Американский дневник

Манхэттен входит в десятку самых посещаемых мест на планете, а самые популярные аттракционы в Нью-Йорке – вовсе не Статуя Свободы, а Таймс-сквер, Сентрал-парк и Гранд Централ. Можете представить, сколько там народу.

На Бриллиантовой улице, она же – 47-я стрит, тоже всегда оживленно. Но никто никуда не торопится. Подозрительные личности, повернувшись спиной к прохожим, обделывают свои подозрительные делишки. Надо ли говорить, что это – самая длинная улица в мире, где торгуют бриллиантами? Конечно, не вся она Бриллиантовая, а лишь отрезок между 5-й и 6-й авеню. Тот кончик, что примыкает к 6-й авеню – подешевле, а тот, что упирается в 5-ю – подороже и пошикарнее. Я про ассортимент драгоценных изделий, которые здесь продаются.

Девяносто процентов всех драгоценных камней в мире проходит через эту улицу. Даже грязь и пыль здесь драгоценные! Как-то не так давно прогремело имя одного господина армянского происхождения. При помощи ножа и пинцета он выковыривал грязь из трещин тротуара перед входом в бутики и мастерские. Потом мыл ее, как моют старатели, и добывал микрочастицы золота и алмазов. Процент содержания золота в этой грязи оказался выше, чем на некоторых золотых приисках! В среднем этот предприимчивый человек имел до тысячи долларов в неделю чистого дохода.

Бриллиантовой 47-я улица стала в двадцатых годах двадцатого века. А в начале сороковых золотая индустрия расцвела пышным цветом. А все благодаря ортодоксальным евреям из Амстердама и Антверпена, которые бежали от немцев в Америку. Позднее и эмигранты из Советского Союза органично влились в бриллиантовый мир. Всего здесь работает примерно две тысячи шестьсот официально зарегистрированных независимых предпринимателей, не считая тех, кто с ними сотрудничает. А еще я прочитала, что ежедневный оборот здесь составляет от сорока миллионов до полутора миллиардов долларов, по неофициальным данным, конечно.

А теперь у меня к вам вопрос. Как вы думаете, чем мы занимались на этой замечательной улице?

a) покупали мне бриллианты;

b) обделывали подозрительные делишки;

c) свой вариант.

Ладно, не буду тянуть интригу, тем более что вы наверняка не угадаете. Мы пришли сюда, чтобы пообедать в одном очень хорошем ресторане! Пришли не одни, а с двоюродным братом моего мужа. Он работает в одном из банков поблизости и предложил нам встретиться во время обеденного перерыва. Не только на Бриллиантовой улице много наших, но и на Уолл-стрит.

Нужное нам заведение находится в самом центре Бриллиантового дистрикта. Если о нем не знаешь, случайно не найдешь. Вывеска скромная, висит где-то на уровне второго этажа, а зазывала с рекламой и отойти по надобности может.

Это кошерный ресторан Taam Tov. В меню – борщ, пельмени, гречка, цыпленок табака… Приготовлено все кошерно, разумеется. Мы уже были здесь два года назад, и нам все очень понравилось. Помню, заказали борщ, спрашиваем: «А сметана есть?» А нам в ответ: «Ну, что вы… Не кошерно». А мы опять спрашиваем: «А полтинничек?» Водки в меню не было, как и других крепких алкогольных напитков. Официант загадочно улыбнулся и удалился в подсобку. Вышел оттуда с подносом, на подносе – чайничек фарфоровый и две чашки с блюдцами. В первый раз водку из чайника пили! Как во времена сухого закона! Нам подали счет, там было написано: вода минеральная 100 грамм – десять долларов. Прелесть! Здесь-то мы и отобедаем опять с удовольствием.

Зашли в подъезд. Выглядит все как в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова. Тут и часы ремонтируют, и золото чистят-полируют, и едят. В ресторане не больше десяти столиков и обстановка такая, что можно подумать, ты находишься где угодно, но только не в Нью-Йорке. Кухня – русская, кавказская и среднеазиатская.

Мы сидим у окна и смотрим на здание напротив. В нем происходит торговля бриллиантами оптом. Даже своя таможня есть! Если покупатель не собирается вывозить товар из Америки, он может его тут же и растаможить или везти дальше в другую страну без растаможки. Так что если вы захотите прикупить для себя чемоданчик с бриллиантами, вам сюда. Почему чемоданчик? Так уж принято в этом мире – бриллианты в закрытых чемоданчиках покупать. Если оптом. Покупаешь и не знаешь, сколько и каких размеров камни берешь.

Читаю меню и точно знаю, что закажу: лагман и бефстроганов с гречкой! Лагман я с детства люблю. Его готовила моя тетя, когда я приезжала к ней летом в Алма-Ату. А муж взял борщ без сметаны и к нему лепешку тонкую узбекскую. Потом на столе появились цыпленок табака, голубцы и плов, тоже узбекский. И опять про водку спрашиваем, на русском языке, разумеется. Здесь все официанты по-русски понимают. «Минуточку», – отвечает официант и приносит желаемое в чайничке. Вот теперь можно приступить к трапезе. Когда принесли счет, увидели, что минеральная вода подорожала. Сто грамм теперь тринадцать пятьдесят стоят!

Транзит Башня Трампа – елка – Бронкс

От бриллиантов на 47-й стрит до главной елки страны невелик путь: через переулочек пройти и еще пару шажочков сделать. Этот переулок соединяет «бриллиантовый» мир с миром простых людей, которых сегодня очень много! И все они идут к елке! «И вот она нарядная…» Скромная елочка, однако. Правда, конкурировать с гигантскими небоскребами Манхэттена любой было бы трудно, даже кремлевской.

Елку традиционно устанавливают напротив Рокфеллер Центра. Также каждый год под Рождество заливают каток. Он и тот, что находится в Централ-парке, считаются самыми красивыми в Нью-Йорке, а по мнению многих, и во всей Америке. Наверное, так и есть, не зря же все эти люди пришли сюда. Как бы нам отсюда выбраться… Не люблю толпу от слова совсем.

Проходим мимо собора Святого Патрика – главного католического собора Нью-Йорка. Как и большинство исторических зданий в Штатах, это новодел, ему всего двести лет. Кроме своей красоты собор прославился тем, что в 1914 году террористы заложили в него бомбу. От взрыва образовалась дыра в полу, пострадал маленький мальчик, его убило осколком в голову. В содеянном подозревали членов Индустриальной Партии Рабочих Мира, но доказать ничего не удалось. Тем не менее американские коммунисты очень широко праздновали столь «удачный» террористический акт.

Около Башни Трампа нас остановили. Приблизившийся полицейский спросил, куда это мы направляемся? Ничего себе, мне в Америке еще никто такого вопроса не задавал. «В Центральный парк, – говорю, – идем». Страж порядка разрешил следовать дальше, но попросил перейти на другую сторону улицы. Подумаешь, нам без разницы. Перейдя дорогу, мы спросили другого полицейского, по какому поводу пройти нельзя было. Он ответил, потому что здесь живет Трамп.

Никогда не думала, что Башня Трампа – это дом Трампа, я полагала, это просто название. У него их много, этих башен, откуда мне знать, какая именно его? По слухам, Мелани, его жена, после выборов не хотела переезжать в Вашингтон. А на мой взгляд, жена президента не должна капризничать. Ей по статусу положено служить народу и не мешать ему идти по той стороне улицы, по какой он идет.

По дороге Мишка затащил нас в первый попавшийся книжный магазин. Он дочитал вчера свою книгу и захотел купить новую. Но это был неправильный книжный магазин. Прекрасный, но неправильный! Обычных книг здесь не было вовсе, один антиквариат. Цена не стояла ни на одной. Если кому-то было интересно, он спрашивал об этом продавца. Но большинству посетителей было неинтересно. Они просто сидели в мягких глубоких креслах и листали бесценные раритеты. Мы походили по магазину, как по музею, и вышли на улицу.

Полицейских вокруг становилось все больше. Пока мы сидели у памятника герою войны Севера и Юга Шерману в ожидании нашего младшего сына, мы насчитали восемь машин с вооруженными до зубов спецназовцами! Один даже собаку с собой прихватил. И для чего такие меры предосторожности? Может, Трамп домой пожаловал? Вот жизнь у этих президентов, не позавидуешь. Королям тоже несладко, но их-то с рождения приучают.

На всех прилегающих к Башне улицах творилось форменное безобразие! Даже полиция стала заложником самой полиции! Автомобиль с мигалкой не мог проехать и пробирался к месту происшествия со скоростью пешехода. Ладно, бог с ними, с полицией и с Трампом. Мы дождались сына – он встречался сегодня со своей подружкой по дачно-американскому лету – оставили детей у памятника и пошли на встречу с тем же родственником, с которым сегодня обедали на Бриллиантовой улице. Он как раз работать закончил. А дети пусть сами ищут, где ужинать будут. И до дома пусть сами добираются.

Между тем стемнело, зажглась рождественская красота. Светящаяся будка продавца хот-догов гармонично вливалась в атмосферу праздника. Никогда хот-дог в Америке не пробовала и пока держусь. На Гранд Централе нашли нашу электричку. Обычно здесь прямо на перроне продают вино на разлив, и мы его покупаем. Потому что это прикольно – пить в Америке вино из стаканчика в электричке. Да и едется веселее. Но сейчас здесь пусто, наверное, из-за праздников. Вот парадокс! На перроне, в здании вокзала и вообще на улицах распивать спиртные напитки нельзя, а в поезде можно! Вино вам нальют в пластиковые стаканчики и закроют крышкой, чтобы оно не расплескалось по дороге к поезду. С непривычки пить не совсем удобно, но что не сделаешь за компанию.

Бронкс и виллы русских олигархов

Вернувшись в Бронкс, я оставила мужа в обществе тараньки, бочонка пива, почему-то пирога и братьев: родного и двоюродного, я пошла гулять. Пошла вместе с Лизой, она обещала показать мне какие-то виллы. Хотя что я, вилл не видела? Но все равно было интересно. Опять же, не набегалась я еще сегодня по Манхэттену, не гудят у меня ноги.

Поздний вечер, ночь почти, две женщины бредут по ночному Бронксу… Дуры, что ли? К моему удивлению, не все так думали. Поравнявшийся с нами дедуля поздоровался и спросил догадливо: «Виллы русских олигархов пришли смотреть?» Что, если виллы, то сразу олигархов, что ли? Да еще и русских. Можно подумать, в Америке своих нет. Вот этот старенький дом, полагаю, вряд ли русским принадлежит, ему лет сто пятьдесят, не меньше. А самый скромненький домишко на этой улице стоит от двенадцати миллионов долларов, сообщил тот же дедуля. И свернул на частную улицу, в конце которой угадывался в темноте здоровенный домина. Моцион вечерний делал.

Его и несколько других домов находятся даже не на закрытой частной улице, а в закрытом частном райончике. Как сказала одна моя знакомая из Москвы, поскромнее, чем у нас на Рублевке, но тоже ничего. И никого, только звезды в небе ярко горят. Вся эта тишь да благодать находится в каких-то пятнадцати минутах ходьбы от Лизиной высотки, где олигархами и не пахнет.

Кстати, по тому, украшены дома огоньками или нет, сразу можно определить, что люди празднуют: Рождество или Хануку. Тех, кто празднует Хануку, было больше, дома их погружены в темноту. А большинство вообще на праздники уехали, только сигнализация светится. Мы тоже уехали и в этом году не украшаем свой дом по-новогоднему. А послезавтра еще дальше поедем. Поскорее бы! Мы, в принципе, в круиз собрались, а Нью-Йорк – лишь промежуточный этап.

Лиза показала на виднеющийся вдали многоэтажный дом. От улицы с виллами его отделяли пустырь и стройплощадка. В том доме находится русская миссия. Там живут дипломаты и все, кто обслуживает миссию и дипломатов. Также есть школа, детский сад, магазины с российскими, а не американскими ценами, прачечная, библиотека… В общем, все, что необходимо, чтобы посольские работники как можно реже общались с враждебным американским миром и чувствовали себя как дома. Это не всегда помогает, некоторые работники все равно просачиваются в американский мир и даже решают в нем остаться. Наш таксист, например, который через несколько дней повезет нас на корабль, после десяти лет работы в миссии решил не возвращаться в Москву в лихие девяностые. Жилось ли ему легче нелегалом в Америке, чем жилось бы в России, уже не узнать. От прошлой жизни ему достались привычка опаздывать и ненужная вескость каждого слова.

Вскоре мне начал муж названивать и спрашивать, где это мы там шароё… пардон, гуляем и скоро ли вернемся домой. Сам он еще не дома, но волнуется – ночь все-таки. Я ему ответила, что бояться некого. Чужие здесь не ходят, к тому же по улице то и дело курсирует машина с секьюрити, охраняет нас и покой миллионеров.

Мир обычных людей начался сразу и даже без «нейтральной полосы». Магазинчики еще работали. Сейчас зайдем куда-нибудь за пирожными – дети просили купить что-нибудь сладкого – и домой.

Рынок Челси

Когда мы собирались в Нью-Йорк, у нас не было никакого культурного плана. Так, остановка между домом и круизом плюс родных повидать. Мы даже в музеи не хотели заходить, потому что все культурные мероприятия требуют эмоций. Тратить их до круиза не хотелось, и так получился перегруз. Дети, так те вообще забили на все. Торчат все время дома и играют во что-то компьютерное.

А мы с мужем вышли в город. Правда, из пешей прогулки ничего хорошего не получилось, потому что на улице был страшный холод. Зимой в Нью-Йорке с его высокой влажностью всегда противно и студено. Поэтому после короткого раздумья мы решили планировать наш маршрут по закрытым улицам. А рынок Челси Маркет как раз такая закрытая улица и есть. Тянется целый блок, соблазняет всякими запахами и вкусностями… К тому же там, говорят, интересно.

Кроме привычных продуктовых рядов на рынке есть рестораны, торговые центры, офисы и даже представительства некоторых телевизионных компаний. Второй, третий и четвертый этажи, например, занимает Google, а YouTube оккупировал пятый. Весь комплекс начал строиться в 1890 году для фабрики Национальной Бисквитной Компании Nabisco, знаменитой тем, что на ней производили печенье Орео. Оно и сейчас повсюду продается. Выглядит как два шоколадных диска с белой сливочной прокладкой и мне не нравится. Сама компания еще существует, но занимает другое здание. Впрочем, напоминание о сладком прошлом комплекса встречается на каждом шагу в виде рекламы и граффити.

Челси Маркет – одно из немногих мест в Нью-Йорке, где можно выпить приличный кофе, но, увы, зачастую из картонных стаканчиков. Ну ни тени понятия у некоторых! Америка для меня – страна, свободная от кофе. В том смысле, что я его там не пью, хотя обычно с кофе начинается мой день.

Так… Что же здесь есть вкусного? Есть хотелось здорово, но не берлинскими же сосисками перекусывать. Хотя они так пахли! Но у нас сегодня большие планы на обед, нужно постараться сохранить девственный голод. Нелегкая это задача – удержаться от соблазна на таком рынке.

В мясных рядах предлагалось мясо практически всех видов, даже свиные головы в ассортименте. Я один раз готовила рулет из головы на свадьбе у моей двоюродной сестры. Под руководством, конечно, но мороки было! Туши здесь разделывают там же, где продают, чтобы никакого сомнения в свежести мяса не возникало. Из готовых продуктов предлагаются паштеты, сало и хакепетер. Это свежий фарш с луком и яйцом, чисто немецкое блюдо. Что-то вроде тартара, только специй поменьше. Пошли отсюда, за этим надо в Германию ехать.

Мимо сладостей проходим спокойно, от американского шоколада я вообще не в восторге. Он, на мой взгляд, совершенно невкусный. Наши друзья и родные постоянно просят привезти из Европы приличный шоколад. А еще французскую копченую колбасу и, к моему удивлению, сыр! Впрочем, когда я увидела, что продается в американских магазинах под видом сыра, то перестала удивляться. Продукт из сыра, сыра в котором нет! К тому же стоит каких-то безумных денег. Я не говорю о том, что в продаже нет нормального сыра, но наличие этой весьма недешевой дряни говорит о том, что нормальный сыр стоит еще дороже.

Народу на рынке было много, место за стойкой или столиком с разбегу не найдешь, но молодежь это не смущает. Молодежь разместилась прямо на полу между брадобрейней и креслом чистильщика обуви. Точнее, чистильщицы, и очень, кстати, симпатичной. Все, к выходу!

Высокая линия

Америка сама ничего не придумывает. Копирует у других и доводит до уровня величия. Примеров тому много, но сейчас я говорю о парке High Line, что означает Высокая Линия. Его сделали по подобию парижской Promenade Plantee. Не так давно на этом месте проходила железная дорога. Рельсы никуда не делись, их оставили как часть дизайна.

Дорога была построена в 1934 году. Она шла от 34-й улицы до Сент-Джонс-парк Терминала и служила для перевозки товаров в этой когда-то самой индустриальной части Манхэттена. Последний поезд, к радости местных жителей, прошел в 1980 году, он вез несколько вагонов с замороженными тушками индеек.

Около десяти лет дорога стояла заброшенной. Как и в Париже, власти понятия не имели, что с нею делать. Может, совсем разобрать вместе с платформой к чертовой матери? Потому что творилось здесь всякое. Но созданная в 1999 году группа энтузиастов, называющих себя Друзьями Высокой Линии, предложила разбить прямо на платформе парк. Дискутировали долго, наконец, город выделил на создание парка пятьдесят миллионов долларов. А железная дорога утратила свой статус и была удалена из реестра федеральной службы наземного транспорта США.

Первая секция парка открылась в 2009 году, сейчас построили еще две секции. Длина парка – примерно два с половиной километра, и, вроде как, продлевать его уже больше некуда. Скамеек здесь столько, что кажется, парк создан не для прогулок, а для посиделок. Они могут двигаться по рельсам, хочешь, приближайся к соседу, а хочешь, катись от него. Променад идет вдоль рынка Челси, подняться на платформу можно по лестнице или на лифте.

Там, на высоте десяти метров, вас встретит непонятно с какой целью бредущий в никуда человек в одних трусах. Ненастоящий, конечно, статуя. Глаза закрыты, руки протянуты вперед, как будто боится натолкнуться на что-то. Сделан очень натурально, сразу и не поймешь: живой, не живой? Я так до последнего была уверена, что это – человек, странных людей в Нью-Йорке хватает. А что кожа блестит, так жиром мужик намазался, чтобы не мерзнуть.

Какой-то парень долго вглядывался в лицо скульптуры, чуть ли не касаясь его носом. Потом присел на корточки и недоверчиво потрогал большой палец ноги. Правдоподобность нереальная, даже ноготь обломан на среднем пальце. Лиза, которая и посоветовала нам сюда пойти, иначе как придурком его не называет, потому что здорово испугалась однажды. Подсвеченный снизу, в темноте он производит сильное впечатление.

Лиза работает неподалеку и ходит иногда сюда обедать. Так она рассказывает, что в теплую погоду здесь бывает столько народу, что сантиметра свободного на скамейках не найти! Тени особой нет, но повсюду включаются брызгалки-фонтанчики. Молодые и не очень тела лежат на теплых скамеечках, солнышком наслаждаются… А нам сейчас лишь бы пробежать побыстрее по этому замечательному и интересному парку! Потому что так холодно, что сил никаких нет! И где вчерашние плюс пятнадцать?

Траву в парке никто не сажает, она растет по принципу самосева еще с тех дней, когда ходили поезда. Дикорастущий высокохудожественный бурьян, так я это называю. Ну а кусты и деревья, тут уж садовники и специалисты по парковому ландшафту решают, чему расти, а чему нет.