоит рядом – со всей силы врезаюсь в него плечом, сопровождая столкновение невинным:

– Ой, простите, не заметила, спешу. – Не дожидаясь реакции, отворачиваюсь, закатывая глаза, и важно шагаю к выходу, отчаянно вынуждая себя двигаться неторопливо, не превращая уход в оскорбленный побег.

Вот тебе и разочарование года…

Глава 7

Ким Соджин

Хочется сказать, что остаток дня радует меня продуктивностью ввиду отсутствия рядом англоговорящих особ с ворохом проблем… однако ничего подобного не скажу.

По пути в отель на автопилоте захожу в супермаркет, беру две бутылки соджу[16 - Соджу (??) – традиционный алкогольный напиток Южной Кореи, известный с XIV столетия; крепость варьируется от 16 % до 45 %.] и рамён быстрого приготовления, решая следующие несколько часов следовать путем саморазрушения. Целый вечер телевизор в номере гудит совершенно не интересной информацией, зато сладкий алкоголь оказывается компанией куда более привлекательной: не перебивая, слушает, молчаливо соглашается и притупляет боль, вызванную болезненными воспоминаниями. А может, я в очередной раз заблуждаюсь и соджу, напротив, еще сильнее воспламеняет переживания. Ведь когда над Сеулом зажигаются звезды, внутри полыхает только ненависть. В таком состоянии проще простого натворить бед, однако я слишком пьян и не могу ничего предпринять, поэтому отрубаюсь, проваливаясь в сон.

В прекрасный сон…

Вижу наш старый дом. Родителей. Прошлого себя, полного надежд и стремлений стать выдающимся хоккеистом. Наша жизнь совсем не идеальна, однако отец стремится к тому, чтобы жена и двое сыновей не испытывали нужду.

Огорчает одно: последние пару месяцев мы редко видимся. Маленькая ИТ-компания папы поглощает все его свободное время. Но сегодня абоджи[17 - Абоджи (???) – отец.] дома и мы наконец-то ужинаем в полном семейном составе.

Хороший вечер, уютный, щедрый на приятные события. Я с упоением рассказываю о победе школьной сборной на юниорском турнире. Брат хвастается первым табелем успеваемости. Омма[18 - Омма (??) – мама.] лучезарно улыбается. Аппа[19 - Аппа (??) – папа.] непривычно весел оттого, что нашел инвестора. Мы счастливы, пока не зная, чем обернется внезапный прорыв «Ким-Компани».

Будильник рассекает голову надвое, словно острозаточенным мечом. Я резко вскакиваю с кровати и тотчас падаю на пол, запутавшись ногами в одеяле. На дисплее электронных часов насмешливо мигают цифры.

Восемь тридцать. До собеседования – полтора часа.

Сборы в «Пак-Индастриал» сегодня не отличаются от вчерашних: душ, наспех запаренная лапша, растворимый кофе. Таблетка аспирина – единственное яркое вкрапление. Костюм надеваю новый, монохромного угольного цвета. Сорочку подбираю под стать – черную, в ней выгляжу особенно стильно. Дорогие часы, запонки, дизайнерские солнцезащитные очки, люксовая обувь, портфель из крокодиловой кожи, где лежит липовое резюме, поддельные документы, взломанная кредитка и наличные.

Пора отправляться на встречу.

На сей раз дорога обходится без приключений: таксист попадается резвый и, что немаловажно, молчаливый, у лотка с кофе нет очереди, а на посту охраны встречают новые лица, однако девушка на ресепшене – все та же.

Перекидываюсь с красоткой парочкой ничего не значащих фраз, пока та выписывает пропуск, беру номер ее телефона, точнее, девица впихивает его силой, и направляюсь к знакомым лифтам, на знакомый шестой этаж, в знакомую переговорную.

Согласно моим данным, собеседование на лидирующие позиции корпорации проводит лично председатель Пак. Это чуток нервирует, пусть я и уверен, что подонок меня не узнает – уже много времени минуло с нашей последней встречи. Но, когда в кабинет входит оценивающая комиссия, Пака среди них нет.

Поправка: председателя Пака, а вот генеральный директор Пак Минхо, его сын, тут как тут.

Интервью начинается с классических вопросов: расскажите о себе, почему вы хотите работать в нашей компании, причина, по которой мы должны выбрать именно вас? Далее идет срез технических проверок, светская болтовня и прогон по моим прошлым заслугам, точнее, заслугам настоящего Ли Соджина.

После завершения беседы из-за стола встает Пак Минхо. Остальные поднимаются следом.

– Господин Ли Соджин, – говорит он, глядя мне прямо в глаза. Наглый, презентабельный, но, как и его родитель, насквозь пропитанный лицемерием. – Обычно мы берем пару дней на раздумье, но, учитывая ваш опыт и компетенцию, не вижу в том нужды. Поздравляю, вы приняты в «Пак-Индастриал». – И через широкий стеклянный стол ко мне тянется мужская рука с золотыми часами на запястье.

Я без особых восторгов принимаю рукопожатие, слегка кивая головой в знак признательности. Нужно держать марку. Установка – они заинтересованы во мне больше, чем я в них, – всегда работает!

– Распоряжусь, чтобы бухгалтерский отдел оформил вас в срочном порядке. Вылетаете завтра, – добавляет генеральный директор.

Мои брови вопросительно прыгают на лоб.

– Вылетаю? Куда?

– В Штаты, – невозмутимо отвечает Пак Минхо. – Ведущий программист в корейском отделении – как-то мелковато для специалиста вашего уровня. Поэтому мы приняли решение назначить вас руководителем отдела технологий в нашем филиале в Америке. Должность куда престижнее, как и зарплата.

– Что? – негодующе хмурюсь я, отнимая руку.

– Какие-то проблемы? – с подозрением щурится Минхо, явно не ожидая подобной реакции. – Вы ведь указали в резюме, что готовы к скорому переезду.

– К переезду обратно в Корею, – поправляю я, пытаясь утихомириться, поскольку внутри беснуется злость, грозящая вырваться наружу и спалить здесь все к чертовой матери.

– Но к чему такие сложности? Вы уволились из холдинга в Нью-Йорке, потому что хотели работать на благо родной страны, верно?

Молча киваю.

– Вот замечательная возможность: руководящая должность в корейской компании и шанс вывести «Пак-Индастриал» на мировой рынок.

– И переезжать никуда не нужно, – вклинивается секретарь Пака, невысокий мужчина возрастом около пятидесяти.

В переговорной воцаряется тишина.