Алые небеса Сеула

Смотрю на указатели – хоть здесь есть английский перевод. Как бывалый сотрудник направляюсь в переговорную. Спаситель следует за мной. В какой-то момент начинаю подозревать, что он может оказаться членом приемной комиссии и оценивает навыки кандидатов. Однако когда мы заходим в прозрачный кабинет, где уже сидят восемь человек, детальки пазла складываются воедино.

– Ой, да ладно? Мы что, претендуем на одну должность? – спрашиваю вполголоса, пока к нам приближается миниатюрная брюнетка с планшетом и двумя конвертами в руках, предполагаю, с тестовыми заданиями внутри.

Широко улыбаюсь, в глазах появляется азартный блеск.

– Интересно…

Девушка указывает нам на свободные места, призывая поторопиться. Время на выполнение тесто пошло!

Бросаю взгляд на Соджина, поднимаю большие пальцы вверх и одними губами проговариваю:

– Удачи.

Глава 3

Ким Соджин

Как правило, после разрешения стрессовой ситуации нормальным людям – подчеркиваю, НОРМАЛЬНЫМ – требуется некоторое время на осмысление произошедшего. Поэтому все, что мне сейчас нужно, – пара минут тишины, чтобы утихомирить ухающее под ребрами сердце. Но куда уж там, в такой-то компании…

– Боже! Как круто! – вскрикивает американка, а я равнодушно молчу. – Спасибо еще раз, вы меня снова выручили!

Перебиваю девушку вопросом о том, какой ей нужен этаж.

Но она не унимается.

– Кстати, я должна знать, как зовут моего героя. Когда разбогатею, точно поставлю вам памятник.

Выудив из обилия фраз конкретный вопрос, отвечаю максимально сухо, в сторону:

– Ли Соджин.

Девушка тем временем учиняет фокусы с переодеванием. Пустая трата времени, ведь мой пиджак ей откровенно велик, вряд ли выйдет что-то толковое. Однако мисс «я только что с самолета» находит вполне приемлемое решение и, надо признать, даже сексуальное. Ой, бр-р, о чем я?!

– Нормально выгляжу? – прилетает вдогонку моим мыслям.

Негодующе поджимаю губы, но киваю положительно, пока взгляд зависает на плавно покачивающихся бедрах девушки, покидающей кабину.

Очухиваюсь лишь в ту секунду, когда лифт начинает пищать, а двери – закрываться.

Останавливаю сходящиеся створки рукой. Выскакиваю в коридор. Пара секунд осмотреться – мне нужна малая переговорная. На информационной табличке указано направление. Поворачиваю направо, торопливо шагаю вдоль ряда дверей, к удивлению, нагоняя «свой пиджак». А затем случается то, что в пресловутых дорамах зовется неожиданным сюжетным твистом: иностранка оказывается не просто случайной «заблудшей» – она претендент на МОЕ место в компании!!!

Щибаль![10 - Щибаль – бранное корейское восклицание.] Что происходит? Мгновенная карма наоборот? Я всегда знал – за добро ни хрена не воздается! Впрочем, пофиг, мои навыки нагнут любого элитного выпускника Сеульского универа, а неоспоримое обаяние покорит приемную комиссию – без вариантов.

Занимая отведенное место в стеклянном кабинете, невольно сталкиваюсь взглядом с брюнеткой. Она тычет большими пальцами в потолок, желая удачи. Всерьез или издевается? В Корее с раннего детства учат, что одноклассники – не друзья, а соперники. Жесткая система образования, бесконечные табели успеваемости, рейтинги на стенах учебных заведений и огромный конкурс при приеме на работу обязывают смотреть на каждого потенциального конкурента как на личного врага. А эта – что? Вы только посмотрите! Лыбится, будто выиграла в лотерею. Странная.

На выполнение тестового задания отводят восемьдесят минут. Вскрываю конверт, из груди вырывается вздох облегчения – как два пальца об асфальт. Погружаюсь в решение, просчитывая алгоритмы в уме и вдруг замечаю, что сидящая рядом янки встает со стула, протягивая бланк наблюдающему.

Бросаю взгляд на часы: прошло тридцать восемь минут. Да ладно! Куда ты прешь?! Сядь и перепроверь, потом ведь сокрушаться будешь…

Ащщ, мне-то какое дело?! К тому же и я – на последнем вопросе.

Девушка покидает переговорную. Я досадливо качаю головой – разве можно быть настолько безответственной, – однако почти сразу возвращаюсь к тесту и через пару минут заканчиваю.

Настроение резко повышается. Минуя лифт, направляюсь к лестнице – хочу размять ноги. Вприпрыжку спускаюсь на первый этаж, чувствуя приятное удовлетворение. Выскакиваю в холл, поглядывая на стойку ресепшена. Где же моя улыбчивая агасси[11 - Агасси (???) – корейское обращение к девушкам, является аналогом английского слова «мисс».], у которой я хотел стрельнуть телефончик?

И вдруг тот самый охранник, что меньше часа назад стал жертвой моего феноменального актерского мастерства, орет во все горло:

– Эй, а ну, стоять, поганец! Инхо, вон он – тот, что прикинулся важным боссом! Держи его!

Два мужика в форме срываются в мою сторону.

– Вот я тебе сейчас покажу! Начальнику охраны он пожалуется!

Эх… Попал так попал!

Окидываю рыщущим оком холл. Сталкиваясь взглядом с администраторшей, пытающейся привлечь мое внимание бурной жестикуляцией. Указывая пальцем на турникеты, она жмет на кнопку, те распахиваются.

– Быстрее, – одними губами шепчет «Чудо-женщина», и я, благодарно кивнув, быстроногим гепардом ныряю через проходную.

Отлично, фора в несколько секунд – все, что нужно!

Бегу на выход, минуя рамку металлоискателя. Пол мокрый. Чтобы ускориться, скольжу подошвой, теперь уже мысленно осыпая благодарностями черепаху-уборщика. Датчики движения стеклянных дверей реагируют без задержки. Выскакиваю на крыльцо, оглядываюсь. Охранники перелезают через предусмотрительно заблокированные администраторшей турникеты. Надо убираться – и как можно скорее!

Спускаюсь по ступенькам. Перепрыгиваю оградительный бордюр с высаженными цветами – петлять по дорожкам времени нет – и неожиданно замечаю американку, из-за которой, собственно, и случилась эта дичь. Девушка тоже видит меня, но пока еще не понимает, что стряслось: спокойно встает со скамьи, приветственно машет.

«Ага, какая приятная, черт подери, встреча!» – мысленно иронизирую я, устремляясь к причине сегодняшних проблем.

Вероятно, то, что моя туша весом в семьдесят пять килограммов не идет прогулочным шагом, а прет сломя голову, настораживает брюнетку. Она опасливо пятится, открывая рот, чтобы наверняка изречь очередную многословную тираду. Я же, оказываясь рядом, бросаю взгляд через плечо.

Вот ведь приставучие ублюдки! Карабкаются через ограждения, еще и шокеры достали!

– Не сейчас! – пресекаю любые попытки девушки заговорить, хватаю ее за руку и почти так же, как на переходе, грозно командую: – Бежим, нас раскрыли!

Девица не успевает опомниться, как мы уже мчимся на полных скоростях в сторону аллеи. Но на своих каблучищах она значительно замедляет темп, а значит, грозит окончить побег задержанием. А последнее не входит в мои планы. Поэтому я, в поисках укрытия, резко беру вправо, сворачивая за здание кафе. Стремительно обернувшись, ловлю потерявшую равновесие соучастницу и разворачиваюсь вместе с ней на девяносто градусов, прилипая к стене. Точнее, к зданию оказывается прижата девушка, вдавленная в кирпичную кладку моей грудью.

– Тсс! – Прикладываю к ее пухлым губам палец, застывая, вслушиваясь в шаркающие шаги охраны, рыщущей за углом.

Жду. Время тянется как резиновое. Тело напряжено. Мышцы гудят, готовые в любой момент пустить ноги в забег. Дыхание, из-за того, что стараюсь не шуметь и сдерживаю его, болезненно сводит грудь.

Проходит минута, другая. Вроде бы все тихо, но двигаться не решаюсь: вдруг враг, как и мы, притаился?

Нет ничего страшнее разъяренного мужика за сорок, которому наступили на эго, и без того потрепанное скудным жалованием, ворчливой женой да неблагодарными отпрысками.

Поэтому, когда девица подо мной (или перед – тут с какой стороны посмотреть) начинает ерзать, явно намекая, что неплохо бы ее и отпустить, я угрожающе шикаю:

– Чоен’гхан! То есть – тихо…

Американка негодующе щурится, но благо не перечит.