Дым осенних костров

– Или скорее моя победа?

Трижды проигравший в кнефтафел Дероальт вспыхнул. Улыбка победителя, беглая, тонкая и тщетно сдерживаемая, уже такая знакомая по тренировочному залу, действительно вывела его из равновесия. Сын Первого Дома привык быть первым.

– Оно сослужит тебе плохую службу.

– Кажется, кому-то просто прищемили хвост.

– Я намереваюсь пройти свой путь с честью, не опускаясь до славы источника яда и колкостей, в чем ты определенно преуспеешь – также как… – Разгоряченный Дероальт запнулся.

– Как кто? – очень тихо и четко проговорил Наль.

Повисло молчание. Остальные воспитанники оторвались от чтения, разговоров и игр в кнефтафел или Дивные Кристаллы. Уши Дероальта покраснели, однако он твердо выдержал взгляд льдисто-синих глаз, в глубине которых тлел гнев. Амаранта подошла к Налю, встала за его плечом.

– Я жду извинений, – так же тихо, раздельно произнес Наль, не отрывая от Дероальта взгляда.

Тот молчал. Воспитанники Двора Перехода затаили дыхание. Дероальт расправил плечи:

– За свои слова я отвечаю.

– Значит, дуэль, – констатировал Наль.

Несколько девушек вздохнули. Дероальт какое-то время смотрел на него, словно оценивая, насколько тот серьезен в своих словах, и наконец спросил:

– Будем драться настоящим оружием?

– Конечно, – презрительно проговорил Наль. – Кому нужны эти нелепые палки?

– Я хотел сказать, незатупленным оружием?

– Где вы здесь видали незатупленное оружие, господин? – взволнованно вмешалась Бирна.

– Разумеется, в оружейной комнате. – Дероальт повел плечом. – Ее не зря держат на замке.

– Вам не удастся. – Бейтирин избегала смотреть на Фенрейю. – К тому же наказание…

– Пусть будет по-настоящему, раз уж Фрозенблейд так желает.

– И по чести, которую Стерфарос так жаждет стяжать, – жестко заметил Наль.

Подростки вокруг предполагаемых дуэлянтов беспокойно задвигались. С одной стороны, речь шла о неслыханной дерзости, нарушении всяких правил, обмане доверия наставников… Но как заблестели глаза в предвкушении неожиданного, опасного приключения!

– Вам нужны секунданты, – решительно констатировал Теролай, выступая вперед. – Я могу быть твоим, Нальдерон.

– Я буду секундантом Дероальта, – вызвался Мерхард.

– И свидетели. – Фенрейя примкнула к тесному кругу.

– Разумеется. – Амаранта положила руку на спинку стула Наля.

– Это излишне! – покачал головой Мерхард. – Амаранте запретить нельзя, однако других дев впутывать не станем. Если мы попадемся, наказание угрожает всем.

– Лорд Мерхард полагает, что может что-то запретить мне? – Холодная, острая улыбка Фенрейи делала ее красоту колючей и опасной.

– Все мы уже свидетели, потому можем присутствовать и на дуэли, – заявила Бейтирин.

– Благо не на своей. – Фенрейя усмехнулась.

* * *

Ночью никто не думал спать. Убедившись, что дежурные удалились в свои спальни и выждав около часа, воспитанники, включая и большую часть простоэльфинов, покинули свои постели и бесшумно собрались перед тренировочным залом. Из тлеющих углей камина разожгли факелы и впервые за все время с опаской закрыли тяжелую, пронзительно взвывшую застоявшимися петлями дверь в коридоры. У юных эльфов даже зубы заныли от страха и досады. Замерев и не дыша, они долго прислушивались к шорохам и дыханию Оленьей крепости. Простоэльфины держались в стороне. Те покинули спальни не только из солидарности и любопытства, но и дабы доказать свою смелость, однако избежание гнева наставников теперь полностью зависело от успеха авантюры господ.

Амаранта задержала Наля, безмолвно прося об осторожности. Ее тоже тревожила затея, но в основном из-за незатупленного оружия.

– Я буду лучшим, – чуть слышно обещал он ей, и мысленно добавил: «Я обязан быть лучшим».

В это время Дероальт просунул в скважину замка на узкой двери в конце зала меч размером с иголку, взятый из крошечной руки жадеитового кнефтафелского Варлорда. Повозившись немного, он убедился, что меч не сломался, и склонился к замку с новой попыткой.

– Отойди. – Наль бесцеремонно отодвинул юношу. – Сын оружейника может кое-что показать.

* * *

Дероальт зашипел, выпрямляясь, и откинул со лба прилипшие волосы. Некоторое время он стоял, стискивая зубы, а потом обреченно повернулся к Налю:

– Продолжим.

Тот глубоко вздохнул и покрепче перехватил лопату.

Впервые в жизни он получил такие большие раны, хотя назвать их большими мог разве тот, кто никогда не бывал в настоящем бою. На счастье, а скорее, наоборот, у обоих хватило гордости не драться до первой крови. Столь короткая дуэль не стоила бы затраченных волнений и трудов. До первого поражения оказалось достаточным, чтобы запятнать и тренировочный зал, и одежду. Поражением считалось движение, приводящее к тяжелой травме противника, не будь оно совершено по щадящим правилам дуэли. Часть заготовленных бинтов пошла по назначению, однако остальными простоэльфины под конец лихорадочно вытирали пол.

Ни о каком сне не было речи и в остаток ночи. Оба дуэлянта чувствовали себя скверно, остальные были слишком встревожены. Скованные движения не укрылись от глаз наставников на следующее утро, и понять, в чем дело, не составило ни малейшего труда.

– Значит, круговая порука? – медленно проговорил Эльгарт, пронизывая стальным взглядом напряженно выстроившихся вдоль стены воспитанников. Наль и Дероальт стояли в центре зала. – Хорошо. Когда за товарищей – хорошо. А кто встанет за подлеца, предателя, против правды, подлежит с ним одной участи. Главное – не ошибиться стороной.

Юные сердечки отчаянно бились, но никто не проронил ни слова.

– Раз никто не знает причастных к дуэли Дероальта и Нальдерона, наказание получат они одни.

– Пусть будет так, ментор Эльгарт, – эхом подали голос оба. Началом затее послужила оскорбленная гордость. Сделать ее причиной страдания безвинных пугало сильнее всего.

Дуэлянтов провели в лечебный отсек, где раны тщательно обработали и перевязали. «Битых не бьют», – усмехнулся Эльгарт. Вместо порки провинившимся назначили уборку во дворе. Снега местами намело по грудь.

И все-таки Наль победил. Он защитил память отца. Знание это какое-то время грело изнутри, пока он, как и Дероальт, шипя от боли и прихрамывая, управлялся с лопатой. Потом стало жарко, они скинули меховые плащи. Работа продвигалась медленно.

– Я был слишком категоричен, – проговорил, отворачиваясь, Дероальт, когда оба присели дать отдых ноющим мускулам и еще свежим ранам.

Наль бросил на него пристальный взгляд. Требовалось большое мужество, чтобы вслух признать свою неправоту, пусть она и была подтверждена дуэлью.

– Уязвившись сердцем, теряешь голову, – прибавил Дероальт тихо. – Вот тебе и честь. Я не желал упоминать… – он замолчал. Имя Лонангара так и не прозвучало.