Забытые учителя. Открывая заново духовное наследие Древней Греции

Греки всегда смотрели на египтян снизу вверх, испытывая глубочайшее почтение перед их древней культурой, неизмеримо глубокими знаниями и несметными богатствами, а главное – перед масштабностью и величием их духовной традиции. Древние греки даже признавали, что некоторые их важнейшие мифы были позаимствованы у египтян. Так, Деметра была греческой версией Исиды, как и Афина (в честь который назван город Афины) изначально была именно египетской богиней. Египетские жрецы были хранителями религиозного наследия и исторических знаний, насчитывавших десятки тысяч лет. На берегах Нила Орфей обучался философии, ритуалам, многовековым техникам самоочищения и тайнам жизни после смерти, которые завораживали египтян на протяжении тысячелетий.

Наверное, когда Орфей вернулся во Фракию, он показался своим соотечественникам пришельцем с другой планеты. Повзрослевший, невероятно харизматичный, он принес с собой философию, науку и этику, далеко выходившие за пределы всего, что могли себе представить дикие фракийцы. Некоторые из них с огромным энтузиазмом приняли новую доктрину и непривычный образ жизни. Другие с неприязнью отнеслись к учению, которое угрожало перевернуть с ног на голову привычное мировоззрение.

Дионис: праздник жизни

Чтобы понять, с какой ситуацией столкнулся Орфей, придется вспомнить, что большая часть фракийцев исповедовала культ Диониса. А культ этот заключался преимущественно в потакании своей похоти, неограниченном приеме алкоголя и прочих токсичных веществ и безудержной агрессии. Эдакая доисторическая версия современного движения «секс, наркотики, рок-н-ролл», последователи которого периодически полностью отдавали себя во власть своего бога, превращаясь в бесноватых. Их неистовые пляски на улицах города шокировали более консервативных членов греческого общества, которые жаловались, что взывать к Дионису – все равно что заигрывать с безумием. Мы и сегодня можем увидеть людей, которые предпочитают «дионисийский» образ жизни. Например, самые буйные из рок-звезд, сжигающие свою жизненную силу в атмосфере вседозволенности и непреходящего наркотического угара. Однако древние признавали, что если полностью закрыть себя для бога Диониса, также наступит безумие. И это мы можем наблюдать в современной жизни: люди, активно подавляющие свои эмоции, часто подвержены неврозам и депрессиям.

С особенной страстью придавались культу Диониса женщины, которых называли вакханками. Он давал им возможность на время сбросить с себя строгие, ограничивающие роли, налагаемые на них греческим обществом, и, подобно дикаркам, бегать по лесам, выпуская на волю все свои страсти, голыми руками и зубами разрывая на части неосторожно попавшихся животных (а иногда, если верить легендам, и парочкудругую родственников мужского пола). Поедание сырого мяса только что собственноручно убитой жертвы было одним из способов приобщиться к жизненной силе Диониса. Если Афина, богиня мудрости, была рождена из головы Зевса, то Дионис родился из его «бедра» (бедро – эвфемизм для обозначения полового члена). Последователи культа проносили изображения эрегированного фаллоса по улицам города, прославляя первобытную жизненную силу, которую олицетворял их бог.

Орфей, приобщившийся к гораздо более тонким формам духовности в тишине египетских храмов, был весьма удручен хаосом, насилием, пьянством и чувственной вседозволенностью, которые ассоциировались с культом Диониса. Если верить древнегреческим историкам, Орфей обучал своих последователей законам кармы и реинкарнации, рассказывал о том, как важно внутреннее очищение для достижения свободы от колеса перерождений. Будучи человеком спокойным и сдержанным, он на своем примере показал, что возможен созерцательный и ненасильственный образ жизни, в числе прочего подразумевавший и вегетарианство.

Прекрасно осознавая, что кровавые традиции своей родины, пользовавшиеся такой популярностью, вряд ли удастся изменить в одночасье, Орфей пытался преобразовать дионисийский культ, перенаправить кровавые ритуалы в более мирное русло. Во время своих оргий фракийцы традиционно ели сырое мясо и выпивали огромное количество крепкого медового напитка, тем самым приобщаясь к своему богу. Орфей предложил альтернативу: во время ритуалов есть хлеб вместо мяса и выпивать немного вина вместо крепкого медового напитка, тем самым духовно, а не физически приобщаясь к своему спасителю. Хлеб символически представлял собой тело Диониса, вино – его кровь.

Значение мифа

Орфей искал скрытый смысл в культе Диониса. Он верил, что в древних мифах о Дионисе должны таиться глубокие знания, позабытые современниками за дикими плясками и громкой музыкой буйных празднеств, посвященных богу вина и веселья. Согласно легендам, матерью Диониса была одна из многочисленных смертных возлюбленных Зевса. Амбиций женщине было не занимать.

За свою любовь она потребовала, чтобы Зевс явился ей в своем истинном обличье. Она хотела увидеть Бога, в прямом смысле слова, глазами. Сначала Зевс отказался, но она настаивала, и тот исполнил ее желание. Ничем не прикрытая божественность просто растворила бедную женщину, стерла, как солнце стирает луну с утреннего небосклона. Из сострадания Зевс извлек из чрева возлюбленной плод ее нерожденного ребенка, подобный крошечному растущему месяцу, и поместил его в собственное тело, где и вынашивал дитя до его рождения. Когда божественный ребенок Дионис появился на свет, он воскресил свою мать и даровал ей бессмертие, поместив ее среди звезд.

Что означает эта странная история? Сегодняшние последователи традиций йоги знают, что все мы, как мать Диониса, являемся потенциальными божественными сущностями. Благодаря любви и мистическому единению с Богом мы можем узреть божественную реальность, но она уничтожит все, чем мы когда-либо являлись. Вдребезги разбивается наша смертность, на свет рождается живой опыт бессмертия нашего духа, истинного Диониса. Именно это живое знание и опыт позволяют душе войти в «рай», в мир звезд.

Но на этом миф не заканчивается, у него есть довольно мрачное продолжение. Титаны – вечные противники богов в греческой мифологии, их противоположность – чувствовали острую зависть к божественному ребенку и замыслили погубить его. При помощи зеркала и игрушек они сумели заманить его туда, где божественный взгляд бдительного отца уже не мог защитить его. Мальчик мельком увидел отражение собственного лица в зеркале и был так заворожен своей красотой, что не заметил роящихся вокруг чудовищ. Титаны разорвали его тело на куски и съели.

Богиня Афина увидела совершившееся злодеяние и бросилась к Зевсу, но было слишком поздно. Зевс отомстил за страшную смерть сына, поразив титанов своей молнией и обратив их в пепел. Кстати, этот пепел играет важную роль в греческой мифологии: именно из него зародилось человечество, и в него же оно возвращается после смерти. Тем временем Афина отыскала все еще бьющееся сердце Диониса – единственную часть его тела, которую не сожрали титаны, – и из него возродила божественного мальчика.

Что же хотели нам сказать создатели странного мифа, прибегнув к столь причудливым метафорам? Орфей получил образование в Египте, приобщившись к его духовности и религии, где был очень похожий миф, также связанный со смертью и расчленением египетского бога Осириса. (Древнегреческие историки предполагали, что Осирис и Дионис были одной сущностью.) Возможно, Орфей интерпретировал эту историю следующим образом.

Дионис – нечто большее, чем дикая и необузданная сила жизни. Он представляет собой внутреннюю жизнь самого универсума, единое космическое сознание. Титаны – изначальная энергия, присущая материи, – соблазняют сознание, отвлекают его от собственной божественной сути, явив ему удивительную красоту природы. Когда дух бросает взгляд на материю, спонтанно возникает красота. Как только материя объединяется с духом, она принимает прекрасные формы, которые отвлекают сознание от собственной сути, от своего сердца, не имеющего формы.

Когда сознание смотрит в зеркало материи и видит в отражении, насколько оно прекрасно, оно забывает свою истинную природу. А забыв о ней, становится уязвимым перед лицом титанов, которые разрывают единый дух на тысячи отдельных кусков, индивидуальных душ. Природа «поглощает» сознание и возникает смертность – единение бессмертного духа и смертного тела. Безграничный океан единого, осознающего себя духа теперь предстает в виде бесконечного числа отдельных душ, заточенных в физических телах.

Афина – божественная мудрость – способна восстановить утраченное единство. Обретая мудрость, медитируя на глубины своего подсознания, свое «сердце», мы можем вновь слиться с божественным единством. Дионис представляет собой экстаз космического самосознания, а не физическое одурманивание наркотическими веществами. И такое состояние достижимо для тех, кто отказывается от своей «титанической», земной природы и обращается к своему духовному наследию.

Орфей учил, что требуется множество жизней, посвященных самоочищению и возвышению, чтобы достичь этой цели. Чтобы достичь просветления, необходим аскетичный и созерцательный образ жизни, основанный на уважении к любым формам жизни как к продолжению своей собственной.

В своей работе «Маски бога» Джозеф Кэмпбелл констатирует очевидное: учение Орфея является «системой теоретических и практических положений, практически идентичных индийскому аскетизму».

Далее я раскрою тему взаимосвязей между Египтом, куда Орфей отправился за духовными знаниями, и Индией.

Если легенда правдива, жизнь Орфея закончилась трагически, и в том, как это произошло, поистине видна жестокая ирония. Он основал братство, будучи инициированными в которое мужчины посвящали свою жизнь внутреннему поиску истинного Диониса. Хотя на протяжении последующих веков многие женщины стали приверженцами этого пути, сам Орфей принимал в свое братство только мужчин. Обет безбрачия был неотъемлемой частью духовной дисциплины. Похоже, среди фракийских женщин зрела едкая обида на то, что лучшие их мужчины уходят в непонятную, не от мира сего религию. В чаду неистовых дионисийских плясок вакханки напали на Орфея и разорвали его на части, совсем как титаны Диониса.

«Я есмь истинная виноградная лоза»

Влияние орфизма на культуру Древней Греции трудно переоценить. После смерти Орфея прошли столетия, а под впечатлением от его идей продолжали оставаться самые выдающиеся умы Европы, от Пифагора и Платона до Аполлония и Плотина. Но как бы иронично это ни прозвучало, кажется, больше всего был впечатлен идеями Орфея один раввин, живший в первом веке н. э., по имени Иисус.

В орфических мистериях, посвященных богу вина, Дионис говорит: «Я есмь лоза, а вы мои ветви», подразумевая, что он есть вечный ствол, мировой дух, из которого произрастают все души, «ветви» индивидуальных сознаний, я и вы в том числе. Удивительно, но в Евангелии от Иоанна, гл. 15, стих 1, Иисус слово в слово цитирует Орфея. Любой человек, живший в первых веках нашей эры и прочитавший эти строки, немедленно понял бы, что Иисус явно и недвусмысленно ассоциирует себя с Дионисом, «Всеобщей Душой», из которой берут свое начало отдельные души.

Незадолго до распятия Иисус основал собственную мистическую религию, вдохновившись определенными орфическими ритуалами. Тайная Вечеря была создана вовсе не в подражание еврейской Пасхе, на которой люди едят жертвенное животное. Она была создана на основе орфического ритуала, на котором съедается «сам спаситель».

Иисус открыто заявляет: «Вино есть Кровь Моя, хлеб есть Тело Мое – пейте и ешьте». Эта церемония напрямую заимствована из орфических мистерий, переиначивших на мирный лад древние дионисийские ритуалы. Иисус взял на себя обе традиционные роли Диониса – он был и «Сын Божий», и «Божественный Жених». Даже умение Диониса превращать воду в вино было приписано Иисусу.

Меня всегда очень интересовали ранние христиане, которых затем объявили еретиками. Для них ритуал Святого Причастия, который впоследствии превратился в благочестивую торжественную церемонию, был прежде всего поводом напиться, наесться и заняться сексом. (В первом Послании к коринфянам, гл. 11, стих 21, даже святой Павел сетует на обильные возлияния, которым предавались последователи Иисуса во время Причастия.) Как только я осознала наличие связи между Иисусом и Дионисом, все встало на свои места. Некоторые из ранних христиан столь буквально восприняли ассоциацию между Иисусом и Дионисом, что отмечали Причастие как дионисийскую оргию!

Проходило время, но связь между Иисусом и Дионисом сохранялась. Исследователи отмечают, что в раннехристианских катакомбах Иисус изображался во фракийских одеяниях и с лирой в руке, т. е. в образе самого Орфея! Более того, согласно древним традициям, Орфея называли «добрым пастырем» и «ловцом». Эти образы также были позаимствованы и целиком, без всяких изменений, перенесены на Иисуса. И, кстати, если верить Талмуду, древнему своду религиозных положений иудаизма, Иисус, как и Орфей, несколько лет обучался в Египте. (Даже в Библии говорится о том, что в детстве Иисуса увезли в Египет[2 - См. Матф. 2:13–15.].)

Наконец, как и Орфей, Иисус вернулся из мертвых. В том же, что касается их учений, они совпадают по целому ряду пунктов: откажитесь от насилия; живите просто; все мы связаны друг с другом, как виноградины на лозе, и все мы произрастаем из единого ствола Святого Духа.

«Я есмь дитя земли и неба. Но дом мой на небе» – гласит надпись на орфическом похоронном амулете, обнаруженном археологами. Орфей вернулся из Египта, чтобы рассказать своим соотечественникам и соотечественницам о свойствах их внутреннего «Я», о котором мало кто из них задумывался. Неудивительно, что древние греки, а за ними и римляне прославляли его как одного из величайших спасителей человечества.

В последующие века другие греческие мудрецы продолжили дело, начатое Орфеем, изучая таинства жизни – начиная с загадки возникновения космоса и природы физической реальности и заканчивая структурой души и свойствами Единого Бога. Отвлеченная мистика их не удовлетворяла. Им нужен был ответ, истина, которую можно было постичь разумом. Как и их собратья в Индии, Персии, Египте и Палестине, греческие мудрецы пытались одновременно проникнуть в тайны и физики, и метафизики. В следующей главе вы познакомитесь с одним из первых греческих ученых, самым прославленным в первом поколении древнегреческих мудрецов.

Глава 4

Кубок Елены: Фалес

На протяжении многих тысячелетий в недрах древнейших культур Ближнего Востока, Индии, Египта и Китая зарождались и развивались научные дисциплины, поразительно опережавшие свое время; технологии, поражающие наше воображение даже сегодня; философские школы, которые мы с огромным интересом изучаем до сего дня. Но в Европе… в Европе чтото пошло не так.

Сами древние греки признавали, что у персов были маги, у вавилонян – халдеи, у индусов – йоги, а у египтян – жрецы. Даже у «нецивилизованных» кельтов были друиды. Но где же мудрецы, ученые и историки доисторической Греции? Сейчас мы не можем найти даже намека на их существование. Мы лишь знаем, что в Средиземноморье существовали развитые культуры, наподобие минойской, но между 1200 и 800 гг. до н. э. цивилизация, существовавшая на юге Европы, начала стремительно деградировать. Научные достижения были утеряны, грамотность сошла на нет.

Ученые до сих пор ведут дискуссии о возможных причинах этой катастрофы. Затяжные засухи, поставившие все население на колени? Войны? Мор? Возможно, вулканическое извержение, подобное знаменитому извержению на острове Тира в Эгейском море, положившее конец минойской цивилизации? Землетрясения и цунами? Я бы предположила, что речь шла о сочетании всех этих факторов, ибо необходимо было нечто большее, чем разовое событие, чтобы вся мудрость первых поколений европейцев оказалась столь безвозвратно утеряна.

Древние греки отчаянно цеплялись за поэмы Гомера и Гесиода, будто малые дети за материнскую юбку. Воистину осиротевшая культура, безуспешно пытающаяся вспомнить собственное прошлое. Исчезли жрецы и сказители, передававшие из поколения в поколение священные знания, а вместе с ними исчезла и вся мудрость веков, которую нетронутой унаследовали остальные индоевропейские народы: история, астрономия, ритуальная магия, техники медитации. Жизнь в уцелевших греческих храмах теперь поддерживали лишь волонтеры, которых, увы, никто не обучал.

Грекам необходимо было воскресить свою культуру. Им предстояло либо возродить свои традиции, вновь обретя утраченную мудрость, либо влачить жалкое существование в пустыне невежества и анархии.

Завороженный звездами

Итак, около 600 года до н. э. греки начали все «с нуля». И за знаниями они начали обращаться к Учителям, побывавшим в странах, которые не были затронуты сотрясавшими Южную Европу катаклизмами, а значит, сохранили нетронутыми мудрость веков. Одним из самых выдающихся таких учителей стал Фалес Милетский.

На тот момент Дельфийский оракул был центром духовной и культурной жизни греческого мира. Здесь, в храме, посвященном Аполлону, пилигримы могли получить совет, исходящий прямо от бога света и вложенный в уста великой жрицы. В один прекрасный день к жрице пришли сразу две крайне обеспокоенные делегации. Одна представляла город Милет, расположенный на западном побережье Малой Азии. Вторая делегация была с острова Кос. Положение было отчаянным, оба народа собирались начать войну, если только оракул их не рассудит. А дело было вот в чем.

Рыбак с острова Кос продал торговцам из Милета корзину с рыбой. На дне корзины милетцы обнаружили удивительной работы золотой кубок-треножник. Находка оказалась поистине бесценной. Все были убеждены, что треножник принадлежал Елене Прекрасной. Это был именно тот кубок, который она выбросила в море, возвращаясь домой из Трои. Елена была той самой женщиной, чья красота «спустила в море тысячи кораблей», которые должны были вернуть ее домой, к мужу. Об этих событиях говорится в знаменитой поэме Гомера «Илиада». Милетцы едва могли поверить своему везению и тому, что рыбаки с Коса не заметили драгоценности в своих сетях.

Теперь же жители Коса схватили оружие, утверждая, что продавали они только рыбу, а не кубок. И кубок по праву принадлежит им. Милетцы же возражали – ведь они заплатили за корзину и все ее содержимое, что бы там ни было. Кто же прав?

Жрица вошла в транс и ответила: «Кубок не принадлежит жителям Коса. Он не принадлежит жителям Милета. Кубок принадлежит мудрейшему человеку в Греции».

Аполлон сказал свое слово. Оставалось лишь вернуть треножник его законному владельцу. И обе делегации единогласно сошлись на мнении, что отдать его следует Фалесу.

Почему же именно Фалесу, среди всех выдающихся мужчин и женщин Греции, выпала такая великая честь? Начнем с того, что Фалесу, первому среди греков, приписывают умение правильно предсказывать солнечные затмения, использовать геометрию и определять летние и зимние солнцестояния. Он же первым составил годичный календарь, состоящий из 365 дней. И всему этому Фалес обучился в Египте. Его безграмотным соотечественникам начала VI века до н. э. столь выдающиеся умения должны были казаться почти волшебством.

Хотя Фалес действительно побывал в Египте и учился там у жрецов и астрономов, большую часть жизни он прожил в Милете. Надо сказать, он отчаянно сопротивлялся социальным нормам своего общества. Например, когда его мать впервые завела речь о женитьбе, он возразил, что еще слишком молод. Несколько лет спустя, когда она вернулась к этому вопросу, он заявил, что уже слишком стар. Не собирался он растрачивать свой гений и на скучную работу. Вместо этого он применил свои недюжинные знания для того, чтобы предсказать необыкновенно богатый урожай оливок. Арендовав все маслобойные прессы в округе, он мгновенно сколотил себе большое состояние и безбедно прожил всю оставшуюся жизнь.

Одно из самых глубокомысленных изречений, «Познай себя», начертанное при входе в Дельфийский храм, также приписывают Фалесу. Кстати, не исключено, что этот мудрейший из людей стал прототипом для образа типичного рассеянного профессора. Одна из самых известных историй, повествующих о его невнимательности, гласит: как-то ночью Фалес вышел посмотреть на звезды, ибо астрономия была главной его страстью. И провалился в яму. Пожилая женщина, услышавшая крики и поспешившая ему на помощь, не удержалась от замечания: «Как ты собираешься познать таинства небес, если не видишь даже того, что у тебя под ногами?»

В другой истории рассказывается, как один молодой человек должен был предстать перед судом, так как был обвинен в измене жене, которая теперь требовала развода. Юноша спросил у Фалеса, а можно ли ему будет солгать под присягой, на что получил ответ: «Что ж, мальчик, клятвопреступление ничем не хуже прелюбодеяния». Приятно осознавать, что, несмотря на выдающийся интеллект, ученый муж был не лишен чувства юмора.

Фалес был глубоко духовным человеком. Тогда на Западе еще не придумали, что человек не может быть ученым и верующим одновременно. Фалес учил, что вся природа – живая и преисполнена божественного присутствия. Когда его спрашивали о жизни после смерти, он твердо отвечал, что душа бессмертна.