Ночь Саммерсенда

– Я должен перед тобой извиниться.

Его губы складываются в угрюмую усмешку.

– Честно говоря, ты задолжал мне целый миллион извинений.

Я захожу в кладовую и присаживаюсь рядом с ним.

– Ариен, прости. Я должен был спросить тебя о Лете. О том, чего хотел бы ты.

Он вздыхает.

– Я не знаю, чего хочу. – Ариен растерянно смотрит на стол. На блокноты, ручки и незаконченные наброски. И произносит тихим, едва отличимым от шепота, голосом. – Я так злюсь на нее, Роуэн.

Чувство вины в его голосе накрывает меня волной сочувствия. Мягко я произношу:

– Ты имеешь право злиться.

– Я думал, что, если отправлюсь с ней на ритуал, она будет в порядке. Я должен был понимать, что случится. – Он закусывает свою губу, сдерживая слезы. – Я позволил ей уйти. Во время ритуала, когда разверзлась земля, я сказал ей идти.

– В этом не было твоей вины. Она сделала чудовищный выбор, когда заключила сделку с Подземным Лордом, и это произошло из-за меня. Если бы меня не поглощала Гниль, если бы не нужно было меня остановить, тогда…

– Итак, это не моя вина, но теперь ты собираешься винить в этом себя? – Ариен одаривает меня нерешительной улыбкой. – Что она отдала Подземному Лорду взамен силы, чтобы остановить тебя и излечить от Гнили? Она так мне и не рассказала.

Я замолкаю на долгое, мучительное мгновение. Я тоже не хочу ему говорить, но он заслуживает правды. Неважно, насколько она ужасна.

– Она… отказалась от своих воспоминаний о вашей семье. В этой жизни и в следующей.

Произнося это вслух, меня охватывает то же отчаяние, что и тогда, когда я впервые услышал слезное признание Леты о сделке. Улыбка Ариена мгновенно тускнеет. Он в ужасе бледнеет.

– Ты имеешь в виду…

– Она будет одинока, даже после смерти.

Его взгляд становится туманным. Слезы наполняют его глаза, но он прижимает руку к лицу и останавливает их.

– Я не знаю, что хуже, – говорит он с несчастным видом. – Что Подземный Лорд может быть таким жестоким, или что Лета может быть такой ужасно глупой. Она так много отдала ради нас, и я знаю, что это был ее выбор… но это причиняет боль. Боль, заполняющую меня целиком.

Я кладу руку ему на плечо. Стремясь утешить его. Ощущаю беспомощность.

– Флоренс считает, что мы должны ее отпустить. Соорудить погребальный костер в траурных полях, сообщить всем, что она мертва. Если ты хочешь этого… – Я обрываю фразу, едва ли в состоянии продолжить. Но я должен ему. Я обязан предоставить ему выбор.

Ариен тянет себя за волосы и смотрит на меня, нахмурив брови, с выражением внутреннего противоречия.

– Ты правда видел ее?

Я медлю, а затем киваю.

– Да. Уже дважды. У алтаря. И в своей комнате.

– Покажи мне печать еще раз.

Он тянется ко мне, и я поднимаю край рукава. Кладу руку на стол.

– Она по-прежнему здесь, – говорю я Ариену. – Наша связь, созданная этим заклинанием.

Его пальцы повисают над отметиной на моем запястье.

– И ты полагаешь, что если мы ее усилим, то сможем создать связь, чтобы найти ее? – Огонек надежды вспыхивает в его глазах. Но потом он в смятении качает головой. – Что, если у нас не выйдет? Что, если ты сожжешь себя дотла, прямо как Лета?

– Похоже на справедливый риск, моя жизнь за ее жизнь.

Из него вырывается резкий, грустный смех.

– Хм… Если ты отдашь свою жизнь, чтобы спасти Лету, она никогда не простит нас обоих.

Я тоже не могу удержаться от смеха, хотя у меня сжимается горло. Я сильно моргаю, когда слезы застилают уголки моих глаз.

– Я искренне надеюсь, что до этого не дойдет.

Ариен нерешительно прикасается к печати. Он надавливает, и вспышка боли пронзает меня. Я проглатываю шипение, пытаясь справиться с болью. На краткий миг, когда темные линии мерцают на моей коже, я представляю, что могу чувствовать – магию. Призрак силы Леты.

Ариен хмурится. Он начинает бормотать себе под нос, обводя линии заклинания.

– Кровь. Соль. Железо. Ил. Грязь. – Он снова качает головой. – Оно даже не должно сработать. Это неподходящее заклинание. Но…

Он поворачивается к столу и хватает блокнот. Быстро перелистывает на пустую страницу. Начинает рисовать печать, совпадающую с той, что у меня на запястье. Он останавливается, нахмурив брови, а затем добавляет еще несколько линий. Вторую отметку, рядом. Форма нового заклинания… почему-то знакома. Я прищуриваюсь, пытаясь определить это. Затем я вижу, что она перенесена. Не на клочок бумаги, а чернилами на внутреннюю сторону руки Леты.

– Она из заклинания, которое Лета использовала, чтобы помочь тебе в ритуале.

– Это усиливающее заклинание, – объясняет Ариен. – Как правило, оно используется для усиления магии. Но если мои расчеты верны, оно должно усилить все, чем бы это все ни было, – он указывает на мою руку. – Я попытаюсь повторить то, что произошло у алтаря, когда ты впервые увидел ее.

– Ариен, я…

– Даже не смей благодарить меня за это. – Он вырывает эту страницу из блокнота. Дует на чернила, чтобы высушить их, а затем засовывает сложенный листок в карман. – Пойдем. Давай сделаем это сейчас, пока нас никто не видит.

Я выхожу в тускло освещенную кухню. Ариен не сразу следует за мной. Я слышу, как в кладовой он роется в своем алхимическом футляре. Раздается звон стеклянных банок, скрип задвигаемого ящика.

– Как ты думаешь, где нам лучше произнести заклинание? – Я осматриваюсь в комнате. Мое внимание привлекает дверь, ведущая в гостиную. Но мне кажется, что это неправильно. Тогда я подхожу к окну, раздвигаю ставни, чтобы обнажить темное пространство залитого лунным светом сада. – Когда я видел Лету в последнем видении… я был у озера.

Ариен выходит из кладовой. Он задумчиво покусывает губу, снимая с крюка за дверью свою накидку.

– Тогда, возможно, нам стоит отправиться туда. Если видения связаны с местами, где она использует свою магию, то пребывание у озера может ее усилить.

Я беру с алтаря пару свеч и ставлю их в банки. После того как зажигаю их, передаю одну Ариену. Звук эхом доносится из глубины дома, и мы обмениваемся настороженными взглядами. Приложив палец к губам в успокаивающем жесте, Ариен медленно открывает заднюю дверь. Мы на цыпочках выходим наружу, стараясь вести себя как можно тише.

Сухие листья хрустят у нас под ногами, когда мы идем по саду. Мы держим головы опущенными. Свечи мерцают у нашей груди. Когда мы переступаем через земляную насыпь, похожую на рубец и отмечающую начало леса, я бросаю взгляд на разрушенный алтарь. Омраченная тенями икона больше похожа на затененный силуэт Подземного Лорда, чем на золотые черты Леди.

Этот темный образ остается со мной, пока мы идем по тропинке в лес, который граничит с озером. Очерченным на фоне бледных деревьев. Обрамленным железными воротами впереди. Подсвеченным звездами в небе над берегом.